–Мы загнали ее в угол. Она нырнула в вентиляционную шахту. Скорее всего, расшиблась всмятку.
–В вентиляционную шахту?
–Мы туда не пролезли. Шахта ведет вниз. Харальд и Хьерфьорд охотятся. Они притащат голову ржавой обратно за костяной хвост.
Герцог свирепо глядит на этого зверюгу, пока черный в страхе не опускает взгляд. Он жалобно смотрит на других черных, но в их арктических глазах нет жалости.
–Я… разочарован в тебе, Белог.
–Понимаю, господин.
–Ты знаешь, что сделала бы королева, если бы была разочарована?
Черный смотрит на Горго, тот обнажает полумесяц золотых зубов.
–Да, господин.
–К счастью, я знаю, как трудно медведю поймать мышь. Столько нор, куда она может нырнуть! Так что я прощаю тебя, но, боюсь, теперь за тобой долг. Как будешь платить?
Кажется, черный в отчаянии. Он медленно вытягивает левую руку. Герцог легонько шлепает по ней:
–Левая. Отлично. Сколько лет девчонке?
–Молодая. Двадцать зим.
–Особые приметы?
–Она в смокинге.
–В смокинге.– Герцог смотрит на меня, потом снова на черного.– Иди помоги своим братьям, Белог.– Черный кланяется и мчится вниз по лестнице, исчезая в тенях. Герцог поворачивается к Горго.– Разбуди местного барона. Как там его, Кримински?– Горго кивает.– Пусть назначит награду за рыжую суку в…– Он снова смотрит на меня.– В смокинге.
Горго отходит. Герцог поглядывает на меня, постукивая лакированными ногтями по столу:
–Я так в тебе разочаровался, Эфраим…
–Она не…
Один из черных дает мне оплеуху. Получить оплеуху от черного – все равно что с размаху получить дверью по голове. Я валюсь на пол второй раз за ночь. Они усаживают меня обратно на стул.
–Кто она такая?
–Не знаю.
–Ты лжешь мне? Я ненавижу лжецов.
–С какой стати я стал бы приводить сюда кого-то еще?– Я встряхиваю головой, чтобы в глазах хоть как-то прояснилось.– Я знаю правила.
–Однако же ты их нарушил. Я велел привести лишь твою команду. А ты привел не всех. Как будто ты боишься меня. Как будто я не сдержу свое слово! Как будто мне нужно лгать!
–Я никогда не беру свою команду на передачу товара.
Герцог, весело прищурившись, кивает на Вольгу:
–Кроме этой носильщицы. Но не волнуйся. Поскольку ты взял на себя смелость не повиноваться мне, я взял на себя обязанность помочь тебе соблюдать правила.
Сделав звонок, Горго возвращается. Он волочет за собой женщину. Это Кира. С ней обошлись грубо. Лицо – один сплошной синяк.
Вольга бросается вперед. Черный бьет ее по голове рукоятью топора. Она шатается, пытается выпрямиться. Черный вместе с другим шипом подсекают ей ноги и прыгают на спину, придавливая ее к полу.
–Вольга, перестань…– Я сижу, оцепенев, а герцог взирает на меня с нейтральным выражением лица.– Вот как синдикат обращается со своими контрагентами?
–Нет. Я не рабовладелец. Уважение оказывают до тех пор, пока долг не погашен.– Герцог улыбается.– В конце концов, что такое человек без кодекса?
Кира беспомощно смотрит на меня, разбитое лицо опухло. Она никогда мне не нравилась – хотя не сказать, чтобы Дано нравился мне гораздо больше,– но от того, что эти психи сделали с ней, меня мутит.
–Отпустите ее. Она ничего вам не сделала.
–Напротив. Она предала моего друга.
–Кого?
Глаза герцога блестят:
–Тебя, дорогой.
–Что? О чем вы?
–Твои друзья – дешевка,– говорит Горго.– К алому я нашел подход, но эта… она явилась ко мне сама. Предложила шпионить за тобой – конечно, за деньги. Сообщать о каждой сигарете. Каждом стакане. Она прибегала и чирикала мне на ухо, как домашний питомец, который хочет, чтобы его угостили вкусненьким и погладили. Хотела стать шипом.
Кира прячет глаза, и меня мутит еще сильнее – я понимаю, что это правда.
–Ты же была нашим другом,– говорит ей Вольга.
Нет. Не была.
–Я полагаю, девушка-алая, которую ты забрал с корабля, и была твоим информатором?– уточняет герцог.– Лирия из Лагалоса. Та самая, которую ты обманом заставил пронести дрон Кобачи.
Я не хотел, чтобы синдикат знал о Лирии. Но Кира рассказала им все.
–Да.
–А потом ты спас ей жизнь. Твой профессионализм внезапно подвергся проверке, Эфраим.– Герцог больше не улыбается.– Зачем было спасать ее?
–Вы спрашивали меня, какой я вор, порядка или хаоса?– медленно говорю я.– Я принял заведенный порядок. Теперь это ваш мир. Ваши правила. Она оказала услугу – возник долг. Она заслужила плату.
–Что ж, это хороший ответ,– соглашается герцог.– Но она не вор. И не твой друг. Она – рабыня во всем, кроме имени, и она побежит обратно к своим хозяевам. Так что, боюсь, ей придется умереть.– Он ждет возражений, но я знаю, что это бесполезно. Единственное, что я могу сейчас защитить,– это собственную жизнь и жизнь Вольги.
–Я предлагаю убить и его тоже,– говорит Горго.
–О боже! Горго, ты теперь сделался герцогом Длинные Руки?– удивляется герцог.– Нет? Ну так заткнись.– (Горго холодно улыбается ему, но молчит.)– Ты усложнил нам жизнь, Эфраим. Но синдикат соблюдает свои контракты. Ты ничего нам не должен. Вы можете уйти.
–А что насчет нее?– спрашиваю я, глядя на Киру.
–Она продемонстрировала двуличие. Ей нельзя доверять. Если она так быстро все выложила нам, значит может проболтаться кому-то еще. Но… она обидела тебя, поэтому ее судьба в твоих руках. Кислота, топор, огонь, кулак. Выбери билет в один конец.
–Эфраим… прости,– жалко бормочет Кира распухшими губами.
Я не могу ненавидеть ее. Я слишком устал, чтобы ненавидеть.
–Пожалуйста…
–Вольга?..– обращаюсь я к черной, но та качает головой.– Просто отпустите ее,– прошу я герцога.
–Спасибо,– скулит Кира.– Спасибо тебе. Вольга…
–Не говори с ней!– рявкаю я.
Герцог приподнимает бровь:
–Ну что ж. Горго, ты слышал, что сказал этот человек. Отпусти ее.
Тот хватает Киру за волосы и волочет в ту сторону, где отсутствует стена высотки. Осознав, что он собирается сделать, Кира пинается и кричит:
–Эфраим! Эфраим!
Я не шевелюсь.
Горго сбрасывает ее с края, словно мешок с мусором. Мы даже не слышим удара. Я представляю, как она лежит грязной кучей мяса пятьюдесятью этажами ниже. Как Тригг на том склоне горы.
Я смотрю на герцога. У меня в ушах звучат крики из прошлого.
