Эти слова вышибают из меня злость.
–Думаешь, тебе нужно оберегать их от меня?
–А что, нет? Посмотри, куда ты завел своих лучших друзей. Посмотри, сколько за нами тянется могил. И знаешь почему?
–У меня такое чувство, что ты намерен мне это рассказать.
–Ты всегда срезаешь путь. Идешь напрямик через поле дерьма и веришь, что все будет просто зашибись.
–Но до сих пор это неплохо работало. Мы…
–Погоди,– перебивает меня Севро.– Дай спрошу у Рагнара, согласен ли он.– Он оглядывается по сторонам.– Ой, погоди. Его здесь нет. Тогда спрошу у Пакса. Упс. У Лорна… Упс. У папаши…– Он вскидывает руки.– И его тоже не могу спросить. Ты так рвешься покончить с этим, что готов поставить на карту все, что мне дорого, хотя план не продуман.
–Он вполне продуман,– спокойно говорю я.– Это сработает. Ты слишком эмоционален.
Он смотрит на меня безумными глазами – моими прежними глазами алого,– и в них разгорается осознание.
–Шлак мне в бок… Ты действительно пьян собственным мифом, да? Я не купился на слова Клоуна, когда он сказал это. Но ты веришь им всем. Ты думаешь, что ты бог. Что ты бессмертен.
–Кто-то должен положить этому конец. Ты можешь быть отцом в свободное время. А сейчас соберись и выполняй свою работу.
–Нам не следовало соваться сюда.
–Ну а что ты предлагаешь взамен? Мчаться обратно на Луну, поджав хвост? Сдаться стражам и смотреть, как «Вокс попули» выпотрошит республику, а Повелитель Праха и окраина разорвут ее на части, когда им надоест притворяться спящими? Это значит, что мы напрасно выпустили банду массовых убийц. Что Вульфгар погиб зря.– Я теряю хладнокровие, и мой голос выдает это.– Неужели мы десять лет сражались впустую? И как по-твоему, что будет, когда сюда придут с окраины?
–Этот план провалился,– настаивает на своем Севро.– Мы должны минимизировать потери. Отправиться с флотом на Меркурий, если не сможем вернуться домой. Я не хочу умирать за этого урода.
–Я выслушал ваше мнение,– говорю я, стараясь не давать волю гневу.– Благодарю, что высказали его, император. Я обдумал ваши слова и решил, что миссию следует продолжать. Требую, чтобы к шестнадцати ноль-ноль люди были накормлены, а робоскафандры загружены на штурмовой челнок. Проследите, чтобы они не попались никому на глаза. Нельзя допустить, чтобы легионеры Аполлония узнали, кто воюет с ними вместе.
Я жду, что Севро обругает меня, может, даже ударит. Страх никогда больше не увидеть дочерей делает его иррациональным, даже трусливым. Но он лишь смотрит на меня, потом медленно поднимает кулак.
–Да здравствует Жнец.– Он резко разворачивается.
–Севро,– окликаю его я, пока он не вышел за дверь, и вспоминаю, как уходил Рок.
Мой друг останавливается лицом к двери. Глядя на покрытый шрамами затылок, я чувствую разделяющую нас дистанцию.
–Мне жаль, что ты не согласен со мной. Но я рассказал тебе все, что знаю. И я верю, что инициатива за нами и у нас есть возможность уничтожить их командную структуру.
Севро кивает:
–Конечно ты веришь.– Он прикусывает губу.– После этого я уйду. Я не стану таким, как ты. Не стану таким, как мой папаша.– Он смотрит на меня, словно бы защищаясь, и в то же время враждебно.– У моих девочек будет папа. Если это эгоистично – что ж, мне плевать. Пускай Аресом будет кто-нибудь другой.
Он уходит.
Его слова пробуждают во мне сомнения, но сегодня для размышлений нет ни лишней минуты, ни возможности уединиться. Я бросаю взгляд на Траксу:
–У тебя есть мнение?
–Не-а. И времени тоже. Прикажете подготовить людей, сэр?
Два часа спустя я стою в тени ангара, где упыри готовят к отлету «Несс» инаши истребители. Сквозь грохот загружаемого снаряжения и ругательства Мин-Мин и Клоуна я слышу отдаленный рев двигателей: это вся мощь дома Валий-Рат – уж какая есть – отрывается от взлетной полосы. Сорок истребителей поднимаются над бетоном, как утки над прудом; их двигатели горят синим, их тени в предвечернем свете тяжелы и темны. Они летят строго на юг. Вместе с ними взлетели пять длинных фрегатов и челноков, забитых штурмовиками-серыми в скафандрах-кузнечиках. Опоздавший солдат гонится за последним челноком, сжимая в руках приносящий удачу амулет. Изогнутые удлиненные ноги кузнечика разворачиваются вдоль коленного сустава и швыряют солдата вперед в нечеловеческом прыжке. Парень преодолевает пять метров, отделяющие его от судна, а там друзья хватают его за руку и затаскивают внутрь.
Аполлоний подходит попрощаться. Доспехи сидят на нем как влитые. Вместо строгого, приглушенного великолепия современного марсианского снаряжения Аполлоний предпочитает вычурность центра. На фиолетовой кирасе красуется Минотавр.
–Да здравствует Жнец!– насмешливо говорит Аполлоний. Он закрывает глаза и втягивает воздух.– Вот она, жизнь – верно?
–Твои люди знают о нашем присутствии?– спрашиваю я.
Аполлоний так и стоит с закрытыми глазами.
–Псы тявкают о людях в масках, несущих зло в ночи.– Он открывает глаза и улыбается.– Наемники. Ронины. Солдаты удачи. Они подозревают все, что угодно, кроме истины. Но я попросил бы тебя удержать твоего тщедушного приспешника от демонстрации волчьей повадки. Мои псы ненавидят волков.
–Мы не брали с собой волчьи плащи,– говорю я.– Зато прихватили два сверхмощных ядерных заряда.– Я всматриваюсь в его глаза в поисках двуличия.– Моим людям не нравится, что ты не идешь с нами.
–Это закономерно. Все непонятное вызывает подозрения. Но мы ведь понимаем друг друга, правда, Жнец? Предательство боевого товарища ранит куда сильнее, чем клинок врага. Мы оба – порождения бога войны. Любимы его детьми и стоим в тени нашего утраченного брата Ахиллеса.– Я не выказываю признаков согласия, и Аполлоний вздыхает.– Если я опоздаю или плохо себя поведу, уничтожь меня.– Он постукивает пальцем по шраму, скрывающему бомбу.– Но мы с тобой знаем: яведу своих людей в зубы преисподней. Что я буду за командир, если не пойду с ними?
Этот довод заслуживает уважения.
–В темной зоне твоя бомба не будет реагировать на сигнал активации,– напоминаю ему я.– Как только ты войдешь в нее, включится трехчасовой таймер детонации, и отключить его можем только мы. Если мы умрем, ты последуешь за нами. Если покинешь театр боевых действий, она сдетонирует.– (Аполлоний молча слушает.)– Увидимся в следующей точке маршрута. Если ты доберешься туда, золотой.
Он улыбается и протягивает руку:
–Я буду ждать тебя, алый.
Я неохотно пожимаю ее. Севро угрюмо наблюдает за нами с трапа «Несса», несомненно принимая мою вежливость за симпатию. Аполлоний отпускает мою руку и принимается петь во всю мощь легких, пока шлем Минотавра выползает из воротника брони и покрывает его голову. Длинные искривленные рога вонзаются в небо.
– У этой бездны осторожный Враг,
С порога Ада созерцая даль,
Обмысливал свой предстоящий путь:
Ведь не пролив же узкий переплыть
С этими словами он взмывает на гравиботах со взлетной полосы и несется вдогонку за своими уходящими легионами. Подошедшая Ронна смотрит ему вслед.
