–Видимо, не очень,– усмехнулись сбоку.– Я припозднился. Совсем забыл, что запер одну вспыльчивую особу в подземелье.
Так он про меня ещё и забыл?! Я вещь какая-то, чтобы меня забывать?
–Моё терпение отнюдь не железное, Оливия. Ты же не хочешь просидеть тут ещё неделю?
Лучше тут, чем на одном этаже с вами, уважаемый герцог.
Я ничего не ответила и оглушительно чихнула. Всё-таки моё заточение даром не пройдёт. Сквозняки аукнутся уже завтра вместе с насморком, болью в горле и температурой. Прекрасный букет.
–Не глупи, ты уже простудилась, а что будет через семь дней?– бесцветно спросил Рейнард, подходя ближе.
Не сдержавшись, я повернула голову и зло зыркнула на советника.
–Идите вы лесом, герцог Эстанвиль!
У дракона дрогнули уголки губ.
–Вижу, даже пребывание в темнице не исправило твой вздорный нрав. Не удивлён,– с усмешкой сказал он.– Выходите, графиня. Наказание закончено.
–Да неужели? А я думала, ещё подержите тут для профилактики.
–Если не прекратишь грубить, действительно устрою профилактический курс.
–Ну так дерзайте!– выпалила я и снова чихнула.
–Ой ду-у-ура, девка,– разочарованно протянула стража из коридора. Это я-то дура?! Заскрипев зубами, я рывком поднялась с койки, но тут же опустилась обратно. Мир пошатнулся. Тёмные стены закружились в сумасшедшем хороводе, и меня замутило.
–Мне надоело играть в благородство,– Рейнард подошёл ближе, присаживаясь на корточки.– Ты можешь сколько угодно показывать свой характер, но только не мне. Раз решила остаться в Аргарионе, будь добра, запомни: я не потерплю пререканий. Тем более от человека. Моё слово здесь – закон. Его не оспаривают.
Надо же. А я вот не помню, чтобы вы были благородным, герцог.
–Я хочу вернуться в свои покои.
Хоть я и ответила едва различимым шёпотом, но меня услышали. Дурные ощущения мгновенно отступили, а зрению вернулась ясность.
–Надеюсь, ты всё запомнила,– сухо сказал советник. Я осторожно поднялась и прошла мимо дракона, глядя перед собой. Но на выходе из камеры остановилась.
–Запомнила. Только я не отказываюсь от того, что произошло в вашем кабинете. Повторись бы всё снова, сделала бы так ещё раз. Ваши методы воспитания неэффективны и бесполезны. По крайней мере, для меня. Я больше никак не хочу с вами пересекаться. Если вы тоже, тогда не трогайте меня. Забудьте, что я существую.
Не дождавшись, пока мне ответят, я пошла по тёмному проходу. Эрши пропустили вперёд, не останавливая и не преследуя. От стен подземелья несло чем-то зловонным, гнилым, приходилось затыкать нос и ускорять шаг, чтобы не замутило снова.
Уже поднимаясь по каменным ступенькам наверх, краем уха я услышала, как Рейнард о чём-то беседует с охранниками. А после неожиданно раздался мелодичный, звонкий голос Савейи.
Распорядительница тут как тут. Идеальная парочка.
И чёрт с ними.
Оказавшись в крыле невест, я не стала заходить к Катрионе и Мириэль, чтобы не разбудить. Сразу вернулась к себе и приняла ванну. Даже кожа пропиталась сыростью загнившей камеры, не говоря уже про одежду. Впрочем, мой скверный вид полностью отражал то, что творилось на душе.
Я не понимаю Рейнарда. Не понимаю его постоянно меняющееся поведение, его странную магию, его мотивы.
И не хочу понимать.
Будет лучше, если мы просто начнём избегать друг друга до конца отбора. Или до того момента, как Катриону исключат.
После водных процедур я устало добралась до спальни, подмечая, что в комнате неестественно тепло, и с удивлением обнаружила на тумбочке маленький флакончик. Голубая жидкость с серебряными кристалликами переливалась под светом луны, поблёскивая, как сотни софитов.
Под стеклянным сосудом оказалась маленькая белоснежная карточка, на которой каллиграфическим почерком было написано:
«В подземелье было очень холодно, да и ты как-то сильно гнусавила при разговоре.
Это эльфийское зелье от простуды, оно очень популярно у нас,– действует на ура. Может, ты даже его узнаешь.
Мы с принцессой на всякий случай прогрели тебе комнату.
Не болей и не перечь больше герцогу Эстанвилю.
Мириэль и Катриона».
Глаза предательски защипало. Приятно, когда о тебе заботятся. Вдвойне приятно, когда это делают там, где тебе никто не рад.
Я просканировала зелье, удостоверившись, что оно действительно от простуды, и выпила до дна исцеляющую жидкость. Выключила светильники, залезла под мягкое одеяло, со счастливой улыбкой забылась крепким сном.
Но если бы я знала, что мне приснится…
Не ложилась бы спать никогда.
Глава 12
Босые ступни ударяются о корни деревьев, ветки ёлок хлещут по рукам, оставляя болезненные царапины, лёгкие давно горят огнём, но я продолжаю бежать.
В глубь тёмного леса, в самую чащу, где не видно даже неба. Не знаю зачем, не знаю почему и от кого, но в голове набатом бьёт слово «беги». И я слушаюсь. От одной мысли о том, чтобы остановиться, кровь в венах стынет, спутавшиеся волосы встают дыбом, а на глаза наворачиваются слёзы.
До слуха доносятся протяжные жуткие завывания не то ветра, не то моего ночного кошмара: его присутствие я ощущаю спиной, кончиками пальцев. Оно преследует меня, идёт за мной по пятам. Забавляется моим страхом.
Вскоре лес впереди заканчивается, будто какой-то художник стирает его со своего холста.
Я стою на краю опушки, подрагивая от сильных порывов ветра, и напряжённо вглядываюсь в даль. На небе нет ничего, лишь тёмные кучевые тучи, заслоняющие собою всё пространство. Звёзды исчезли, словно их никогда и не существовало. Облака плывут быстро, не давая луне хотя бы изредка бросать свой яркий свет на лесную поляну.
Раздаётся тихий шелест листьев, хриплое карканье пролетающей вороны, и впереди появляются двое.
Девушка в белоснежном платье, как яркое пятно в этом мрачном месте, и мужчина полностью в чёрном. Они идут под ручку, о чём-то увлечённо беседуя, но я не вижу их лиц. А они не видят меня. Пара останавливается в центре, поворачиваясь лицами друг к другу. Темноволосая незнакомка весело хохочет, пока её спутник что-то шепчет ей на ушко. Внезапно идиллия прекращается, и мужчина рывком вскидывает над головой длинный сверкающий кинжал.
Мою голову пронзает женский крик. Пронзительный, отчаянный, проникающий прямо в душу.
Пытаюсь сорваться с места, помочь, позвать на помощь, выдавить хотя бы слово, но не могу издать ни звука.
Тело не слушается, словно его поместили в стазис. Я беспомощна.
–С-с-смотри-и-и,– шелестит в затылок блёклый голос, заставляя сжаться от испуга и омерзения.– С-смотри, ш-што будет, ес-с-сли не найдёш-шь.
