–Да,– хрипит Повелитель Праха, словно услышав мои мысли.– Ты уже чувствуешь страх, раб? Понимаешь, что ты прошел весь этот путь, разрушил свою республику, свою семью?! Ты заключил договор с этим дьяволом лишь затем, чтобы убить больного старика, который и без того умирает?
Я едва удерживаюсь, чтобы не закричать. Мне кажется, что я падаю. Какая напрасная трата сил! Какая невероятная трата!
–Кто это был?– спрашиваю я.
Повелитель Праха смотрит на Аполлония:
–Кто ж еще? Ты оставил мне лишь одну дочь.
–Аталантия…– шепчу я.
–Моя последняя фурия.– Он улыбается с гордостью.– Ты разрушил ее дом. Убил ее сестер. Теперь ты пришел, чтобы лишить ее отца. Она была легкомысленной девочкой. Она жила бы спокойно, Дэрроу, но ты не принес ей ничего, кроме войны.– Он издевается надо мной.
–Все это зря,– бормочет себе под нос Севро.– Мы зря убили Вульфгара. Напрасно проделали весь этот путь. Дэрроу…
Я не знаю, что сказать.
–Где сейчас Аталантия?– спрашивает Аполлоний.
–Далеко отсюда,– отвечает Повелитель Праха.– Мирные переговоры были ее идеей. Она ожидала, что ты распустишь сенат. Возьмешь власть в свои руки. Но ты ушел. Тебе следовало отправиться к своему флоту, Дэрроу.
На орбите было слишком мало кораблей. Я предположил тогда, что бо́льшая часть находится с другой стороны планеты. Но теперь я понял, что он имеет в виду.
–Не может быть,– говорю я.– Их засекли бы.
Повелитель Праха улыбается:
–Десять лет назад ты обрушился на Луну из тумана войны. Она же обрушится на твой флот над Меркурием. А там только половина сил, из-за твоей… истерики в сенате. Флот сгорит. И твоя легендарная армия на поверхности – тоже.
В глубине души я чувствую, что он прав, потому что это было бы слишком хорошо – завершить все сегодня его смертью. Если Аталантия возглавила войска и они отправились уничтожать силы республики, значит эта война не заканчивается. Она начинается снова. Снова и снова. Я не знаю, сумеет ли республика выдержать еще один удар. И это моя вина. Мне не следовало запускать Железный дождь, но из-за гордыни и по множеству других причин я позволил этому Дождю пролиться, и с тех пор он не прекращался. Я разрушил свою семью, убил Вульфгара, пришел сюда – и все это было напрасно.
Повелитель Праха с легким удовлетворением наблюдает за мной, пока я осознаю это. В его последних минутах нет радости. Нет жестокого удовольствия. Лишь огромная усталость.
–Орион и Виргиния должны узнать про наступление Аталантии,– говорю я.– Нам нужно идти.
–Ты думаешь, я рассказал бы тебе об этом, если бы у тебя оставалась надежда как-то повлиять на происходящее?
–Дэрроу, мы должны сообщить им…– вмешивается Севро.
–Ты проделал весь этот путь,– продолжает Повелитель Праха,– через великую тьму, думая, что сможешь убить меня и вернуться домой, к семье. Но теперь тебе некуда возвращаться. Республики нет. Семьи нет.
–Семьи нет…– эхом повторяю я.
Севро делает шаг вперед:
–А ну повтори!
–Вы оставили своих детей. Ведь так?
Севро кидается вперед и хватает старика за горло:
–Что ты несешь, черт побери?!
Повелитель Праха улыбается ему:
–В конечном счете ты похож на меня. Я потерял детей на своей войне. А теперь и ты тоже.
Хватка Севро слабеет.
–Твоя дочь,– старик переводит взгляд на меня,– и твой сын. Они захвачены.
Нет!
Мои пальцы сжимаются на столбике кровати, в которой лежит эта гниющая развалина, и я чувствую, как что-то пробуждается у меня внутри. Тот шепот бесформенного страха, что приходит ко мне, когда я просыпаюсь после ночного кошмара, на мгновение забываю свои человеческие иллюзии и вижу мир таким, каков он на самом деле,– холодным. Темный ледяной ветер проносится через мое сердце, и я понимаю, что проиграл. Я оставил своего мальчика.
–Ты лжешь,– шепчет Севро.
Мы оба мечемся в клетке страха, каждый погружается во тьму, каждый не в силах осознать, не в силах поверить, что Повелитель Праха говорит правду. Это всего лишь злоба умирающего. Только так, и не иначе. Иного нельзя принять.
–Ты лжешь,– повторяет Севро. Лицо у него белое, как молоко.
Но старик не лжет. Слишком уж откровенное удовлетворение написано у него на лице.
–Это сделал ты?– шепчу я.
–Ах если бы! Это был один из ваших.
–Кто?
Повелитель Праха смотрит на меня, потом отворачивается к светлому морю, куда уже сбежал его дух.
–Лорн был прав,– произносит он хриплым шепотом.– Счет приносят в конце.
–Кто похитил моего сына?!– кричу я.– Кто?!
Севро с животным криком проносится мимо меня и впечатывает кулак в лицо Повелителя Праха. Он бьет снова и снова, пока его руки не покрываются кровью по запястья, а губы Повелителя Праха не превращаются в безобразное месиво. Я хватаю Севро и получаю удар в челюсть. Но я не разжимаю рук, повиснув на нем, пока он не начинает задыхаться. Севро отталкивает меня и разворачивается к Повелителю Праха с обнаженным клинком в руке.
–Он нужен нам живым!– кричу я.– Нам нужна информация!
Раздается негромкий хлопок. Я оглядываюсь на Повелителя Праха и вижу пену, пузырящуюся у него на губах. Он выплевывает на простыни вставной зуб. Аполлоний подбирает его и принюхивается.
–Яд.
–Кто похитил моего ребенка?– трясу я старика.– Говори!
Тот ухмыляется, обнажая гниющие десны.
–Он не скажет,– хмыкает Аполлоний.
–Это не значит, что он должен уйти легко,– бурчит Севро.
–Я согласен с полукровкой,– кивает Аполлоний.
Он хватает с одной из медицинских машин бутылку антибактериального спрея, которым медсестры, должно быть, обрабатывали оборудование. Потом берет одну из стоящих у кровати свечей.
–Нет!..– Глаза Повелителя Праха расширяются от страха, речь его от яда сделалась невнятной.
–Аполлоний…– Я делаю шаг к нему, но Севро толкает меня обратно.
–Сожги этого урода!– презрительно ухмыляется он.
Аполлоний смотрит на меня:
–Жнец?
Скорбь моя бездонна.
Я убил Вульфгара. Разрушил свою семью. Потерял сына.
И все из-за этого гниющего работорговца.
–Жги.
–Нет!– Повелитель Праха пытается подняться с кровати.– Стойте!
–Прах к праху.– Аполлоний направляет бутылку на старика.– Пыль к пыли.
Он нажимает кнопку распыления. Антибактериальная жидкость с шипением покрывает Повелителя Праха химическим блеском. Потом Аполлоний швыряет свечу на кровать. Огонь встречается с парами спирта, и вспыхивает синее пламя.
