— Малыш, ты почему плачешь? — Руслан тут же забрал меня в свои объятия, словно стремясь защитить.
— Это радость. Радость. — Прошептала я, закрыв глаза.
Руслан ничего не ответил, только крепче сжал меня в своих руках, щедро даря чувство безграничной защищенности.
— А ты… ты сегодня дома или на работу поедешь? — шмыгнув носом, спросила я и подняла на него заплаканные глаза.
— После обеда поеду смотреть как продвигается старт запуска нового троллейбусного маршрута.
— А что насчет… Веры Александровны? — осторожно спросила я.
— Ничего. От денег отказывается, — Руслан отпустил меня и помассировал переносицу. — Соня уже варенная ходит. Всем подавай подробности чужой личной жизни.
— Ты и дальше планируешь хранить молчание?
— Да. Я не собираюсь всё это превращать в цирк, — отрезал Руслан. — Как бы Вера ни распинала мое имя, ей не удастся его втоптать в грязь. Меня беспокоит другое.
— Что? — спросила я, но ответ не получила, потому что мне позвонили.
О себе снова дал знать Всеволод Константинович. Я подняла трубку, Руслан встал с кровати и ушел в ванную.
— Ты уже читала? — спросил меня учитель.
— Да. Всё прочла. И я… я всё еще немного в шоке, если честно.
— Не нужно удивляться. Это закономерный результат тщательной работы. Для дебюта — весьма приличная оценка. Но главное не задирать раньше времени нос. Это многих талантливых ребят сбило с толку.
— Хорошо не буду. Разве что совсем чуть-чуть, — пошутила я.
— Чуть-чуть можно, — засмеялся Всеволод Константинович. — Алмаз мой, я еще вот по какому поводу звоню.
Мое сердце, которое до этого момента нежилось в сладости сегодняшнего солнечного утра, почему-то вдруг неприятно сжалось. Будто ощутило что-то такое, что явно могло мне не понравиться.
— Да?
— У тебя есть загранпаспорт?
— Есть.
— Замечательно. Страховку уже сделает театр.
— А зачем?
— Пока еще решение официально не принято, но есть вероятность, что вы отправитесь катать мюзикл по Европе. Впрочем, сейчас нужно сосредоточиться на нескольких праздничных банкетах, которые устраивают в честь прошедшей премьеры.
— Получается мы возможно отправимся на гастроли? — игнорируя часть с банкетами, спросила я у Всеволода Константиновича.
— Да, всё так, голубушка. У нас надёжный спонсор и предприимчивый продюсер. Они хлопочут по этому поводу.
— И… Сколько это может продлиться?
— Говорю же, что пока официальное решение еще не принято. Но в среднем может продлиться около года. Конечно, до Оперы Гарнье еще далеко, но это отличный старт. Как знать, может, удача будет тебе благоволить и позволит найти новые нужные знакомства. Или кто-то значимый увидит твой потенциал. А он у тебя огромный, алмаз мой…
Всеволод Константинович еще о чем-то продолжал говорить, а мое внимание намертво приковалось к одному-единственному обрывку фразы: «…может продлиться около года…».
Около года…
Мне бы следовало радоваться, но я не смогла отыскать в себе даже отголосок этого чувства. Когда разговор с Всеволодом Константиновичем закончился, я еще несколько минут смотрела на погасший телефон в своих руках.
— Малыш, ты почему замерла? — из ванной вышел Руслан.
Он уже был одет в обычные домашние брюки и футболку.
— Ничего. Просто, — я плотней закуталась в одеяло, будто ища в его тепле поддержку. — Всеволод Константинович звонил. Поздравлял. Рассказал, что возможно мы отправимся на гастроли.
— Отлично! — Руслан зачесал пальцами свои еще влажные волосы и подойдя к тумбочке, взял наручные часы.
Его бодрый ответ, словно резанул мой слух тонкой ржавой иголкой. Неужели Руслан ничего не понимает?
— Возможно они растянутся на целый год, — добавила я.
— Стандартно.
Руслану кто-то позвонил. Он поторопился надеть часы и ответить на звонок. В комнате я снова осталась одна с застывшим на губах заявлением: «Я не хочу никуда уезжать! Я не хочу тебя оставлять одного со всеми этими проблемами! Я люблю тебя! И это чувство настолько большое и серьезное, что я уже готова ради него пожертвовать всем, что у меня есть!».
Глава 44. Лия.
Это был последний банкет, устроенный в честь нашей премьеры. Мои ноги ужасно гудели и мне уже хотелось поскорей отправиться домой.
— Прошу еще одну минутку внимания, — обратился к нам продюсер нашего проекта. — Вопрос с гастролями решался очень долго.
Это была сущая правда. За тот период, пока я находилась в подвешенном состоянии, Вера Александровна уже успела прибегнуть к тяжелой артиллерии и заявить о том, что Руслан отнял у нее ребенка. Их война с каждым днем становилась всё масштабней и жёстче. Ее стальные жернова растирали в пыль всякое спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Руслан ничего не мог поделать, чтобы заставить свою бывшую жену замолчать. Их бракоразводный процесс никак не влиял на систематические публикации Веры Александровны в соцсети.
Она не хотела денег. Она хотела мести. Не просто мести, а сделать всё, чтобы уничтожить своего бывшего мужа. Уничтожить его репутацию. Привлечь к нему внимание со стороны общественности и расшатать авторитет. Одним словом, превратить жизнь Руслана в ад. Вера Александровна понимала, что не в состоянии отобрать у него должность и достаток. Поэтому она решила пойти по другому пути, изуродовать Руслана изнутри.
— И мы наконец-то готовы официально заявить, что отправимся на гастроли по Европе, — торжественно произнёс продюсер.
Все наши пришли просто в дикий неописуемый восторг. Все, кроме меня. Еще год назад я бы непременно опьянела от счастья, но не теперь. Это было очень эгоистично с моей стороны, но я даже испытала досаду из-за того, что наш мюзикл всё-таки получил зеленый свет.
Я не могла оставить Руслана на целый год одного. Не сейчас. Потому что он сам никогда в жизни не ляжет спать вовремя и будет работать до тех пор, пока зверски не начнет болеть голова. Потому что с каждым днем мне всё сложней и сложней удавалось заставить его улыбнуться и хотя бы на несколько минут забыть о проблемах, что продолжали на него сыпаться как из рога изобилия. Он с головой был погружен в работу и во все эти судебные разбирательства, поэтому я взяла в свои руки ответственность за его внешний вид, рацион и отдых.
С недавних пор каждое утро перед тем, как Руслан уезжал в горсовет, я отправляла в его кожаный портфель несколько протеиновых батончиков. А затем в обед писала ему сообщение о том, чтобы он достал их и съел, потому что уже знала, что Руслан непременно забудет. Он начал пить очень много кофе, иногда чередуя его с энергетиками. Теперь его сердце всегда барабанило как ошалелое, утратив ту уникальную и мою самую любимую мелодию размеренности.
