–Да, я именно это и сказала,– прорычалая.– И это то, что я хочу, чтобы вы сделали!
–Мэм…– начала говорить женщина.
–Перестань называть меня «мэм»!– услышала я свой крик.– Это скорая помощь, а не продуктовый магазин. У меня есть имя. Меня зовут Пейдж Миллер, и я очень зла!
–Мы должны отвезти тебя в больницу. Мы не можем просто отвезти тебя туда, куда ты хочешь.
–Почему бы и нет?– спросила я и свесила ноги с края каталки.– Нет, правда, почему? Я хочу, чтобы ты мне объяснила!– Я услышала, как мой голос стал громче, злее.– Я арестована? Меня везут в психиатрическую лечебницу? Если нет, то я хочу, чтобы вы отвезли меня туда, где подобрали.
–Леди,– сказал другой врач, а я зарычала.
–ПЕЙДЖ МИЛЛЕР.
–Ладно. Пейдж Миллер. Ты едешь в больницу, потому что тебе нужно проверить голову. Твой приятель говорит, что ты бежала, а потом остановилась и тяжело упала. У тебя может быть сердечный приступ или кровоизлияние в мозг.
Я обдумала его слова.
–Если это был сердечный приступ, то он уже позади,– заявила я ему.– А если кровоизлияние, то им просто придется подождать до вскрытия. Я ощупала свой карман.– Где мой телефон?
–Он у того парня. Он просил передать тебе, что потом вернет его.
–Что за парень? Тим?
–Да, Тим.
–У него тоже есть имя. Остановитесь и дайте мне поговорить сТимом.
–Ты едешь в больницу,– отрезал врач.– И точка.
–Это просто смешно! Меня удерживают против моей воли. Это равносильно похищению.
–Ну началось,– простонала женщина, надевая мне на лицо кислородную маску и набирая шприц.
–Ненавижу лето,– признался второй.– Предпочитаю сломанные психами ноги.
Ну все. Я встала, схватилась за виниловую ленту и заколотила по перегородке между салоном и водителем.
–ОСТАНОВИТЕСЬ!– закричалая.
–Думаю, нам лучше прямо сейчас дать ей успокоительное,– пробормотал мужчина-врач позади меня.
Я обернулась. В любой другой вселенной, в любой другой ситуации я бы умоляла их усыпить меня. Все, что угодно, лишь бы остановить этот натиск гнева, страха, вины и паники. Но я больше не могла этого делать. Возможно, это и помогало мне жить до сих пор, но моей сестре это никак не поможет.
–Не прикасайся ко мне,– сказала я самым страшным голосом, на который была способна.
–Вы не можете стоять здесь, мэм… мисс Миллер,– заявил мужчина.– Вы упадете.
Слово «упадете» сфокусировало мои мысли, забрало все те сильные эмоции, которые пытались меня сокрушить, и направило их туда, где я могла использовать его для решения проблемы.
–Позвольте мне внести ясность,– обратилась я к ним.– Моя сестра в опасности. Я не поеду в больницу, пока с ней не будет все в порядке. Вы можете отвезти меня туда, где нашли, или можете выпустить прямо здесь, но в любом случае я выхожу из этой машины.
Лицо врача скорой помощи исказилось гримасой. Он бросил взгляд на своего коллегу, она посмотрела на него в ответ.
–Может быть, нам стоит остановиться?– предложила она.– Скажи Трине, чтобы она остановилась.
–Тебе легко говорить,– возразил второй.– А я за это отвечаю. Что, если мы не сможем выставить счет?
Я закашлялась.
–А ЧТО, ЕСЛИ ЯПОДАМ вСУД?
Я вышла из машины скорой помощи меньше, чем через двадцать пять секунд. Тим вылез из кабины водителя со смущением и сочувствием в глазах. На секунду мне очень хотелось накричать на него – зачем ему было вызывать скорую помощь? Разве он не понимал, что может сделать Джессика? Может быть, уже сделала? Но потом на моих глазах появились слезы, и я осознала, что он, должно быть, испугался, увидев меня лежащей там, где я рухнула, не зная, сколько раз я отключала свой мозг перед лицом парализующего страха.
–Прости, Тим,– сказала я, когда он стоял со мной у обочины, а машина скорой помощи отъезжала от нас. В этот момент я поняла, что не очень часто извиняюсь. Слишком тяжело признавать, что я подвела других, подвела себя. Теперь я могла только молиться, чтобы у меня был шанс извиниться перед Джессикой.– Я не могу валяться в наркотическом тумане, пока Джессика где-то там.
Он кивнул.
–Полностью тебя понимаю,– заверил он, и я видела по его глазам, что это была правда.– Я не знаю, просыпалась ли ты раньше, но Мия тоже была там. У нее твой телефон, она звонит твоей сестре. Она думала, что, возможно, поняла, где она может быть, пожарная команда тоже приехала. Я спросил их, могут ли они остановить подъемники, они связались с полицией и горным патрулем, подъемники закрыли за считаные минуты. Сейчас там много людей, которые ищут ее.
–Что хорошего в остановке подъемников, если она уже там!– Я заплакала, почувствовав, как тяжесть безнадежности набросила на меня свое грузное одеяло, умоляя меня сдаться, перестать пытаться что-то изменить. Я отказалась. Я снова начала хрипеть, почувствовав, как у меня снова сжимается грудь. Я знала, что могу снова погрузиться во тьму, но мне было все равно.
Тим положил руку мне на плечо.
–Я знаю, ты волнуешься,– вот и все, что он сказал.– Но ты уверена, что тебе не лучше было бы обратиться за медицинской помощью прямо сейчас?
Я целеустремленно вдохнула.
–Может быть, Тим. Но Джессика-то этого не сделала. Мы должны сделать для нее все, что в наших силах, пока не стало слишком поздно.
–Хорошо,– ответил он, и даже несмотря на всю мою панику, какая-то маленькая клеточка моего мозга отметила: ты злишься, у тебя проблемы, но ты почему-то все еще не одна.– Пойдем найдем ее.
Миа
Изо всех сил сжимая телефон Пейдж, я впервые поняла, для чего на самом деле нужен мобильный. Весь этот жуткий безумный набор моментов, перетекающих друг в друга, вот что имеют в виду такие люди, как моя мама, когда говорят, что они просто держат телефон на случай «чрезвычайной ситуации».
Поэтому я не давала телефону Пейдж снова заблокироваться, как будто это была граница между жизнью и смертью, и, возможно, так оно и было. Когда я не нашла места, где, как мне казалось, могла быть Джессика, и не ушла в другую сторону, я позвонила Джессике. Сначала я слушала длинные гудки, прежде чем меня перевели на голосовую почту, а затем мгновенный щелчок компьютерной записи сообщил мне, что телефон выключен.
Тим написал мне последние новости с лыжного холма. Он заставил полицию закрыть все подъемники, и теперь они искали Джессику на квадроциклах. У них был номер Тима, и он пообещал, что если что-нибудь узнает, то позвонит. Но он не звонил.
Поэтому я позвонила маме. Она – человек, который знает, что делать в любой ситуации, человек, который никогда не подводил меня, ни разу, человек, который, как я наконец поняла, никогда не предаст, пока мы обе живем в этом мире. Я рассказала ей обо всем так быстро, как только смогла. Я рассказала ей о девушке, которая прокомментировала пост перед моей свадьбой, о том, как я ответила, как она исчезла и как я снова нашла ее, получила второй шанс помочь ей и каким-то образом снова упустила его. Я пересказала ей, насколько смогла вспомнить, то, что сообщила Джессике несколько недель назад и как я велела ей найти своего собственного Майка. В каком-то маленьком уголке моего мозга родилась мысль, что лучший друг, который никогда не подведет,– это все, что нужно, чтобы пережить даже самые трудные времена. Моими лучшими друзьями были Майк иЭнди, мамиными – Энди и я, а с Азалией была Мэгги, курица с кухни. Эти друзья, трехногие, двуногие и крылатые, помогли нам пережить трудные времена. Когда наши лучшие друзья покинули нас, мы перестали быть прежними.
