Я смотрю на них, и они умолкают. Ронна погружается в угрюмое молчание, Александр – в изысканное. Он находит потертость на своем черном нагруднике и шлифует его до блеска шелковым носовым платком.
–Копейщик, какой это флот?– спрашиваю я Ронну.
Она стряхивает раздражение, делает шаг вперед, вытаскивает изображение из своего датапада, отправляет его в воздух и увеличивает корпуса основных кораблей.
–Похоже, Первый и Третий. Там сфинкс дома Картиев и псы Керана – это его знаменосцы.
Александр хмыкает, вежливо выражая разочарование. Ронна в отчаянии осматривает изображение, не понимая, где она допустила ошибку.
–Александр, заткнись!
–Я ничего не говорил.
–Александр! Ты знаешь ответ?– спрашиваю я.
–Первый, Третий и Одиннадцатый.
–Одиннадцатый?– переспрашивает Ронна.
Александр самодовольно продолжает:
–Керана больше не относятся к Третьему флоту. Разведка предполагает, что Повелитель Праха продолжает реформу управления флотом и отдает предпочтение более мелким, независимым частям с большей местной автономией. Дом Керана был замечен на марсианской орбите три месяца назад, и они действовали без дополнительной поддержки. Звездный зал полагает, что теперь в военном флоте Сообщества как минимум двенадцать основных подразделений.– Он убирает длинные волосы с глаз.– Последние флоты, конечно же, имеют меньший размер. Остальные флоты, скорее всего, спрятаны за планетой, сообразно образу действия Повелителя Праха.
–Сколько крупных кораблей в Одиннадцатом флоте?– спрашиваю я. Александр начинает меня раздражать.
–Предположительно два разрушителя, шесть эсминцев и десять фрегатов, сэр.
–Правильно.
–Рад стараться, сэр.
Ронна снова погружается в мрачное молчание. Я поворачиваюсь к ней и тихо говорю:
–Как ты думаешь, что я собираюсь сказать?
–Что я должна читать сводки.
–Да. Но почему?
Она не отвечает, смотрит поверх моего плеча на Александра.
–Ронна, первое правило войны – знать, где твой враг. А как ты можешь знать, где он, если не знаешь, сколько у него сил? Например, ты замечаешь один эсминец с псами Керана в поясе астероидов. Как ты можешь выбрать курс, если не знаешь, сколько кораблей при нем? Сколько переменных в игре для засад и контратак?– Я наклоняюсь к ней и киваю на Александра.– И самое главное, не позволяй ему изводить тебя.
–Слушаюсь, сэр.
–Теперь ты.
Я поворачиваюсь к Александру. Вытаскиваю из датапада голограмму, показывающую, что происходит на мостике, и Александр застывает. Я перематываю запись и демонстрирую его самодовольные улыбки, которые он адресовал Ронне, когда я стоял к нему спиной. Я заставляю его просмотреть это трижды, пока его бледные щеки не розовеют.
–Не будь говнюком. Именно из-за таких говнюков и началась война.
–Слушаюсь, сэр.
Коллоуэй, восседающий в пилотском кресле наверху, весело хмыкает, хотя по-прежнему без улыбки. Ему никогда не нравился Александр, да и другие золотые, если уж на то пошло, но особенно он радуется, глядя на унижение моего лихого копейщика. Такое случается нечасто. Лорн мог бы гордиться мальчишкой, если бы не его язык. Александр хочет, чтобы все считали его таланты даром Юпитера, однако с момента нашей встречи я ни разу не видел, чтобы он изучал или практиковал воинские искусства. Иногда Лорн позволял ему присутствовать на наших тайных уроках в Эгее. Александр приносил ореховый хлеб, испеченный сестрой, и смотрел на нас широко раскрытыми восхищенными глазами.
Я жестом велю Александру подойти ближе:
–Прошу, держись подальше от Аполлония.
–При всем уважении, сэр,– у этого человека в голове бомба.
–Он безумец. Он был совершенно серьезен, когда говорил о кровной мести. Он не бросает перчатку, поскольку знает, что я это остановлю. Но он все-таки может воспользоваться случаем, если ты повернешься к нему спиной.
–Не воспользуется. Он понимает, что вы снесете ему голову, а я склонен думать, что ему дорога его голова.
–Он может рассчитывать на то, что ему ничего не грозит. Что я не стану жертвовать миссией для того, чтобы отомстить за твою смерть.
–Конечно, вы бы пожертвовали.– На его лице медленно проступает боль.– Ведь так?
–Разумеется,– отвечаю я, поймав взгляд Ронны.
Она понимает, что я лгу, потому что, в отличие от Александра, не страдает общей манией величия, с которой втайне живут золотые: дескать, они избранные и их час славы близок. Ронна ожидала бы, что я поставлю миссию выше ее. После того как мы с ней коротко переглянулись, я вижу ее в другом свете.
–Извините, что прерываю школьный урок, но нас вызывает планетарная безопасность,– говорит Улитка из расположенной ниже мостика радиорубки.
Его белое мягкое кресло откинуто назад. Рассеянный свет, исходящий от плавающих перед ним в воздухе голографических управляющих устройств, заливает его тонкие руки радиоактивной зеленью. Улитка уже отплясывал этот танец, поскольку мы прошли три уровня безопасности при помощи кодов, полученных от посредника Тарсуса. Первый пришел к нам со станции Бастион, еще два – от золотых патрулей и сенсорных дронов, когда мы погружались в глубины вражеской орбиты. Не считая этих контактов с Сообществом, мы хранили полное радиомолчание.
–Последний код,– говорю я.– Приготовь двигатели к максимальному форсажу на случай, если не сработает.
Вот уж действительно – в пасть зверю.
Пройдя систему планетарной безопасности, мы садимся рядом с пятью довольно старыми штурмовыми фрегатами на тихую взлетно-посадочную полосу, расположенную на мелководье рядом с островом Тарсуса в экваториальных морях Венеры. Часовые в шлемах смотрят с наблюдательных пунктов на возвышениях, как наш корабль касается бетона, потом равнодушно переводят взгляды на ночное море.
–Это что?– бормочет Севро.– Пять фрегатишек? Я думал, тут должно быть никак не меньше дюжины.
–Возможно, за пределами острова есть еще,– говорю я.
–А если нет?
Упыри собираются в трюме рядом с трапом для высадки и облачаются в доспехи. Крошка и Милия приводят Аполлония из камеры. В своей черной одежде и пурпурном плаще, найденных в шкафах Квиксильвера, он не похож на заключенного. Севро опередил меня и теперь сидит на одном из припаркованных гравибайков и ест яблоко, делясь с Безъязыким; тот деликатно откусывает маленькие кусочки. Севро сердито смотрит на Аполлония, пока другой упырь подтягивает винты на задней пластине его брони.
–Ты не забыл, что будет, если ты начнешь умничать, Яблочко?– Севро сжимает плод в руке, пока тот не лопается. Он вытирает мякоть и сок о черную куртку Аполлония.– Считай это моим небольшим обещанием тебе.
