«Ну, это ненадолго. Карнус поступил. Возможно, у моего брата лучше получится справиться с ним, чем у твоего. Где этот бронзовый негодяй шляется в последнее время?»
«А мне откуда знать?»
Они стоят в неловком молчании.
«Правительница ждет, Кассий.– Виргиния жестом велит ему следовать за ней и подмигивает мне: Скажи Айе, чтобы не уходила без меня».
«Скажу»,– рассеянно говорю я.
…Воспоминание испаряется, стоит мне открыть глаза.
В комнате тихо. Дом так далеко…
Кровь Кассия засохла на моих руках, и они начали чесаться. Я мою их в раковине в углу, пока кран не сообщает, что я исчерпал дневную норму воды. Я нажимаю на кран еще раз. «Дневная норма превышена»,– снова гудит он. Мои руки все еще красноватые. Я сажусь на спальный тюфяк и жду, сосредоточившись на медленном дыхании, пока не погружаюсь в дрему…
Просыпаюсь я от звука открывающейся двери, инстинктивно надеясь, что это Серафина. Хотя с чего бы?
На пороге стоит та розовая, Аурэ. Она нервничает, руки сцеплены, взгляд устремлен в пол. Под ногтями у нее кровь.
–Господин,– кланяется она,– меня послал Рыцарь Бури.
–Кассий жив?
Она шаркает подошвами серых шлепанцев.
–Он жив? Говори начистоту.
–Нет.– Ее взгляд на миг поднимается и встречается с моим.– Он скончался.
Целую минуту я молчу.
–Когда?
–Недавно. Я сожалею, господин.
Я медленно подхожу к окну. Снаружи тьма и холод.
–В какой момент? Я даже не почувствовал, что он ушел.
Это произошло, пока я спал. Грохот моего рушащегося мира заглушает голос женщины. Все должно было закончиться не так. Я думал, что спас его. Что у меня будет шанс показать ему его просчет. Шанс помочь ему осознать ошибку, которую он совершил, выбрав Дэрроу, и убедить его, что он все еще может творить добро. Все еще может нести мир. Отчего-то я думал, что наши жизни и дальше будут сплетены, и однажды он последует за мной, как я следовал за ним.
А вместо этого он ушел в пустоту.
И в свои последние мгновения думал, что я предал его и украл его искупление.
Я невесом в окружении этих камней, плаваю среди них и в то же время раздавлен тяжестью своего выбора и невыносимого вопроса, который задаю себе: ачто, если бы я поступил иначе?
В каком-то ином мире розовая продолжает говорить:
–Сказали, что он умер от потери крови.
–Я понял,– слышу я собственный голос. «Встань над горем. Не позволяй ему коснуться тебя».– Спасибо, Аурэ,– говорю я.– Могу я увидеть его?
Она оглядывается на моих стражников, и я понимаю, что это уже не те, кого поставил Диомед. Это люди Дидоны.
–Боюсь, это невозможно, господин.
–Почему?– (Она смотрит в пол.)– Отвечай.
–Его тело похитили соученики Беллерофонта, чтобы… поглумиться над ним в Пустоши. Диомед отправился в погоню.
–Значит, он прислал тебя.
–Я пользуюсь его доверием.
–Ясно. Еще что-нибудь?
–Нет, господин.
Когда дверь закрывается, мое самообладание дает трещину. Как стекло, в которое ударил случайный камень. Трещина становится длиннее, ширится и разрастается, пока стекло не разлетается вдребезги. Я думаю о том, как будет страдать Пита, услышав эту весть, и у меня подгибаются ноги. У меня вырывается рыдание. Более ничего не слышно в этой комнате. Другие звуки не вторят одинокому плачу и не утешают меня. Лишь единственный долгий стон раненого животного – и я умолкаю, раскачиваясь на холодном полу, прижав колени к груди, как тот ребенок, в далеком прошлом узнавший от Айи, что его родители погибли. Ее темные руки обнимали его, когда он дрожал. Ее тихий шепот успокаивал его сердце. Этот камень такой же холодный, как тот. Эта боль так же сильна, как та боль. Этот миг такой же, как тот миг. Но теперь, с кончиной Кассия, не осталось никого, кто мог бы обнять мальчика. Все, что осталось от него, мертво, и теперь должна начаться жизнь мужчины.
49.Лирия
Враг государства
Абордажники Барка прекратили атаку, как только явившиеся из цитадели силы Телеманусов и Августусов пригрозили раздавить их. Теперь рыцари ведут нас на приподнятую посадочную площадку на вершине шпиля цитадели Света. Солдаты вытаскивают меня из десантного корабля под дождь.
Я опускаю голову. Мне страшно встретиться с кем-нибудь взглядом. Это не те серые, которые охраняли нашу шахту, и не те алые, которые явились в лагерь 121, и не те, которые наставляли на меня оружие на Променаде. Они суровее и жестче. Я смотрю на ночное небо и вижу звезды сквозь прореху в облачном слое. Воздух холоден и влажен от дождя. Я пытаюсь прочувствовать все это, запечатлеть свои ощущения, ведь остаток жизни мне придется провести в камере. В шахте я думала, что небо из камня. А после месяца в лагере 121 забыла о звездах. Но теперь, когда я знаю, что вижу их в последний раз, меня тревожит единственная мысль: как же я буду выживать без них?
Меня ведут вглубь цитадели, пока мы не добираемся до светлой деревянной двери. По обе стороны от нее стоят черные, габаритами превосходящие любого из Телеманусов. Холидей затаскивает меня в комнату и пихает на стул перед длинным столом, сделанным из единого куска черного дерева. На противоположном конце стола сидит Даксо Телеманус с золотыми ангелами на лысой голове; его большие глаза препарируют меня. На нем фиолетовый китель с отворотами в виде золотой лисы. Рядом с ним на столе стоит маленький аквариум с водой и каким-то животным цвета опарыша. Искусственно созданное существо с длинными тонкими ногами и студенистым туловищем. Оно напоминает мне грязевых пиявок в реке рядом с лагерем 121. Я содрогаюсь.
Стук ложечки по фарфору. Я отрываю взгляд от монстра и смотрю на спутницу Даксо, пожилую розовую. Я видела ее вместе с правительницей у Квиксильвера. Сама элегантность в бежевом наряде. Утонченное немолодое лицо. Седые волосы уложены в виде розы и скреплены простой серебряной заколкой. На меня устремлен заботливый взгляд, и в глазах розовой больше человеческого интереса, чем Даксо когда-либо проявлял к кому угодно.
Все молчат. Мой страх нарастает.
Мгновение спустя Даксо смотрит в свой датапад, вскакивает и идет к балконной двери. Он открывает ее, и в тот же миг в каменный парапет снаружи врезается полоса металла. Я вздрагиваю. Входит Ниоба, только что спустившаяся с неба. От нее пахнет серой, как в шахте. Ее доспехи скользкие от дождя и оставляют лужицы на полу, когда она устремляется мимо своего более высокого сына в глубину комнаты. Шлем в виде оскаленной лисьей головы пялит на меня голубые глаза, а потом соскальзывает с ее лица и убирается в воротник брони. Проклятье!
Милая, гостеприимная жена человека, который увез меня с Марса, исчезла. Вместо нее возникла яростная воительница. Под глазами у нее набрякли мешки. Ворот слишком тесных доспехов врезается в полную шею. Я знаю, что она давно не надевала броню.
