Охранник присвистывает:
–Один из «дымоходов» собственной персоной!
–Тогда вы были первыми ответившими…
–Так говорят.
–Я тоже был там,– говорит пожилой страж.– В Тринадцатом.
–Адский день,– отвечает незнакомец.
–Адский…
Мужчины пожимают друг другу руки.
–Филипп,– представляется незнакомец.
–Стефано,– отвечает старший страж.– Это Рико. Болван, каких мало.
–Ну так что за склока, Стефано? Кажется, моя подруга вот-вот превратится в обед для этой вороны. А ты как будто ожидаешь нападения толпы.
–Одна гражданка сказала, что ваша подруга украла у нее браслет,– ворчливо произносит офицер Рико, раздраженный тем, что его отстранили от участия в разговоре.
–Браслет?– Незнакомец, назвавшийся Филиппом, смеется.– Вы нашли у нее этот браслет?
–Нет, но…
–Тогда почему она в фургоне? Ржавые у ворот?
Старший страж кивает:
–Гражданка угрожала устроить скандал. Позвонить наверх. Ну понимаешь, связи.
–А!– Незнакомец приподнимает брови.– Никак золотая?
Стефано выглядит пристыженным:
–Ну, ты знаешь, как это бывает.
–Масло новое, шестеренки старые.
–Такая жизнь.
–Такая жизнь. Долго еще до пенсии?
–Три года. Они откатили всем срок на пять лет.
–Сволочи.
–Угу. Новые рекруты не на высоте. Алые и бурые… даже черные. Гребаный беспредел. Никакой дисциплины. Так что старых псов продолжают держать в будке.
–Уголовщина.
–Такие вот дела.
Незнакомец подходит ближе и понижает голос:
–Послушай, Стефано… Я понимаю, что ты просто выполняешь свою работу. Я все понимаю. Но оглянись вокруг. Фитиль уже горит. Увези ее – и «Вокс попули» взорвется. Я ручаюсь за эту маленькую леди. Я обещал ее матери присмотреть за ней. Она отличная девчонка. Меня убьют, если мне придется вернуться и рассказать ее родителям, в чем дело. Ты же знаешь алых: цвет низший, а гонор большой. И если ты заберешь ее в участок, все пойдет наперекосяк. Тем более что она ничего не сделала. Ну мог же ты забыть внести этот случай в систему?– Он оглядывается на толпу.– Избавь всех от головной боли.
–Стефано…– начинает было офицер Рико.
–Тихо, ты, хлопушка!
Офицер Стефано смотрит на меня, потом на улицу, затем на других стражей постарше, конвоирующих флаер, и кивает. Он запрыгивает в него и отключает магнитный фиксатор на моих наручниках. Я осторожно выхожу.
–У меня перед тобой должок,– говорит незнакомец.– Ты чертовски хорошо поступил.
–Не понимаю, о чем ты.
Незнакомец протягивает руку:
–Semper fratres
[13].
–Semper fratres.
Стражи закрывают дверь флаера и размашистым шагом идут в толпу, отталкивая любого человека низшего цвета, который оказывается слишком близко. Флаер снова поднимается в воздух и вливается в дорожное движение. Я остаюсь рядом с незнакомцем. Толпа, лишенная своего мученика, рассеивается так же быстро, как и собралась. Некоторые подходят спросить, все ли в порядке. Я киваю, все еще не оправившись от потрясения.
–Притворись, что мы друзья,– говорит мужчина, уводя меня прочь.– Они все еще смотрят на нас.
–Почему вы это сделали?– спрашиваю я, когда он садится на скамейку покурить.
Беру у него сигарету, и он извлекает огонек из кольца на мизинце. Я прикуриваю.
–Это сделал другой алый,– поясняет он.– Я видел, как парень провернул дельце.
–Почему же вы не сказали об этом сразу?– запальчиво восклицаю я.
–Я тебя не знаю,– говорит он.– В наше время нетрудно нажить проблемы.
–Похоже на то,– бормочу я.
–Ты всегда так… агрессивно относишься к людям, которые тратят время, чтобы помочь тебе?
–Нет… я просто… Извините.
–И не было никакого смысла говорить с той золотой, которая зависла там, как разъяренная оса. У таких опасные укусы. Легко угодить в болото.
–В болото?– переспрашиваю я.
–В неприятную ситуацию,– объясняет он.– Филипп.– Он протягивает руку.
Сейчас его голос звучит более непринужденно и игриво, чем при разговоре со стражами. У него озорное лицо и умные глаза, которым словно уже наскучило смотреть на многое, но в меня он всматривается внимательно.
–Лирия из Лагалоса.
–Марсианка?– Он смеется.– Ну тогда хорошо, что они не спросили, откуда я тебя знаю. Марсианка! Ха! Вот подстава. Могло бы все сорваться.– Он гасит сигарету и встает, собираясь уходить.
–Почему вы помогли мне?– снова спрашиваю я.
–Ты похожа на одного человека, которого я когда-то знал.– Он ненадолго умолкает.– И я ненавижу этот гонор высших цветов. Играют мышцами, как будто они все еще на коне. У тебя сегодня счастливый день, Лирия из Лагалоса. Следи за языком, когда говоришь с жестянщиками. Этот Стефано – хороший мужик. Большинство из них сейчас дерганые, как мухи, из-за всех этих террористов и подстрекателей из «Вокс попули».
Он идет прочь.
–Подождите!
Он останавливается:
–Да?
–Я перед вами в долгу,– говорю я и лезу за бумажником.– Вы – мне, я – вам. Так это делается.
–Ты хочешь заплатить мне?– оскорбляется он.– О небо, нет! Не обесценивай удачу, милая.– Он умолкает, пропуская проходящих мимо людей. Кажется, он что-то обдумывает. Его рука лежит на груди, касаясь чего-то под рубашкой.– Ну черт возьми!– говорит он со вздохом.– У тебя такой вид, будто ты потерялась. Как давно ты обитаешь в нашем прекрасном городе?
–Я здесь впервые.
–Ах ты, бедный маленький кролик,– воркует он.
–Я не кролик!– огрызаюсь я.
Он смеется:
–Верно. У тебя зубы больше. Итак, день первый. И что же ты видела?– Я показываю брошюру, и он выхватывает ее у меня.– Несчастный ребенок! Ты так весь день простоишь в очередях. Ладно, так случилось, что мне рекомендовали ходить. Ради колена – ну ты понимаешь. Старая рана. Как насчет того, чтобы отблагодарить меня, составив мне компанию? Иначе мне придется весь день разговаривать с собой. Думаю, это честная сделка.– (Я колеблюсь.)– Обещаю тебе великолепный день – мы проведем его весело и по-братски.
У него лукавые глаза. Но в целом я больше доверяю таким глазам, чем добрым. Добрые меня жалеют.
–Я согласна.
–Отлично.– Он разворачивается.– Уходим отсюда немедленно, Лирия из Лагалоса.– Он похлопывает себя по ноге.– Прыг-скок!
