–Дело невденьгах, Скарлетт. Речь отвоей жизни. Тебе следует задуматься ореальных вещах, заняться карьерой, завести семью… Еслибы тебе было суждено стать рок-звездой, тыбы уже ею стала! Тебе уже недвенадцать, ты больше неможешь позволить себе вести себя инфантильно. Где твои амбиции?
–Амбиции?– недоверчиво переспросила Скарлетт, ивее карих глазах промелькнул гнев.– Ктобы говорил проамбиции! Все, чего ты хочешь– это быть послушной женушкой, потакать капризам мужа ипроизводить насвет отпрысков. Ябы неназвала это амбициями! Ия играю нерок, апанк!
–То, что Оливер– один изнемногих, кто неподдался твоим чарам, недает тебе права говорить онем гадости! Вот подумай. Станешьли ты счастливой, если завтра проснешься Джоан Джетт?
–Кто дал тебе право осуждать мои амбиции только потому, что они отличаются оттвоих? Ягодами шла ксвоей мечте! Яделаю все возможное, жертвую всем возможным, чтобы достичь целей. Неговори, что я– безответственный ребенок только потому, что так думает Оливер! Он родился ссеребряной ложкой ворту иникогда неприлагал усилий, чтобы чего-то добиться самостоятельно!
После этих слов явспыхнула какспичка– идо бочки спорохом было рукой подать:
–Представь себе, неты одна пытаешься достичь своих целей! Ты даже неспрашиваешь, какуменя дела! Все вокруг беременеют, все– нонея! Ятоже годами шла кмечте, которая куда важнее твоего бряцания нагитаре! Нотебе плевать, потому что ты думаешь только осебе!
Лицо Скарлетт словно окаменело. Она позволила мне выговориться имолчала, пока слова сами слетали смоих губ. Хуже всего то, что язнаю: Скарлетт очень талантлива. Нопосле слов психотерапевта мне вспомнилось все, что мама сОливером когда-либо говорили омоей сестре. Когда янаконец закончила, Скарлетт спокойно сказала:
–Я больше небуду занимать утебя деньги, нознай: ябы никогда ниочем непопросила, еслибы знала, что тебе придется идти нажертвы. Ине переиначивай правду: мне неплевать натвои проблемы. Просто ты нехочешь слышать советов ирасстраиваешься, когда мы обсуждаем твою не-беременность.
–Неправда!
–Хорошо. Вообще-то янемного изучила эту тему, потому что мне больно из-за того, что стобой происходит. Ячитала обесплодии ипроблемах сзачатием, именя удивляет, что вы сОливером никогда неприбегали кмедицинской помощи… Естьже искусственное оплодотворение… Ты никогда даже неговорила онем. Почему?
–Я хочу, чтобы мой ребенок был зачат естественным путем!
–Ты либо хочешь ребенка, либо нет. Какая разница, какон будет зачат? Он всеравно будет вашим сОливером ребенком. Проросшие соевые бобы ийога– непанацея, иты знаешь это нехуже меня!
–Да что ты понимаешь!– вярости выкрикнулая.– Ты нехочешь нисемьи, нидетей, поэтому мне ненужны твои советы!
Сэтими словами ябросила трубку.
Скарлетт перезвонила. Трижды. Яни разу неответила.
Я думала онашей ссоре всю ночь, аутром всплакнула.
–Дорогая, что снова стряслось ствоей сестрой?– спросил Оливер зачашкой кофе.
Я рассказала, чем закончился наш соСкарлетт разговор. Оливер выглядел удивленным. Он пригубил кофе ипосле некоторого колебания ответил:
–Аведь она дело говорит. Мы моглибы подумать всторону искусственного оплодотворения.
Внесебя отярости яубежала вспальню итак сильно хлопнула дверью, что дверная ручка осталась уменя вруке. Яскажу тебе, Брюс, почему явтаком бешенстве ипочему сейчас ненавижу их обоих. Дело втом, что япришла кужасному выводу: возможно, они правы.
Это вгоняет меня вдепрессию. Мне кажется, что меня никто неподдерживает. Япрекрасно вижу, что моя способность писать «гистеросальпингография» и«спермоцитограмма» задом наперед больше никого незабавляет. Раньше ятакой небыла. Раньше ябыла веселой, доброй ищедрой. Раньше яумела радоваться чужому счастью. Сегодня яполна злости, грусти изависти. Младенцы вколясках больше невызывают умиления, беременные женщины бесят. Почему увсех получается забеременеть, ау меня–нет?
Единственное, что поддерживает меня,– это дневник. Неповезло тебе, Брюс, нояпредпочту надоедать своими проблемами тебе, ане другим.
* * *
Выйдя изметро, проверяю адрес, который Джереми прислал мне накануне. Потом быстро нахожу нужную улицу извоню вдомофон. Джереми живет напоследнем, шестом этаже красивой многоэтажки. Лифт неработает, ия поднимаюсь пешком. Ясказала Саранье, что мы встречаемся в8:45– так есть шанс, что она появится дополудня. В9:58 язвоню вдверь, молясь, чтобы она уже была наместе. Мне совсем неулыбается перспектива оказаться один наодин снеразговорчивым программистом.
–Входи,– говорит Джереми, пропуская меня внутрь.
–Привет…
Джереми впроцессе надевания футболки, ия понимаю, что он только что издуша. Скаштановых волос стекают капельки воды. Спорога открывается вид нагостиную, иДжереми взмахом руки указывает мне накожаный диван:
–Присаживайся. Прости, мне нужно еще две минуты.
Квартира большая исолнечная. Явспоминаю, что читала оДжереми вИнтернете. Судя пожилью, вденьгах он ненуждается. Остается понять, почему он вложил кучу денег втакой странный стартап, как«ЭверДрим». Сажусь надиван иосматриваюсь вокруг. Книжный шкаф забит комиксами икнигами попрограммированию снепонятными мне названиями: HTML, CSS, Javascript, Java, C++… Вижу детские рисунки, виниловый проигрыватель, наполу– коробку спластинками. Ввоздухе витает слабый запах кофе исигарет. Надеревянном кофейном столике круглые следы отстаканов– видимо, их вспешке убрали поздним вечером. Поборов желание протереть стол, обращаю внимание набеспорядок наполке. Полка заставлена фотографиями, накоторых запечатлены Джереми, Зои имолодая белокурая женщина (видимо, мама девочки), одетая встиле гранж. Эти сделанные вотпуске семейные фотографии буквально излучают радость идетский смех.
Неудержавшись, подхожу ккоробке спластинками, опускаюсь накорточки ипросматриваю названия наобложках. Классика: «Нирвана», «Лед Зеппелин», «Роллинг Стоунс»… Вследующее мгновение сердце пропускает удар. «Сестры», Скарлетт Смит-Ривьер… Подведенные черным карандашом глаза, платиново-светлые волосы срозовыми прядками, покрытая татуировками рука, которая тянется кнебу, чтобы потом ударить пострунам электрогитары, торжествующая улыбка– такая яркая, что моглабы осветить сцену вМэдисон-сквер-гарден… Горло сжимается отнахлынувших чувств.
–Выпьешь кофе, пока твоя подруга неприехала?
Вздрагиваю, ипластинка выскальзывает изрук. Замечаю насебе внимательный взгляд Джереми, успевшего надеть поверх футболки черный свитер. Уменя возникает мимолетное ощущение, что он заметил, что явыпала изреальности.
–Прости, яне хотела копаться втвоих вещах…
Джереми пожимает плечами.
–Я был большим поклонником…– замечаетон, указывая напластинку. Апотом добавляет отстраненно, какобычно говорят ознаменитостях (можно подумать, они ненастоящие, можно подумать, их жизнь ичувства существуют только нафотографиях, напечатанными вглянцевых журналах):– Печально, что она умерла такой молодой.
