Вокруг крепости кольцом стояли небольшие конические здания, а за ними возвышались более грубые каменные постройки в форме квадратов, в которых жили изгои: небольшое число отверженных мурвов, людей и совсем немного орков. В основном жители Муравейника не из числа мурвов были работорговцами, переправляли человеческий груз с юга Эссорана на север, а затем вверх по реке или через горные перевалы, чтобы выставить на аукцион вМуравейнике. Половина рабов продавались на месте, для работы в копях Муравейника, и жизнь большинства была короткой и жестокой.
–Что за мерзкие твари эти мурвы?– сказал Лоример, поправляя повязку из ткани, защищающую глаза от немилосердного солнечного сияния.
Мейвен пожала плечами:
–Точно не знаю. Но они совершенно точно живут здесь испокон веков. Удивительные создания. Такие организованные и трудолюбивые. Нам стоит многому у них поучиться.
Амогг хмыкнула.
–А почему люди до сих пор их не поубивали? Не в ваших привычках позволять жить другим.
–Они пытались,– ответила Мейвен.– Много раз.
Эта фраза вызвала у Тиарнаха смешок.
–Под землей копошится целая армия этих странных мелких тварей, чем они там занимаются – пес их знает. Люди входят в их подземный город, но редко выходят.
Амогг задумчиво кивнула.
–А я бы сдружила мурвов с орками. Потом мы отвоевали бы обратно земли предков и забрали бы новые для мурвов.
–По одному врагу зараз, Амогг,– пожурила ее Мейвен.– Сначала нужно освободить Джерака Хайдена и победить Империю света.
–И где именно его искать?– поинтересовался Лоример.
–В этом-то и проблема,– отозвалась Мейвен.– Он где-то внутри крепости мурвов. А там нет света и совершенно беспорядочные коридоры. Этот лабиринт не предназначен для людей. К счастью, у меня есть внутри шпион, который нам поможет. Мы сЛоримером войдем в город и получим нужные сведения. Но только вдвоем, чтобы не привлекать внимания.
–Ах вот как?– сказал Тиарнах.– А я, значит, буду просто торчать здесь, морозить задницу и приглядывать за этой гориллой-орком, да?
–Вовсе нет,– отозвался Лоример.– Это она будет за тобой присматривать.
Амогг рассмеялась.
–Может, это и противоестественно, но ты начинаешь мне нравиться, человек с когтями и клыками. Теперь, когда у тебя отняли владения, ты перестал быть таким высокомерным. Может, ты наконец получше разберешься в орках. В прошлом ты вел себя так, что мне хотелось приголубить тебя топором по черепушке.
Лоример нахмурился и отошел в сторонку, бормоча грязные ругательства – он был слишком хорошо воспитан, чтобы произнести их при всех.
Мейвен проверила лямки котомки, висящей на спине.
–Идти нужно быстро и тихо. Если начнется заварушка и нам понадобится помощь, мы вас позовем.
–И каким образом?– прорычала Амогг.– Мы вас там не увидим.
–Но вопли наверняка услышим,– вставил Тиарнах, плюхнувшись на плоский валун.
Мейвен проигнорировала его слова.
–Любая приличная колдунья может передать шепот на такую короткую дистанцию. Как только мы будем там, вы услышите мой голос. Если что-то пойдет не так, встретимся на той барже. Это самый быстрый способ добраться до моря иВерены.
Лоример резко повернулся в ее сторону.
–А кто-нибудь из нас умеет управлять баржей?
Ответом было молчание.
–Я могу управлять баржей,– заявила Амогг.– Это наверняка не сложно. Река течет в море. Баржа деревянная. Дерево плавает. Баржа поплывет к морю.
Она нахмурилась и покачала головой, как будто имела дело с идиотами.
–Может, и так,– хохотнул Тиарнах.– А орки-то плавают? Этот здоровенный вампир плавает как валун.
Клыки Лоримера удлинились, а его взгляд на Тиарнаха явно говорил о том, что глотка рыжего придурка выглядит чрезвычайно аппетитно, прямо как теплый ужин.
–Надеюсь, до этого не дойдет,– рявкнула Мейвен.
Она начала спускаться к улицам Муравейника, иЛоример поспешил следом, радуясь, что больше не придется терпеть общество Тиарнаха.
Они вошли в обветшалые городские предместья, лабиринт каменных и деревянных зданий, в котором лишь наглухо закрытые двери и ставни выглядели крепкими. Камень осыпался, дерево прогнило, черепица на крышах потрескалась и заросла мхом. По центру улицы шла сточная канава, и талая вода несла мусор и нечистоты. Ниже по течению плыл человеческий труп с десятком ножевых ранений в спине.
Лоример поморщился, глядя на лошадиный навоз и человеческое дерьмо на своих сапогах.
–И куда именно мы направляемся?
–К крепости,– ответила Мейвен, пробираясь между мусорными кучами.
В Муравейнике не было стариков, а немногочисленные грязные ребятишки держались от незнакомцев на расстоянии. Когда они оказались ближе к центру города, на улицах стали чаще встречаться изгои-мурвы. Размером они были с низкорослых людей, только покрыты твердым панцирем, у них имелись усики-антенны, жвалы и фасеточные глаза, и, в отличие от своих мелких родичей, они пожертвовали одной парой ног в пользу рук, способных обращаться с инструментами.
Некоторые из них были трясущимися развалинами с отсутствующими глазами, ногами или усиками, что делало их еще более отвратительными для человеческого глаза. Большинство были пьяны от сладкой медовухи, покрытые капельками росы пузыри дурманящего напитка прикреплялись к телам липкими шариками слюны. Мурвы бешено размахивали усиками, что-то невнятно щебетали и пытались рыть норы прямо посреди улицы. Проходящие мимо люди отталкивали их с дороги пинками, но крепкие мурвы не обращали на это внимания.
Мейвен остановилась у открытого дверного проема маленького конического здания из тех, что окружали крепость. Каменные блоки скреплялись между собой не цементом, а каким-то затвердевшим клеем, скорее всего, слюной мурвов. Мейвен вытащила из кармашка на поясе маленький пузырек с мутной жидкостью, капнула на свою ладонь и на ладонь Лоримера.
Он поморщился и раздул ноздри:
–Чем это воняет?
Мейвен вдохнула, но человеческий нос ничего не учуял.
–Это ароматические метки,– сказала она.– Так мурвы общаются друг с другом. Лучше не спрашивай, из какого места они выделяются.
И она шагнула в дверной проем.
Лоримеру пришлось нагнуться, чтобы пройти под низкой притолокой. Внутри была одна большая комната, стены завешаны тканями разных цветов, подобранных почти идеально. Над зажженной свечой стояло блюдце с маслом, и комнату наполняли слишком ароматные пары. Низкий столик был уставлен тарелками и свежими цветами в красивой фарфоровой вазе, все это освещал изысканный серебряный канделябр в центре. По обе стороны стола лежали груды подушек, однако на них – никого.
Лоример одобрительно кивнул:
