–Если мы уничтожим достаточно много его людей, тогда он будет вынужден прийти сам,– сказала Черная Герран.– Я об этом позабочусь. Существуют чудовища, с которыми могут надеяться справиться только инквизиторы. А принц Сокол не допустит, чтобы его правоверная империя и победоносная Богиня поддались черной магии. И тогда он в вашем распоряжении.
Амогг, Тиарнах, Мейвен иЛоример обменялись быстрыми взглядами – каждый сам хотел убить принца Сокола. И Верена кивнула, принимая ответ.
–Что, по-твоему, нам делать сейчас?– спросил Тиарнах.– Просто сидеть на заднице и ждать, пока эти твари притопают, готовые к битве?
–Мы сМейвен займемся подготовкой некоторых ритуалов,– ответила Черная Герран.– Я хотела бы, чтобы ты иАмогг занялись ополчением и выковали из него воинов, которые смогут выстоять и не сбежать.
Тиарнах зевнул.
–Ну, я постараюсь. Неплохо было бы опять пойти в бой с настоящими воинами.
–Я заставлю их бояться меня больше, чем мелких вражеских человечков,– пообещала огромная Амогг.
–Будет здорово,– прохладно улыбнулась Черная Герран.– Если выстоят перед тобой, им уже ничего не страшно. Что касается тебя, Лоример, займись, пожалуйста, изучением местности и готовься заставить врага сбиться в жалкие кучки возле костров.
Она повела всю компанию назад, к городу, и они принялись рассматривать окружавший его недостроенный бревенчатый частокол и народ, копающий рвы. Мимо прошла вереница людей, волочивших бревно на катках. Потом бревно осторожно вставили в подготовленную заранее яму, засыпали и укрепили камнями и глиной.
–Если до такого дойдет, значит, мы облажались,– сказал Тиарнах.– Хорошо хоть бревна сырые, так просто не подожжешь.
–Так идите и займитесь укреплением обороны,– ответила Черная Герран.
–Время еще есть,– сказала Верена.– Мои моряки кое-что понимают в плотницком деле. Я велю им помочь в строительстве. И большие орки, которых привела с собой Амогг, тоже могут тут пригодиться.
–Дайте Вундак иРагашу мяса и медовухи,– ответила Амогг.– И они понесут большое бревно. Каждый. Запросто.
Все надолго погрузились в молчание, глядя друг на друга и вспоминая прежние дни – куда легче было, когда они верили каждому слову своего генерала, преклоняясь перед ее силой. А теперь перед ними совсем седая старуха, пусть дряхлая и ослабевшая, но все же, как и прежде, ими командует.
Черная Герран откашлялась.
–Я приготовила вам жилье на лучшем постоялом дворе. Мимо не пройдете, он у нас один такой. Завтра встретимся здесь на рассвете и обсудим стратегию обороны. Амогг, Тиарнах, я приказала ополчению собраться на рыночной площади, чтобы вы могли их проинспектировать. Мне хотелось бы знать ваше мнение, насколько они на данный момент полезны.
–Думаю, за сегодняшний день мы все друг от друга устали,– сказал Лоример. Он разделся и упал на четвереньки как зверь, позвоночник с хрустом прогнулся, на руках и ногах показались когти. Лоример вприпрыжку понесся на край долины и легко вскарабкался по отвесной скале. Когти и безумная сила понесли его выше и выше, за хребет, в ледяные горные пустоши.
Остальные разошлись, не обменявшись ни словом.
Глава 18
Тиарнах сплюнул на мощеную площадь и посмотрел на такую же разочарованную Амогг Хадакк.
–Что думаешь об этих придурках?
Пятьдесят самых опытных из четырехсот ополченцев Тарнбрука, одетые как попало и вооруженные чем придется, стояли нестройными рядами. Часть напялили старые помятые шлемы и устаревшие лет на сто нагрудники или ржавые кольчуги, с которых при каждом шаге сыпалась рыжая пыль. Большинству пришлось довольствоваться льняными подлатниками, набитыми шерстью, а вкачестве шлема – лучшим медным котелком матери с приклепанным кожаным ремешком. В основном все сжимали в руках рабочие инструменты вроде топоров, молотов или охотничьих копий, а самые бедные крестьяне держали деревянные вилы и рогатины. Несколько человек щеголяли старыми мечами и щитами, доставшимися от более предприимчивых предков. Если эта деревенщина – лучшие воины Тарнбрука, то Тиарнах рассудил, что остальные просто ужасны.
Горожане останавливались восхищенно поглазеть на своих защитников. Для них это была самая большая и смертоносная армия, которую они когда-либо видели. Дети таращились на блестящие наконечники копий и свежезаточенные топоры, хватали палки и длинные багеты, чтобы тоже изображать из себя воинов. Взрослые не больше детей понимали, насколько жалким было это ополчение. С обычными разбойниками оно, возможно, и справилось бы, но в битве с обученной армией оно будет выглядеть перепуганными кроликами против голодных волков.
Амогг насмешливо посмотрела сверху вниз.
–Везет людям, что их так много. Только поэтому вы забрали старую родину орков.
–Эй,– выпрямился Тиарнах.– Не смей говорить, что Кахалгилрои не ровня оркам.
–Но это-то не Кахалгилрои.
Тиарнах не нашел остроумного ответа, но почувствовал, как из черной, грызущей дыры в животе поднимается желание крепко выпить.
Амогг осмотрела ряды потеющих, переминающихся с ноги на ногу мужчин.
–Как вас мало. А где ваши самки?
–В этих изнеженных южных землях они редко встают на путь воинов,– ответил Тиарнах.
Амогг недоверчиво уставилась на него:
–Не понимаю. У них есть руки. Есть ножи и топоры. Почему они не сражаются на стенах, когда приходит враг?
–Будь я проклят, если знаю,– ответил он.– Люди ужасно странные.
Она фыркнула и потопала к ополченцам. Шеренги поклонились и попятились.
–Слабаки,– прорычала она и подняла одного вояку за грудки.
Он взвизгнул и выронил копье, болтая ногами в воздухе. Амогг зарычала, покрыв его лицо брызгами слюны, и толкнула обратно к товарищам, повалив пятерых в кучу-малу.
–Слабые, как граббсы,– сказала она, подходя кТиарнаху.– Лучше использовать как щит, пока я буду рубить головы.
–Нам нужно, чтобы они сражались,– возразил он.
–Ну заставь их.
Тиарнах хитро посмотрел на нее.
–Как насчет устроить драку? Я покажу им, что простой человек может победить даже тебя.
У Амогг заурчало в животе от смеха.
–Амогг или дерется, или не дерется.– Она похлопала свой топор и собралась уходить.– Пойду найду самок. Они должны быть получше этих слабаков.
Тиарнах вздохнул и почесал бороду, глядя на широкую спину предводительницы орков, отправившейся приставать к каждой встречной взрослой женщине, трясти и требовать, чтобы сражалась вместе с ней.
–Ладно, зассанцы,– крикнул Тиарнах.– Что это была за трусость? Я отсюда чую, как вы обделались. Может, вам яйца отрезать, а, евнухи?
Когда огромная Амогг ушла, к ополченцам отчасти вернулась их напускная храбрость. Один из упавших, здоровенный парень с бычьими плечами и лицом, которое могла полюбить разве что пьяная мамаша после нескольких кружек, протолкался вперед.
