–Грустно, что мы не сразились сегодня. Может, завтра я всех вас убью. Для чего вы с войском высадились на моем берегу?
–Прямо к делу,– сказал Лоример с акульей улыбкой.– Это я ценю. Мы здесь из-за проклятой некромантки.
Мейвен выступила вперед.
–Рада видеть тебя, Амогг, вождь Хадакка. Мы уже встречались, давно. Приношу извинения за то, что незваной ступила на твою землю, но у меня дело чрезвычайной важности. Черная Герран вернулась и собирает союзников, самых сильных и смертоносных из всех земель, для великой битвы против Империи света. Приглашаем тебя воевать вместе с нами.
Амогг, кажется, не впечатлилась.
–Больше я не дерусь для людей.
–Они захватили почти всю землю к северу от Тарнбрука,– сказала Верена.– Этим летом их войско пойдет на юг. И мои Авилданские острова скоро будут под угрозой их кораблей.
–Что с того?– ответила Амогг.– Пусть придут сюда и бросят нам вызов. Мы сразимся, кто-то умрет. Может быть, они, а может, Хадакк. Сильный выживет.
–Они уничтожают всех, кто не обращается в веру Светлейшей,– сказала Мейвен.– Рано или поздно они явятся сюда десятками тысяч, чтобы истребить вас. Они не пощадят ни единого орка. Чтобы их победить, нам нужно объединить силы. Как ты можешь отказаться?
Амогг пожала плечами.
Лоример вздохнул.
–Думаю, мы не совсем правильно поняли орков, Мейвен.
Он поклонился предводительнице орков.
–Захотел головы лишиться?– спросила Амогг, поднимая топор.– Это с радостью, противоестественное создание.
Вампир живо выпрямился.
–Понимаю. Но поклон – знак почтения во многих человеческих обществах. Как глава моего народа из Придела теней, я приветствую тебя, вождь Хадакка.
Амогг фыркнула и опустила оружие.
–Глупо подставлять голову под топор. Люди странные, но я тебя поняла.
Он безрадостно улыбнулся.
–Они правы, против этого врага никто из нас не выстоит в одиночку. Мы должны драться вместе или пасть перед ним. Разумеется, орки сильны, но их слишком мало, а врага еще и поддерживает сила их божества.
Амогг ткнула мозолистым большим пальцем в большого старого орка, увешанного костяными талисманами и ожерельями.
–Сила Вундак в мощи Гардрама. Наш бог сильнее любого из богов человеческих. Орки сильнее людей. Нам бояться нечего.
–Может, ты и права, предводительница,– ответил Лоример.– Но почему бы не остановить врага прямо сейчас, пока он не стал слишком сильным?
Орк-гигант рассмеялась в ответ, провожая взглядом направлявшегося к ним по берегу Тиарнаха.
–Бог Кахалгилроя,– с ухмылкой сказала она.– Я хочу сразиться сейчас. Надоели мне твои друзья-болтуны.
–У вас что, у всех булыжники вместо мозгов?– обратился к своим союзникам Тиарнах.– Амогг Хадакк, у врага, с которым мы воюем, нет чести. Они пытают и убивают тех, кто уже сдался, и получают от этого удовольствие. Они любят убивать слабых.
Зеленая кожа Амогг все сильнее пылала и уже почти стала красной. В животе зловеще урчало.
–У людей свои пути, у орков свои.
–Может быть, и так,– глаза Тиарнаха сверкнули.– Но, по правде сказать, их главарь, принц Сокол, самый могучий воин из всех на свете. Я имею в виду и себя, и тебя, и того вампира-здоровяка. Вероятно, принц Сокол непобедим.
Амогг онемела.
–Непобедим, говоришь?
–Мне так кажется.– Тиарнах ухмыльнулся.– Кто сражался с ним, погибли все до единого. Вы-то, орки, от старости помирать не привыкли и, должно быть, уже заскучали от вонючего унылого мира. Собираешься сдохнуть высохшей и захиревшей или воспользуешься возможностью испытать свой топор и навыки в бою с самым сильным воином в целом мире? Ну а если убьешь его, тогда сразишься со мной. Если только я сам не убью его раньше – тогда я стану лучшим в мире и не приму твой вызов.
Амогг разразилась громовым хохотом.
–Этот человек понимает путь орков.– Она окинула взглядом собравшихся воинов Хадакка и фыркнула.– Надоело, хватит. Я буду драться. Я выиграю.
Вундак молча кипела, пока не дождалась возвращения Амогг.
–Я, наверное, слишком часто колотила тебя по башке, наша юная предводительница? Ты решила идти одна, вместе с теми бесчестными тварями, и участвовать в битве, до которой оркам нет дела?
Амогг пожала плечами:
–Разве твои старые уши не расслышали, как они говорили, что эта битва дойдет и до нас, рано или поздно. Выбор орков – сразиться раньше.
Рагаш начал собирать оружие и пожитки.
–А когда выступаем?
–Ты о чем?– удивилась Амогг.
–Ты ошибаешься, если думаешь, что мы останемся в стороне, когда ты одна идешь на славную битву,– усмехнулся Рагаш.
–Куда ты, туда пойдем и мы,– неохотно добавила Вундак.– Мои кости теперь ноют по утрам, и я стала слабее в последние годы. Но раз наша глупая предводительница собралась вступить в бой, мы сражаемся вместе с ней.
–Нет,– сказала Амогг.– Вы должны остаться и вдвоем возглавить наш клан.
Рагаш сплюнул.
–Если клан силен, орки выживут и под руководством других старейшин. Сказать правду, оно и к лучшему – ты была для них слишком умна. Они стали зависимы от тебя, ослабели мозгами. Что до нас двоих – не пристало оркам умирать от старости под одеялом.
Амогг хмыкнула, пытаясь изобразить раздражение, но не преуспела.
–Значит, мы сражаемся вместе. Но смотрите, чтобы ваши гнилые старые кости не путались у меня под ногами.
Глава 12
Три дня пути морем и еще четыре пешком по горным тропам привели Амогг, Лоримера, Мейвен иТиарнаха на вершину скалы, откуда открывался вид на затерянный шахтерский городок, известный как Муравейник. Верена, которая не расстроилась бы, если бы Джерак Хайден погиб в результате неудачной попытки спасения, решила ждать их возвращения на «Шквале злобы».
Касающиеся спин лучи полуденного солнца слабо намекали на тепло, но скалы были холодны как лед. Во всем мире стояла весна, но в горах хребта Мхорран зима только начала ослаблять хватку. В расселине грохотал черный поток, вздувшийся от талой воды, и падал с утеса вниз, в небольшое озерцо. Затем река продолжала свой бег по горам к морю. Вся местность кишела контрабандистами и работорговцами, на расправу с которыми не было времени.
Чуть ниже по течению у каменной пристани была привязана крепкая баржа. Выгрузив живой товар, двое мужчин усиленно отскребали въевшуюся вонь рабов с помощью морской соли и песка.
С такой дистанции от Муравейника рудокопы и торговцы выглядели как насекомые, снующие вокруг огромной каменной крепости в виде конуса, возвышающейся в центре города. Ее построили существа, составлявшие большую часть населения. Люди называли четвероногих обитателей этого города мурвами, и, судя по всему, те и впрямь состояли в отдаленном родстве с муравьями, только были гораздо крупнее.
