— Понять? — Ему показалось, что он ослышался.
— Мы же руководствовались интересами прежде всего
страны, Роджер. Поверь мне, что это так. Когда ты сможешь спокойно нас
выслушать, ты поймешь, что у нас не было другого выхода.
— Эдгар, — сдерживаясь, позвал он Леймена.
— Да.
— Ты знаешь, что произошло с моими людьми? Они все
сгорели, Эдгар. Сгорели заживо. А ты хочешь мне что-то объяснить.
— Я понимаю, ты сейчас очень расстроен. Но, Роджер, ты
ведь профессионал, должен осознать, что и у нас были веские причины так
поступить.
— Нет, Эдгар, — чудовищным усилием воли он
продолжал сдерживаться, стараясь не закричать и не потерять контроль над
собой, — ты меня не совсем понимаешь. Вы убили и сожгли живьем моих людей.
Сожгли их всех. И я теперь не могу что-то осознавать.
Он перевел дыхание.
— Послушай, Роджер… — снова терпеливо начал
Леймен, и тут он не выдержал.
— Послушай, толстенький ублюдок, что я тебе
скажу! — заорал он наконец, не сдерживаясь. — Я приеду, куда ты
хочешь. Я буду говорить, с кем ты хочешь. Но только тогда, когда я сам этого
захочу. Я обязательно доберусь до твоей жирной морды и заставлю тебя пожалеть,
что ты вообще родился на свет. Слушай меня внимательно, Леймен, мне терять
нечего, я уже и так официально покойник. Так вот, я тебе обещаю — я достану
тебя и с того света. Ты от меня не уйдешь. И человек, к которому вы меня хотите
отвезти и который сейчас слушает наш разговор, тоже от меня не уйдет. Ты понял,
сука, что я тебе говорю?
— С ним невозможно разговаривать, — еще успел
услышать он голос Леймена, — я ведь предупреждал…
На другом конце повесили трубку. И почти сразу телефон
отключился, будто кто-то моментально перерезал провода.
— Боятся, что вызову журналистов, — зло усмехнулся
Роджер.
Боб Вильяме с ужасом глядел на него.
— Что теперь будет? — спросил он.
— Теперь они будут штурмовать твою квартиру. Судя по
твоей двери, она долгую осаду не выдержит. У тебя есть запасный выход?
— Нет, — покачал головой Боб.
— Совсем хорошо, а пожарная лестница?
— Тоже нет. Нужно выходить на лестничную клетку.
— А спички есть?
— Спички… — не понял Боб, — зачем нам спички?
— Я спрашиваю, спички у тебя дома есть?
— Конечно.
— А бензин или какое-нибудь жидкое масло?
— Нет, кажется. Для чего мне держать его дома?
— Внизу машина под домом твоя?
— Да.
— Только не подходи к окну. Скажи, какая машина, я сам
посмотрю.
В Мехико, где было мало общественных гаражей, автомобили
часто оставляли прямо на улицах. Правда, при этом хозяева сильно рисковали
своей собственностью, гарантию на которую не смогла бы дать ни одна страховая
компания.
— Джип «Чероки», — прошептал Вильяме, — он
стоит у ограды.
— Тебе хорошо платили за предательство, — кивнул
Роджер.
— Нет, — понял его намек Вильяме, — это
старый автомобиль. Я поэтому и оставляю его на улице.
— Бутылки у тебя есть пустые?
— Пустых нет, есть полные.
— Виски?
— Да, и виски, и спирт.
— А ты говоришь, нет бензина, это лучше всякого
бензина. Неси сюда все бутылки, какие есть в доме. И побыстрее, я боюсь, они
скоро начнут штурм нашей крепости.
Вильяме быстро побежал на кухню.
Вскоре он появился с несколькими бутылками. Роджер осторожно
задвинул занавески на окнах.
— Ты, оказывается, еще и алкоголик, — насмешливо
произнес он. Роджер знал, как важно в таких случаях разряжать обстановку.
— Еще что-нибудь? — Вильяме был в состоянии
какого-то нервного возбуждения, словно хотел своей повышенной активностью
искупить то зло, которое он причинил.
— Теперь давай передвинем твой диван, кажется, самый
тяжелый предмет в твоей квартире, к входной двери. Может, это хоть как-то их
задержит.
Они уже двигали диван к дверям, когда услышали шаги на
лестнице.
— Быстрее, — крикнул Роджер, — они идут!
И в этот момент прямо над его головой раздался выстрел. Это
снайпер, засевший в доме напротив, выстрелил сквозь занавеску. Не видя конкретной
цели, он дал о себе знать, скорее, в качестве психологической поддержки
нападающим.
«Сволочи, — с каким-то отчаянным весельем подумал
Роджер, — все делают по предусмотренным в таких случаях сценариям для
штурмовых групп. Они не учли только одного обстоятельства, что сотрудник ЦРУ
Роджер Робинсон знает все подобные схемы совсем не хуже нападавших».
В дверь начали стучать.
— Возьми бутылку со спиртом, подожги и брось только по
моему сигналу, — приказал Роджер, сжимая пистолет, — и будь
осторожен. У того окна сидит снайпер. Чтобы он в тебя не попал.
— А куда бросить? — не понял Вильяме.
— В свой автомобиль, — быстро ответил
Робинсон, — может, хоть таким образом ты искупишь часть своей вины, Боб.
Как ты сам считаешь?
Дверь начала трещать под ударами напавших. Вильяме поджег
бутылку, осторожно приоткрыл окно и с размаху бросил бутылку вниз. Раздались
звон разбитого стекла, крики прохожих.
— Очень хорошо, — одобрил Роджер, — бросай
все бутылки вниз, пока там не будет хорошего пожара.
— Но пожар может перекинуться и на наш дом, — не
понимал его действий Вильяме, — мы можем сами себя сжечь.
— И очень хорошо, — крикнул Роджер, — значит,
здесь будет больше пожарных машин!
В огромном перенаселенном Мехико пожары были самым страшным
бедствием для миллионов его обитателей, и сотни автомобилей пожарников готовы
были бороться с этим явлением по первому сигналу.
На входной двери слетели замки, и Роджер выстрелил первым.
Он предусмотрительно снял глушитель, и грохот выстрела должен был разбудить
всех соседей.
— Скоро здесь будет еще и вся полиция города, —
удовлетворенно сказал он.
Видимо, это поняли и напавшие, удары сделались чаще, диван
начал отходить от двери. Сидевший напротив снайпер еще дважды выстрелил в их
окна, ломая им стекла. Выстрелы были сделаны из снайперской винтовки с надетым
на нее глушителем, но звон разбитого стекла и свист проносящихся мимо пуль
действовали очень сильно на подсознание, вызывая неприятное чувство всевидящей
смерти.
Роджер помнил, что во время учебных занятий по борьбе с
террористами именно такой способ давления рекомендовался как наиболее
эффективный. Бесшумные выстрелы в сочетании с разбитыми стеклами, действующими
как вторичный и усиливающий эффект, вызывали обычную панику среди
оборонявшихся. Правда, Боб Вильяме в отличие от Роджера этого не знал.
