Только абсолютный циник и беспринципный прагматик, каким был
бывший генерал Чернов, мог согласиться на эту грязную и подлую работу. Чернов
согласился сразу. Он был уже несколько лет на пенсии и при любом раскладе уже
ничего не терял. Но приказывать ему должны были они, и это была самая
неприятная миссия директора. Он помнил взгляд своего заместителя, когда он
впервые сообщил ему о подобном предложении. Он помнил глаза этого генерала.
Впрочем, наверное, и остальные сотрудники реагировали не очень радостно. Он
нервно дернул головой, снова пожевал губами.
Конечно, легко работать в Министерстве обороны или в
Министерстве иностранных дел. Там за последние пять лет успели выбросить всех
несогласных генералов и всех строптивых послов. Там легче можно укрыться за
спину Президента. Это он решает, кому быть генералом, а кому послом. Кроме
того, любой недовольный сразу на виду. Президент не побоялся отправить на пенсию
даже такого любимого в народе генерала, как командующего Четырнадцатой армией,
генерала Лебедя.
А в разведке положение совсем иное. Здесь артиллерийские
залпы не всегда помогают. Он же не может бегать к Президенту и просить его
менять каждый месяц всех резидентов на местах. Не говоря уже о собственных
генералах и офицерах. Когда везде под предлогом борьбы с коммунистами выгоняли
старые кадры, ему удалось сохранить почти всех. Благо в разведку неуклюжий
Президент не стал влезать. Ему было тогда просто не до этого. Конечно, все эти
люди блестящие специалисты, но… И вот тут заключалось главное противоречие. Все
эти специалисты старой школы были в душе убежденными коммунистами. Никакие
августы и октябри не могли их переделать. Они яростно ненавидели новую власть,
но предпочитали выполнять свой воинский долг, презирая государственных
чиновников и дорвавшуюся до власти жадную и глупую камарилью.
Единственное, в чем заключалось их преимущество, была
относительная свобода действий. Разведка традиционно считалась закрытым
учреждением, и сюда не заглядывали идеологические ревизоры, стремящиеся найти
недовольных режимом во всех государственных организациях.
Директору СВР удалось даже почти невозможное. В эпоху бурных
перемен, когда руководителей центральных ведомств меняли почти ежегодно, когда
только в контрразведке за пять лет поменяли пять руководителей, а Генерального
прокурора страны не могли утвердить целых три года, он по-прежнему оставался на
своем месте, сумев плавно переплыть со своим ведомством из одной страны в
другую и не растерять при этом своей команды. Теперь вместо благодарности эта
команда проявляла недовольство, пытаясь проводить собственный курс. Он
нахмурился. Нет, пока он здесь, этого не будет. Но, может, правы его офицеры, а
не чиновники Президента?
Он снова сел в свое кресло и поднял трубку
правительственного аппарата. Поколебавшись немного, он все-таки набрал пять
цифр, позвонив министру иностранных дел. К счастью, тот оказался на месте.
— Здравствуйте, — сказал директор, — позвонил
посоветоваться.
— Добрый день, — обрадовался министр. Он всегда
симпатизировал директору внешней разведки. Это был единственный человек в
высшем руководстве страны, который знал, чем Байрон отличается от барона и
почему Америку не назвали Индией. У всех остальных дремучий уровень невежества
вполне соответствовал их внешнему виду.
— Мы заканчиваем операцию, о которой
договаривались, — осторожно начал директор, даже по правительственному
телефону он не хотел говорить ничего лишнего, — тут возникли некоторые
сомнения. Наши аналитики считают, что возможны серьезные осложнения. Особенно в
период после изменения ситуации. Вы понимаете, о чем я говорю?
— Конечно, понимаю, — у министра тоже был глухой
голос, но с каким-то мягким акцентом, — но мы должны идти на неизбежные в
таких случаях жертвы.
— Мы можем потерять там то, что имеем, — напомнил
директор, — и тогда в этой части мира у нас не будет никаких станций.
— Мы же об этом говорили, — осторожно сказал
министр, — пока никаких принципиальных изменений не будет. Мы достигли
тогда договоренности по всем основным вопросам.
— Мои люди считают, что возможно непредсказуемое
развитие событий, — снова попытался объяснить директор. Он старался
говорить как можно мягче, зная, что министр может тут же позвонить Президенту и
обвинить самого директора в излишнем консерватизме и срыве прежних
договоренностей. А Президент не любил, когда кто-то начинал импровизировать.
Тяжело больной руководитель государства, находившийся
всецело под контролем своего окружения, он не доверял своим министрам,
осмеливающимся на независимые действия. В последние месяцы Президент даже
разучился говорить самостоятельно, предпочитая читать по бумажке заранее
написанный текст. Министр иностранных дел считался любимчиком Президента, и его
побаивались даже всемогущие фавориты главы государства. И в разговоре с
министром директор всегда подсознательно помнил об этом важном для себя
моменте. Но министр в этот день был настроен благожелательно.
— Мы никак не можем менять наших договоренностей, —
снова повторил он, — иначе нас не поймут. Раз уже было решено, пусть так и
будет. В конце концов, мы получаем несравненно больше, чем отдаем. Думать нужно
и о собственной стране.
— Конечно, — сразу согласился директор, невольно
поморщившись. Бывший демократ и либерал, которого в мире называли господин «Да»
за постоянную готовность услужить американцам, в последние годы заделался вдруг
державником и патриотом. Это было смешно и глупо, но министр, кажется, не хотел
признаваться даже самому себе в абсурдности подобной смены позиций.
Директор положил трубку, вздохнул. Подумал немного и
позвонил своему заместителю.
— Операция должна идти строго по плану. Никаких
неожиданностей, — строго сказал он.
В конце концов, подумал он, все эти генералы должны быть мне
благодарны за то, что до сих пор сидят на службе, а не протирают штаны в
городских парках на скамейках для пенсионеров.
Заместитель директора, положив трубку, также довольно долго
молчал и только затем нажал кнопку селекторной связи.
— Передайте в Мексику для «Чиновника». Операцию
проводить строго по плану. Даем подтверждение на сотрудничество.
Он отключился и раздраженно отвернулся от селектора. Потом
вдруг, решив что-то для себя, позвонил снова.
— Всю группу Данченко снова ко мне. Да, с рабочим
материалом. И передайте мою просьбу в технический отдел показать мне разработку
их очередного шедевра. Я его до сих пор не видел. Пусть хоть покажут мне
чертежи этой новинки генерала Чернова.
Глава 26
В этот день в Тампико состоялась своего рода историческая встреча.
Не было произнесено приветственных речей, не играли военные оркестры, не
проходили мимо участников встречи плотным строем солдаты почетного караула. Не
было столь привычных и раздражающих журналистов. Но сама встреча состоялась. В
небольшой мексиканской закусочной, перед которой за несколько часов до встречи
уже начали кружить автомобили обеих сторон, пытаясь уяснить обстановку.
