Я знала, что настоящая Миа не переживала бы об этом, но мне хотелось накричать на них. Прекратите ныть и жаловаться! Я заплатила за все это! Деньгами, которые я сэкономила от того, что у меня никогда не было настоящей жизни! Мысленно я еще больше потакала внутреннему крику: «И я даже не Миа, вы, болваны! Я совершенно незнакомый человек с огромной попой, я покупаю трусы пачками, а вы даже разницы не увидели».
Вместо того, чтобы написать это, я пожаловалась на самых мерзких троллей, а затем выполнила дыхательное упражнение. Четыре вдоха, пауза, четыре выдоха. Затем я опубликовала искусную фотографию столовой Кэри с видом на горы за окнами и начала набирать подпись к ней:
Даже в мой #медовый месяц бывают моменты, когда я чувствую себя подавленной всеми предстоящими задачами. Мне напомнили, что после завтрака хорошо бы взять тайм-аут для медитации.
Я сделала паузу. В верхней части экрана появилось новое уведомление. Там было написано: Без обид, но твои посты такие скучные.
Без обид.
Что-то внутри меня вскипело. И оно будто начало руководить моими большими пальцами.
Но вместо того, чтобы сидеть и ничего не делать, как вы, придурки, я собираюсь попробовать несколько более практичных способов достижения своих целей, таких как усердная работа вместо того, чтобы убивать часы каждого рабочего дня в социальных сетях, экономить деньги вместо того, чтобы покупать все, что вижу в рекламе очередного инфлюенсера, и оставаться наедине со своими мыслями вместо того, чтобы заставлять кого-то другого создавать постоянные источники развлечения для меня каждую секунду жизни.
Подумайте вот о чем: возможно, если ваши отношения с технологиями требуют того, чтобы вы сидели, скрючившись в бездумном трансе в течение сорока пяти минут в день, чтобы восстановиться, вам следует просто выйти из социальных сетей ради всего святого и пойти прогуляться!
Я взяла себя в руки. Сделала еще один круг дыхательного упражнения. Выключила телефон. Напомнила себе, что есть причина, по которой я не являюсь реальным инфлюенсером.
На самом деле я не буду публиковать свою маленькую тираду, как бы ни было приятно писать ее. Дело не в том, что я не верю в то, что написала. Просто я понимаю, насколько невозможно то, что я предлагаю, для большинства людей. Большинство людей не хотят работать все время, или экономить каждый пенни, или проводить часы в одиночестве без компании. Они хотят прокручивать картинки, или чем там они занимаются, делать покупки вИнтернете и бесконечно обмениваться сообщениями с незнакомыми людьми, потому что в этот момент они действительно думают, что это может заставить их чувствовать себя лучше. И, вероятно, так часто и бывает.
Я встречала этих людей в комментариях, в директе, в ленте. Думаю, что когда-то я даже могла бы быть одним из этих людей. Раньше. Но жить таким образом – со всеми этими страхами, сравнениями, чувствами и уязвимостью – было для меня невыносимо, и тогда я не знала о внимательности и устойчивости. Не знала об антидепрессантах в очень больших дозах. Дозах, которые я до сих пор намеренно держу высокими, даже спустя долгие годы после моей последней депрессии, потому что без них мир все еще может быть слишком страшным.
Сейчас я думала оДжессике. Я помню, как страшно было в те первые дни, когда меня накачивали лекарствами по самые жабры, давали пригоршни успокоительного и говорили идти домой и продолжать в том же духе. Я не могла заснуть, но и встать с постели тоже не могла. Мне не казалось, что все, что я принимала, работало, и я боялась себя, и мне было стыдно за то, что я сделала, за то, что я хотела сделать. Отец был в ужасе, мать опозорена, а младшая сестра – в замешательстве. Полагаю, что в то время небольшая «ежедневная активность на природе» очень помогла бы мне. Психологический центр и контрольный список устойчивости очень бы много значили для меня.
Я бросила телефон и натянула свои дорожные брюки Costco, которые имели четырехстороннюю многослойную растяжку и несколько карманов на молнии для вещей. Сверху я надела одну из своих любимых, мягкую, поношенную хлопчатобумажную футболку с красивым круглым вырезом привлекательного темно-зеленого оттенка. Когда Джессика открыла дверь, я позировала, уперев руки в бедра.
–Я красивая и готова покататься на велосипеде!– Я произнесла это со всем фальшивым энтузиазмом, на который только была способна, засунув телефон в один из многочисленных карманов.– Давай займемся какой-нибудь несложной терапевтической деятельностью в окружении природы, успокаивающей уровень кортизола!
Она засмеялась надо мной, а значит, она не поняла, что я была расстроена.
–Да, давай. Ты закончила с делами?
Я кивнула.
–С меня хватит.
–Хорошо. Давай свой телефон, я вобью туда наш пункт назначения. Нам нужно добраться до экипировщиков в ближайшие двадцать минут или около того, чтобы пойти на нашу экскурсию.
–Это будет экскурсия?– спросила я, повинуясь ее указаниям.
–Да, ответила она.– У нас будет частная экскурсия с гидом по перевалу Вейл – вверх и вниз по склону. Надеюсь, у гида симпатичная попа, потому что она будет перед нашими глазами до конца дня.
###
Не уверена, как она смогла это предсказать, но гид действительно оказался красивым парнем, его кожа была прекрасного коричневого цвета, глаза блестящие, а в голосе был приятный, мелодичный южный акцент. Он вырос вСеверной Каролине, поступил вНью-Йоркский университет, был там велосипедным курьером, а сейчас работал биохимиком вДенвере. Я нашла его крепкое телосложение и немалые бицепсы достаточно привлекательными, чтобы сгладить мое прежнее расстройство. Обычно я была бы довольна, даже наслаждаясь всем этим издалека, но то, что сейчас яМиа Белл, сделало меня смелой. И кроме того, Джессика дала работодателю этого человека номер моей кредитной карты в обмен на то, что он проведет нас по довольно хорошо обозначенной дорожке шириной с тележку для гольфа и без возможности заблудиться. Так что это означало, что разговор со мной, вероятно, и был истинной сутью его работы.
–Почему ты ездишь в велосипедные туры, Тим?– спросила я его, как только велосипеды подобрали по нашему росту, и мы отправились в путь.– Разве это не отнимает кучу времени?
–Вовсе нет. Я бы все равно сейчас ехал на велосипеде, но я был бы один. А сейчас у меня есть компания, и мне за это платят,– радостно объявил он мне.– Плюс, я на втором курсе аспирантуры.
–А,– ответилая.– Понятно.
–Что это значит?– спросила Джессика, которая ездила на велосипеде намного быстрее меня и сбавляла темп всякий раз, когда хотела поучаствовать в нашем разговоре, уезжая вперед, когда мы погружались в тишину.
–Это означает, что он находится за национальной чертой бедности или ниже нее,– пояснила я ей.– И скоро станет совсем безработным.
–Не совсем,– поправил меня он.– Я все еще буду гидом вSummit Cycles.
–Кажется, ты довольно жизнерадостный,– заметилая.– Эта черта проявлялась до того, как ты стал регулярно практиковать активность на природе?
