Что касается моей персоны, Мириэль временно поселила меня в своём доме, мы вместе навещали Катриону в лазарете Светлейшего Кириаля и так же вместе проливали за неё слёзы. Я по привычке считала принцессу своей подопечной, по привычке защищала её и не держала на неё зла. Да и незачем было. Вся вина лежала на погибшем короле и Лариадне, а Катриона просто стала их жертвой.
Через пару недель я всё же вернулась в Невиланию, посчитав, что тоска по дому стала невыносимой, и получив порядка двадцати гневных писем от Дэрриша с приказом немедленно предстать перед ним живой и невредимой.
В королевстве меня ждал хаос. Настоящий хаос, возникший после гибели Тириана. Драконы раскрыли тайну королевской семьи подданным Невилании и выдвинули ультиматум: либо династия Аравийских отрекается от престола и носители ментального дара берутся под тотальный контроль, либо грядёт война.
Люди испугались до чёртиков. Надо ли говорить, что в тот же день произошла смена власти?
В королевстве начались попытки восстания, но, слава Всевышнему, их быстро подавили, а на трон взошёл некий троюродный племянник почившего короля, уже давно находившийся при дворе. В общем, каким-то чудом Невилания сумела пережить тёмные времена.
А меня в первый месяц в академии поглотил круговорот событий. Общественный переполох от внезапных реформ, постоянные расспросы о моём долгом отсутствии, непростая учеба, защита диплома и забота о Катрионе, которую я навещала в эльфийском королевстве каждую неделю.
В академии моей персоне уделялось слишком много внимания. В основном из-за моей странной секретной стажировки, о которой никто ничего не знал. Нередко меня пытались вывести на чистую воду и выяснить хотя бы мало-мальские подробности, но в итоге уходили с пустыми руками.
–Куда ты ездила?
–Эту информацию не дозволено разглашать.
–Хорошее было место?
–Безусловно.
–Почему так долго?
–Контракт.
–Чем занималась?
–Многим.
–Когда ты успела так измениться?
–Я всё та же.
–Почему вернулась?
–Король погиб, меня обязали вернуться на родину.
И расспросы прекращались.
Конечно, были открытые нападки в мою сторону – слишком подозрительно выглядело моё отсутствие, но Дэрриш посодействовал, чтобы непутевые адепты не лезли ко мне со своими обвинениями.
Дэрриш вообще носился со мной, как курица с яйцом. Когда его освободили от ментального внушения, он будто ожил и с двойным усилием принялся меня доставать.
В первый день в Невилании у меня состоялась долгожданная встреча с родителями, которым я, конечно же, не раскрыла правду о липовой стажировке. А уже через день я пришла к ректору. И разревелась прямо на пороге, после ещё час поливая слезами его диван.
Я рассказала всё, что произошло на проклятом отборе: сны, гонения, ссоры, боль, что скопилась за столькие месяцы. Рассказала про Катриону, Мириэль и Астарту, про духов и источник, про Савейю и Лариадну.
Но умолчала о советнике.
Просто показала метку на запястье, и Дэрриш больше ничего не спрашивал. Только поджал губы, приобнял меня за плечи и сам едва не прослезился.
А мне полегчало. Ненадолго, правда.
Ровно через месяц началась ломка. Настолько адская, что я готова была сбежать в Аргарион незаконными путями, лишь бы увидеть его. Останавливал, опять же, Дэрриш, нагружая меня работой по самое горло. Но она не помогала.
Метка зудела, горела, иногда пылала, разогреваясь до такой степени, что длинный рукав на платье начинал темнеть, грозя вот-вот испепелиться.
Боли не было. Только желание прикоснуться к Рейнарду, увидеть его, обнять, почувствовать родное рядом и никогда не отпускать.
Днём я жизнерадостно общалась с адептами, сдавала проекты преподавателям, писала с Дэрришем дипломную, а ночью плакала в подушку.
Не спасали даже встречи с Мириэль, Астартой и Катрионой, которые постоянно упрашивали меня увидеться с советником.
Почему я не поехала в Аргарион? Не знаю. Женская гордость? Глупость? А может, всё сразу? Омрачало ещё то, что Рейнард сам никак не давал о себе знать. Ни в тот день, когда я уехала к Мириэль, ни когда вернулась в Невиланию.
Да, я понимала, что сама себе придумала проблему. Но я всё равно не могла просто взять и заявиться перед Рейнардом, навязывая своё общество. В Аргарионе тоже творился переполох, ясное дело, советнику было не до меня.
Когда наступил апрель, я чуть не сошла с ума. И тогда же состоялся скандал с ректором.
–Ты посмотри на себя!– взревел он, подводя меня к большому зеркалу в приёмной.– Посмотри, на кого ты похожа!
–Я выгляжу прекрасно. Бодрячком,– заявила я, игнорируя взбешённого мужчину.
–Если ты бодрячком, тогда я фея!
Я посмотрела на Дэрриша, нацепив недоумённое выражение лица.
–Это давно общеизвестный факт.
Ректор прижал ладонь ко лбу – его любимый жест – и наказал с чрезмерной строгостью:
–Или ты завтра едешь в Аргарион к своему чешуйчатому. Или я отправлю тебя к драконам сейчас же!
–Я сама решу, что мне делать со своей личной жизнью.
–Но такая жизнь доведёт тебя до могилы,– обречённо отозвался Дэрриш.
Точный смысл его слов я поняла уже на четвертый месяц пребывания в Невилании. Это была пора защиты диплома мага-боевика, но готовиться к ней было практически невозможно. Я не хотела ничего. Плевала на всё с высокой колокольни, перестала нормально питаться и спать, была похожа на бродячего мертвеца, которого упокоили раз двадцать и воскресили раз тридцать.
Но диплом в итоге защитила.
Вот прямо пару минут назад отстрелялась перед преподавателями и вылетела из аудитории, направляясь прямиком к ректору.
Теперь пусть отправит меня к драконам! Хоть в карете, хоть пешком, хоть верхом на черепахе – всё равно.
–Я сдала!– громко оповестила я, заглядывая в кабинет, но ответа не услышала. Перевела насторожённый взгляд на окно и выронила из рук пачку исписанных листов пергамента.
Тонкие листы с важной информацией о моей учёбе разлетелись во все стороны, но я даже не дрогнула и продолжала смотреть на него.
Совсем не изменился.
Всё такой же чёрный строгий камзол, расшитый золотыми нитками, собранный вид, прищур огненных глаз… Из образа выбивалась только лукавая полуулыбка.
Мой ступор длился пару минут, я вовсе потеряла дар речи, а Рейнард веселился, стоя возле ректорского стола и заложив руки за спину.
Боевые заклинания сами сорвались с ладоней, мне даже напрягаться не пришлось. От первого он отбился, как от назойливой мошки, со вторым так же, третий отразил уже изящнее, четвёртый перенаправил в лакированный шкаф ректора… Дэрриш меня убьёт.
