Черная Герран прикрыла глаза и вздохнула.
–Какую же цену должны заплатить жители Тарнбрука?
Алхимик сменил очки на носу.
–При использовании высокой дозы те, кто все-таки выживет, могут получить целый ряд постоянных побочных эффектов, включающих деградацию суставов и мышц, эрозию кишечника, затруднение дыхания, безумие и даже смерть.
–А если ты дашь им меньше твоего варева?
Он недовольно поморщился.
–Использование пониженной дозировки вызовет лишь лихорадку и расстройство желудка. Высокая придаст силу, ярость и быстроту, что, как я думал, тебе и надо.
Она опять открыла глаза.
–Я призову добровольцев.
Алхимик нахмурился:
–Что, прости?
–Я не сомневаюсь, что найдутся люди, готовые на такое,– те, кто уже потерял близких во время первого нападения империи и не имеет ни сил, ни желания жить дальше без них.
Джерак Хайден припомнил, как много раз пытался от имени Черной Герран привлечь испытуемых в свои опыты и эксперименты. Никто не ценил его стремление к знаниям, и потому согласие любого живого существа без принуждения отказаться от здоровья и жизни казалось алхимику полностью нелогичным. Ему пришло в голову, что, отвергая низменную человеческую природу, он упускал из виду другие, менее обременительные методы приобретения подопытных – такие как обещание золота их голодающим семьям или возможности отомстить. Великолепное, меняющее правила игры откровение.
–Благодарю за новые полезные сведения,– искренне произнес он.
–Я сообщу горожанам,– сказала Черная Герран.– Готовь свое зелье.
В дверной проем внезапно влетело крошечное рогатое существо и запорхало вокруг ее головы.
–Кыш!– Алхимик махнул на него рукой.– Прочь, мерзкая тварь! Не смей осквернять мне работу своим пометом.
Создание уселось на плечо Черной Герран, его глазки-бусинки свирепо смотрели на человека.
–Отстань,– сказало оно, потом наклонилось поближе к ее уху и зашептало.
Лицо Черной Герран окаменело.
–Оказывается, принц Сокол уже в пути. Не пешим ходом, а на корабле. Там целый флот.
–И что?– спросил Джерак Хайден.
–Это означает, что мы очень недооценивали количество построенных ими кораблей. И вскоре армия Империи света может высадиться в нашем почти не защищенном тылу. Верена Авилданская мало что может сделать, чтобы противостоять инквизиторам, не говоря уж о принце Соколе.
–А-а-а,– протянул он.– В таком случае мне лучше немедленно отправляться на юг, в безопасное место.
–Я так не думаю,– отрезала Черная Герран.– Останешься здесь и будешь делать, что я велю.
Тени в мастерской стали длиннее и глубже, смотрели на Хайдена голодными, горящими красными глазами.
–Я попросила тебя уничтожить армию, и ты это сделаешь или умрешь в процессе. Ты понял?
Алхимик кивнул. Действительно, изложено вполне ясно.
Она поспешно ушла, чтобы сообщить горожанам плохие вести и начать приготовления, аДжерак Хайден задумался, глядя на извивающийся на столе торс вампира. Похоже, чтобы обеспечить себе выживание, придется пойти на некоторый риск. Он так ненавидел проводить слепые эксперименты над самим собой.
Чтобы засунуть кровоточащий у запястья обрубок руки своей королевы в жаровню с горячими углями для поджигания снарядов катапульты, Аливе пришлось выдержать натиск когтей запаниковавшего слинкса. На поле боя нет времени для хирургии или для нагревания железа, чтобы бережно прижечь раны, и это была необходимая мера. Хотя Верена кричала и корчилась в железной хватке своей первой помощницы, она тоже осознавала, что иначе нельзя.
Обрубок, мешанина горелой плоти и угольной пыли, казалось, еще шипел. Упав на колени, Верена крепко стиснула зубы, чтобы подавить дальнейшие крики. Не подобает королеве кричать от боли перед своими подданными. Ирусен крепко обвилась вокруг ее шеи, мурлыкала взволнованно и утешающе, облизывая окровавленные лапки.
И флаги, и паруса «Шквала злобы» бессильно повисли. Море застыло в зловещем спокойствии. Флот Империи света бесцельно дрейфовал на север, растерянный и обессиленный. Оставшиеся на севере и западе авилданские корабли уже рассеялись и ушли в безопасные воды, подальше от этого неестественного штиля, чтобы поймать ветер и пережить грядущее. Точнее, Верена на это надеялась.
Алива отошла, утирая кровь, сочившуюся из множества свежих царапин, и слинкс проводил ее ядовитым ненавидящим взглядом.
–Все хорошо, дорогая,– сказала Верена, поглаживая мягкую белую шерсть здоровой рукой.– Мама с тобой.
Стеклянно-гладкое море вздыбилось под дюжиной неподвижных кораблей Империи света, и некоторые, кружа и кренясь, заскользили боком по волне. Акулы, рассекавшие плавниками воду, метнулись прочь во все стороны.
Море под боевым кораблем Империи света разверзлось, поток повлек воющий от ужаса экипаж в чудовищный желтый клюв, и тот захлопнулся с хрустом дерева и костей. Другой проглотил грузовое судно, наполненное визжащими лошадьми и наездниками.
Щупальца гигантского осьминога в крабьем панцире поднялись из моря, обвили еще три грузовых корабля, сдавливая и волоча вопящих жертв к жадно щелкающим клювам. Из глубин вырывались все новые и новые щупальца и хватали все живое, что попадалось, и людей, и акул. Вся команда Верены, стеная от ужаса, старалась держаться подальше от бортов корабля – словно малая преграда из дерева помогла бы, если придут и за ними. Пара человек даже обмочились от страха.
–Вот он, Кракен! Молитесь же, чтобы больше никогда его не увидеть!– полным горечи голосом воззвала Верена.
Это древнее огромное существо было не одним целым, а богоподобным созданием, состоящим из множества тел с общим разумом и неумолимой единой волей.
Под Вереной вздыбилась палуба корабля, накренившегося на левый борт. Забурлила вода, из глубин, как огромные деревья, вырастали конечности, закованные в броню и сшипастыми, зевающими, как рты, присосками c внутренней стороны. Показалась огромная приплюснутая голова, и морская вода потоком хлынула с ее панциря. Между твердыми пластинами, сжимаясь и расширяясь, пульсировали кожистые мешки. На Верену Авилданскую с нечеловеческим любопытством смотрели два ядовито-зеленых глаза с u-образными зрачками.
Несколько человек из ее команды бросились в море с правого борта. Это было глупо, но Верена не стала их осуждать. Она махнула обрубком руки в сторону гибнущего флота империи.
–Ты согласен отпустить наш корабль, а потом сожрать моих врагов? А взамен отдам тебе мою жизнь.
Мягкая плоть, видневшаяся между пластин панциря, засверкала очередями лиловых и розовых огоньков, потом цвет углубился, перешел в темно-синие вспышки – язык света, который умели читать только королевы Авилданских островов.
