Смогут ли они жить дальше после всего этого? Смогут ли они привести ребенка в мир, который сами пытаются создать? На самом ли деле их ждала квартира в Швейцарии?
Джейн который раз напомнила себе: Ник продал мебель. Снял вентиляционные решетки. Спал на полу. Был ли он похож на человека, который верит, что у него есть будущее?
Был ли он похож на человека, который сможет стать отцом?
Джейн упала на колени рядом с кроватью.
Понизив голос, она предупредила:
—Ни звука.
Она вынула кляп у женщины изо рта.
Александра Мэйплкрофт закричала.
23августа 2018 года
11
Энди подняла тяжелую коробку со старыми кедами с заднего сиденья «Релайанта». Крупные капли дождя стучали по картону. От асфальта поднимался пар. После жарких дней начались дожди, и теперь вдобавок к изнурительной жаре ей пришлось привыкать еще и постоянно ходить мокрой. Она бегала между багажником и открытым складом, прикрывая голову каждый раз, когда из-за вечерних облаков пробивалась молния.
Энди взяла на заметку опыт своей матери и сняла два разных склада в двух разных конторах в двух разных штатах, чтобы спрятать секстиллион долларов из «Релайанта». На самом деле она даже обскакала Лору. Она не стала оставлять деньги на полу склада, как Скайлер из «Во все тяжкие», а опустошила один из магазинчиков Армии спасения в Касл-Рок и спрятала пачки наличных под старой одеждой, походным снаряжением и горой старых игрушек.
Таким образом, любой, кто увидел бы Энди, подумал, что она поступает, как все остальные американцы,— платит складу за хранение ненужного барахла вместо того, чтобы пожертвовать его нуждающимся.
Энди добежала до «Релайанта» и схватила очередную коробку. Вода хлюпала внутри ее новеньких кед. Новые носки уже превратились в зыбучие пески. Энди заехала в «Уолмарт» после первого склада в той части Тексарканы, которая принадлежит Арканзасу. Наконец-то надела что-то не из восьмидесятых. Купила себе сумку через плечо и ноутбук за 350$. Еще у нее появились очки, нижнее белье, которое хорошо сидело, и, как ни странно, смысл жить дальше.
«Я хочу, чтобы ты жила своей жизнью,— сказала ей тогда в дайнере Лора.— Мне бы очень хотелось упростить тебе задачу, но в то же время я понимаю, что ничто не поможет, если ты не возьмешься за дело сама». Теперь она точно взялась за дело сама. Но что изменилось? Она не могла объяснить даже самой себе, почему чувствовала себя иначе. Она просто знала, что ей надоело безвольно плыть от одной катастрофы к другой, как амебе в чашке Петри. Возможно, причиной было то, что ее мать оказалась невероятной лгуньей? Или стыд оттого, что она ей верила? Или то, что наемный головорез преследовал ее всю дорогу до Алабамы, и вместо того, чтобы поверить интуиции и свалить, она попыталась с ним переспать?
Ее лицо горело от стыда, когда она доставала очередную коробку из багажника «Релайанта».
Энди оставалась в Масл-Шолс достаточно долго, чтобы заметить, как пикап Майка Неппера за два часа дважды проехал мимо ее мотеля. Она прождала час, а потом еще немного, чтобы удостовериться, что он не вернется. Потом Энди собрала вещи и снова отправилась в путь.
Ее трясло всю дорогу — она накачалась кофеином в «Макдоналдсе» и к тому же до сих пор боялась останавливаться, чтобы сходить в туалет, потому что даже сейчас в машине была спрятана куча денег. Поездка до Литтл-Рок в Арканзасе заняла пять часов, но каждый час тяжелым грузом ложился на ее душу.
Почему Лора лгала ей? Кого она боялась? Почему она сказала Энди ехать в Айдахо?
И, что самое важное, почему Энди до сих пор следовала указаниям своей матери?
Неспособность Энди ответить ни на один из этих вопросов усугублялась хроническим недосыпом. Она остановилась в Литтл-Рок, потому что хоть что-то слышала об этом городе, а потом остановилась в первом отеле с подземной стоянкой, потому что догадалась спрятать свой «Релайант» на тот случай, если Майк все-таки будет преследовать ее.
Энди припарковала машину задним ходом между двумя автомобилями — так, чтобы потенциальным ворам было сложно добраться до багажника. Но потом она вернулась и выехала чуть-чуть вперед, чтобы достать спальный мешок и пляжную сумку. После этого она снова пристроила машину на место, а затем зарегистрировалась в отеле, где проспала восемнадцать часов подряд.
В последний раз, когда она заснула так надолго, Гордон повел ее к врачу, потому что испугался, что у нее нарколепсия. Энди поняла, что сон в Арканзасе подействовал на нее терапевтически. Она больше не цеплялась за руль мертвой хваткой, не выла и не всхлипывала в пустой машине. Она не проверяла мобильный телефон Лоры каждые пять минут. Она больше не сходила с ума из-за денег, которые привязывали ее к «Релайанту». Она больше не волновалась, что ее будет преследовать Майк, потому что все-таки залезла под машину и как следует проверила, нет ли на ней GPS-датчиков.
Майк.
С этим глупым немым К в начале фамилии, глупым кузнечиком на пикапе и глупым поцелуем на парковке. Поцелуй был совершенным безумием, ведь Майк должен был преследовать ее, или пытать, или делать какие-то другие ужасные вещи, но вместо этого он соблазнил ее.
Хуже того, она ему это позволила.
Энди схватила последнюю коробку, остававшуюся в машине, и, склонив голову от стыда, зашла на склад. Кинула коробку на пол. Села на деревянную табуретку на трех шатающихся ножках. Потерла лицо руками. Ее щеки горели.
Идиотка,— молча укоряла она себя.— Он же тебя насквозь видел.
Печальная истина заключалась в том, что сказать о сексуальной жизни Энди было особо нечего. Она всегда рассказывала о своем романе с профессором в колледже как о каком-то утонченном опыте, но всегда опускала тот факт, что секс у них был всего три с половиной раза. И что он был укурком. И почти импотентом. И что все обычно заканчивалось тем, что они сидели у него на диване, он забивал себе очередной косяк, а она смотрела повторы сериала про пенсионеров.
И все-таки он был лучше, чем ее парень в старшей школе. Они познакомились в драмкружке, что уже должно было навести ее на определенные мысли. Они были лучшими друзьями. И оба решили, что их первый раз должен быть друг с другом.
Когда все случилось, Энди не осталась в восторге, но солгала, чтобы не обидеть его. Он тоже не был удовлетворен, но оказался не в состоянии проявить ту же тактичность.
«Ты стала слишком влажная»,— сказал он ей, театрально содрогаясь. И хотя в следующем предложении он признался ей, что он скорее всего гей, Энди помнила об этом уничижительном замечании все следующие пятнадцать лет.
Слишком влажная. Она прокручивала эту фразу у себя в голове снова и снова, глядя на стену дождя за воротами склада. Сколько всего она могла бы сказать этому козлу сейчас, если бы он только принял ее приглашение в друзья на Фейсбуке!
