— Я пытался переубедить Веру Александровну, — заявил Всеволод Константинович, когда подошел ко мне. — Она осталась непреклонной, — он перевел дыхание и поправил свой берет, что был озорно нахлобученный набок. На этот раз головной убор был тёмно-синего цвета. — Я уже был готов привезти свое платье. У меня есть знакомые костюмеры. Но такой компромисс Вере Александровне тоже не понравился.
— Всё в порядке, — уверено заявила я и тепло улыбнулась. — Спасибо вам. Но я надену то, что мне предоставили. Не нужно из-за меня ссориться с Верой Александровной.
— Это совершено не то, что должно быть. Совершенно! — Всеволод Константинович раздосадовано покачал головой.
— Зато у вас берет в тон к моему платью, — подметила я.
— Специально поменял его, — он еще раз поправил свой головной убор. — Всё. Поспеши в гримёрную. Тебя уже ждут.
Я кивнула и быстро направилась в сторону сцены. Сердце немного ускорило свой ритм, но в этом было даже что-то приятное. Я чувствовала себя на своем месте, несмотря на некоторые казусы, связанные с платьем и Верой Александровной.
Оказавшись в гримёрной, я будто попала в сильный водоворот. Макияж, прическа, финальная примерка.
— А где туфли? — спросила женщина, которая отвечала за мой внешний вид.
Я хотела обернуться, но визажист не позволил, продолжая аккуратным тонким слоем наносить тональную основу мне на лицо.
— Они были здесь, — ответила я, стараясь сильно не шевелить губами.
— Я знаю, что они были здесь. Но проблема в том, что сейчас их нет.
В отражении зеркала я видела, как костюмер проверила каждый уголок небольшой гримёрной. Но туфли так и не нашлись.
— Звоню Катерине.
Через несколько минут к нам пришла Катерина. В руках она, как всегда, держала планшет.
— Обувь пропала, — сразу объявила костюмер. — Она вчера была здесь. Я это точно помню, потому что ушла последней. А сегодня уже пропала.
— Никого постороннего сюда не пустили бы. Как вы могли потерять обувь? До начала вечера осталось меньше часа, — странно, но Катерину несильно встревожила проблема с обувью. Голос ее звучал деловито ровно.
— Я по пустякам тебя дёргать не стала. Обуви нет.
— Ты ее не забирала? — Катерина повернулась в мою сторону, наши взгляды встретились в отражении.
— Нет, — твёрдо ответила я.
— Ей бы никто их и не отдал, — заявила костюмер. — Что делать?
— Это твоя зона ответственности, — жестко заявила Катерина и что-то быстро написала стилусом у себя в планшете. — Тебе за это платят. Так что реши эту проблему. И как можно скорей. Если сорвете выступление, — Катерина посмотрела на нас двоих, — Вера с вас шкуру спустит.
Я старалась дышать глубже и не паниковать. После позавчерашней финальной репетиции я заходила в гримёрную за вещами. Всё было на месте, а теперь куда-то пропали туфли. Такое упущение не могло оказаться простой случайностью.
— У тебя есть подходящая обувь? — обратилась ко мне костюмер.
— Нет. У меня вообще нет туфлей.
Женщина ничего не ответила, только нервно помассировала переносицу.
— Как здесь моя жемчужина? — к нам заглянул Всеволод Константинович.
— Всё плохо. У нас нет обуви, — отозвалась костюмер.
— Как это? Впрочем, сейчас уже неважно. Какие есть варианты?
— На данный момент никаких, — ответила я, пока визажист набирал на кисть тёмно-синие тени.
— Так-так, что же можно придумать? — Всеволод Константинович чуть пощипал свою бородку. — Я могу позвонить своей знакомой. Она подберет обувь. Лия, какой у тебя размер?
— Тридцать восьмой.
— Но не знаю, будет ли у нее что-нибудь подходящее. Сейчас я созвонюсь, — Всеволод Константинович достал телефон и ушел звонить.
Я смотрела на себя в зеркало и с каждым новым взмахом кисти визажиста, всё меньше и меньше узнавала себя прежнюю. На веках постепенно прорисовывались тонкие аккуратные тёмно-синие крылышки то ли бабочки, то ли птицы. Это было очень красиво и изящно. И совсем не сочеталось с фасоном моего платья.
Навязчивые мысли связанные с тем, что моя обувь пропала неслучайно омрачали то сладкое предвкушение, которое я всегда очень любила испытывать перед выступлением. Пусть я порой и была очень наивна, но в данную минуту абсолютно точно понимала, что здесь не обошлось без Веры Александровны.
Это не мое место. Петь должна была другая девушка. И если бы не авторитетность и профессионализм Всеволода Константиновича, меня никто никуда и не пустил. Поэтому Вера Александровна решила действовать тоньше. Никому даже в голову не придет такая мысль, что хозяйка сегодняшнего вечера специально забрала обувь у певицы. А скажи я кому-то об этом, всё равно никто не поверит. Да я и не собиралась этого делать.
— Подходящая обувь есть! — заявил Всеволод Константинович, снова заглянув в гримёрную и всё еще держа телефон у уха. — Но только тридцать седьмой. Правда, уже немного разношенный.
— Хорошо. Лучше так, чем совсем ничего. Всё-таки я буду петь, а не танцевать.
Всеволод Константинович кивнул и снова исчез.
Время стремительно ускользало. Макияж уже был сделан, прическа — тоже. Мои волосы были собраны на затылке. Локоны выглядели аккуратно и не искусственно. Сильная фиксация здесь была ни к чему.
Костюмер помогла мне надеть платье, застегнуть его и расправить складки. Волнение начало возрастать.
— Скоро начнут пропускать гостей, — объявила Катерина. — Вопрос с обувью решен?
— Голубушка, всё под контролем, — спокойным уверенным тоном ответил Всеволод Константинович.
Пока мы ждали, когда привезут обувь, я начала распеваться. Меня немного мутило из-за переживаний. Не хотелось всё испортить, я должна была остаться профессионалом, но эмоции не вовремя накрыли меня. Что если это знак? Что если вокал — это действительно не моя история и я зря бросила всё, устремившись за мечтой? Сомнения подкрались незаметно и крепко вцепились в горло.
Я замолчала и прикрыла глаза. Никаких сомнений, никакого волнения. Тугая пружина в груди всё еще была слишком сильно сжата.
— Привезли, — оповестил меня Всеволод Константинович и моя пружина тут же разжалась.
Я глубоко вздохнула. Костюмер поспешила пойти, забрать туфли.
— Не то платье. Совсем не то. Ты для другого создана, — причитал Всеволод Константинович, рассматривая мой образ со всех сторон.
— Главное — не платье, — произнесла я. — А мой голос.
— Достойный ответ, деточка, — Всеволод Константинович вдруг посерьезнел. — Ты сможешь достичь очень высоких вершин, если будешь продолжать трудиться. Я тебе это говорю как профессионал.
— Обувь! — костюмер пулей влетела в гримёрную. — Держи!
