–За виски, граждане.
Те исчезают, и в баре постепенно возобновляются разговоры. Женщина устремляет на меня испытующий, суровый взгляд.
–Холидей Накамура, упырь. Как живая,– говорю я.
–Эфраим Хорн. Тупица в поисках смерти.– Она кивает вслед двоим головорезам.– Сильно пострадал?
–Как обычно. Не желаешь ли принять благодарность за спасение моей задницы?
–Не спеши меня благодарить. Ночь только началась. Кроме того, черная с рельсотроном вон там – слишком большой кусок, чтоб ты мог его проглотить.
–Что?
–Вторая кабинка у дальней стены. Крупная девушка, и у нее что-то под мышкой.– Она кивком указывает на полутемную кабинку, где большая фигура сгорбилась над бокалом, в котором торчит бумажный зонтик. В дурмане водки и таблеток я ее даже не заметил.– Теряешь форму, Эф,– хмыкает Холидей, настороженно принюхиваясь к бутылке виски.
–Черт побери,– вздыхаю я.– Я скоро вернусь.
–Помощь нужна?
–Только если у тебя есть билеты в зоопарк.
–Что?
–Не спрашивай.
Я пробираюсь через бар. Вольга застенчиво горбится, словно надеется спрятаться в тени кабинки, чтобы я ее не увидел. Она сдается, когда я щелкаю перед ней пальцами:
–Пошли на улицу.
С зеленого навеса над входом в бар лениво капает дождь. Сам бар расположен в квартале ресторанов и питейных заведений, непосредственно примыкающем к многоуровневой магистрали. За небольшой защитной стеной – отвесный обрыв в бетонный каньон между зданиями. Я толкаю Вольгу в грудь:
–Ты что, теперь следишь за мной?
–Нет…
–Вольга!
–Да,– сознается она.– Я беспокоюсь о тебе.
–Беспокоишься обо мне? Ты ведь без меня такси поймать не можешь!
–Но я же тебя выследила!
–Значит, я наконец-то хоть чему-то вас научил! Но я никогда не говорил, что нужно лезть в чужие дела, тупая великанша.
–Ты выглядел печальным…
–Не твоя проблема. У тебя своих проблем достаточно, и еще одна тебе ни к чему.
–Но мы же друзья. А друзья заботятся друг о друге.– Она кивает в сторону входа.– Кто это? Ее плащ…
–Не твое собачье дело.
–Но…
–Вольга, мы не друзья.– Ткнув ее пальцем в грудь, смотрю снизу вверх в грубоватое лицо.– Мы работаем вместе. У нас деловое сотрудничество. Этим наши взаимоотношения исчерпываются.
Она стоит с таким видом, будто я ее ударил.
Я раздраженно вздыхаю:
–Иди домой. И перестань ходить следом за мной лишь потому, что у тебя нет личной жизни.
Повторять дважды не приходится. Поникнув, Вольга бредет вверх по лестнице, ведущей к уровню такси.
Я возвращаюсь в бар. Холидей явно успела приложиться к виски, но стул ее сдвинут, будто она только что вставала. Она что, подслушивала у двери?
–Ты ее знаешь?– спрашивает Холидей.
–Нет!– огрызаюсь я.
–Ладно. Что ж… Рада тебя видеть, Эф.– Она проводит по ободу стакана мозолистым пальцем.– Честно говоря, я удивлена, что ты пришел.
–Ой-ой! Ты думала, мне уже все равно?
–Я думала, что ты не помнишь, когда у Тригга день рождения.
–А я думал, что твой хозяин-мессия не спустит тебя с поводка отдохнуть и развеяться. Разве ты не должна присутствовать на параде?
–Парад был вчера. И ты это знаешь.
Я пожимаю плечами:
–Ну, это место превратилось в дерьмо.
–Угу. Я предпочитаю всему этому бамбуковые факелы…– Она умолкает и указывает на окно – за ним в зеленом освещении слоняется бесчисленное множество всякого быдла.
Я фыркаю:
–Возможно, мы просто становимся слишком культурными. Но это лучше, чем песчаный пояс Меркурия.
–Черт возьми, да,– тяжело роняет Холидей.
Она никогда не была красавицей, и сейчас очевидно, что последняя кампания далась ей особенно тяжело. Но сильнее всего сказывается внутренняя усталость. Холидей сидит за столом, а тяжесть планеты как будто вдавливает ее в бутылку виски.
–Ты атаковала в Дожде?– спрашиваю я; она кивает.– Я видел кинохронику. Смотрится как полный бардак. На что это похоже? На Дождь?
Холидей пожимает плечами:
–Хорош для поставщиков оружия. Для прочих – враждебен человеческому опыту.
Я поднимаю свой стакан:
–За вернувшуюся героиню и ее прозорливость!
Она подносит свой стакан к моему:
–За ехидного лентяя.
Мы чокаемся и выпиваем. Пойло дешевое, в нем чувствуется привкус пластиковой бутылки. Как из армейского пайка. Не успеваю поставить стакан на стол, как он снова полон. Мы выпиваем еще раз. И еще. Пьем до тех пор, пока не приканчиваем бутылку. Холидей рассматривает остаток последней порции, удивляясь, как быстро закончился виски. Она ничем не отличается от любого из солдат, вернувшихся домой с войны. Они замкнуты в своих внутренних мирах. Вечно напряжены, постоянно оценивают обстановку. Холидей неловко пытается завязать разговор, потому что знает, что так положено.
–Ну… что нового? Ты все работаешь по контракту?
–Ты же меня знаешь. Воздушный змей на ветру.– Я вырисовываю пальцем зигзаги в воздухе.
–Какая корпорация?
–Ты такой не знаешь.
Она не улыбается. Интересно, ей так же больно видеть меня, как мне ее? Я боялся этого. Боялся прийти сюда. Снова соскользнуть в эти воспоминания.
–Ну в общем, ты живешь легко и приятно.
–Единственная легкая вещь – это энтропия.
–Смешно.
–Это не ко мне.– Пожимаю плечами.– Я человек занятой.
–Есть и другие способы быть занятым. Со смыслом.
–Я пробовал.– Моя рука рефлекторно тянется к груди – туда, где под пиджаком скрыты шрамы, полученные от того золотого. Я замечаю, что Холидей смотрит на мою руку, и опускаю ее.– Не вышло.
В ее руке жужжит датапад.
–Вызывают?– спрашиваю я, но она отключает датапад, не взглянув на него.
–Крупных краж стало больше. Теперь есть оперативная группа. Правительнице надоело, что культурные ценности этого города растаскивают для того, кто больше заплатит.
–А, правительница. Как там старушка Львиное Сердце? Все еще амнистирует убийц и работорговцев?
–Ты по-прежнему так остро это воспринимаешь?
–Серые: жизнь короткая, память долгая. Помнишь эту поговорку? Скажи, а для этой новой оперативной группы уже придумали красивый герб? Крылатый тигр или, к примеру, лев с мечом в сверкающей пасти?
