— Почему до третьего? — спросил Рамон. —
Генерал уверяет, что через несколько дней все будет кончено.
— Меня пригласили на день рождения, — пояснила
Инес, — поэтому я хотела бы пойти туда вместе с Бернардо.
— Даже если мне не разрешит командование, —
нашелся Сергей Валентинович, — я своей властью разрешу ему присутствовать
на вашем мероприятии.
— Оно не мое. Это…
— Тем более, — ласково улыбнулся ей Чернов, —
не нужно ни о чем беспокоиться.
— Я не беспокоюсь, — возразила Инес, — мне
иногда кажется, что все российские разведчики такие мужественные и выдержанные
люди, как сеньор Гильермо Урбьета. Он держался очень хорошо, и я прошу вас,
генерал, его отметить.
— Обязательно, сеньора Инес, — воскликнул
Чернов, — вы столько для нас делаете, что я буду считать это официальным
представлением!
Бернардо слушал и не понимал, что происходит. Почему он не
должен узнавать самого Чернова, ведь тот не скрывает ни своего звания, ни
своего имени. Или, может быть, он не хочет, чтобы все знали о том, что на
острове находятся сразу несколько человек из его диверсионной группы. Но
почему? Какую миссию еще можно доверить инвалиду? Этого Бернардо не знал.
— Мои люди с удовольствием познакомятся с сеньорой Инес
Контрерас, — восторженно сказал Чернов, — они скоро будут здесь.
Он переигрывает, почему-то он переигрывает. Даже он, один из
лучших учеников «Чиновника», не знал, что минутой назад Инес едва не погубила
всю тщательно задуманную операцию и лишь самообладание и выдержка генерала
Чернова спасли всю ситуацию.
Через полчаса приехали Ирина и какой-то незнакомец. Чернов
представил его как Сальвадора Перейру. Инес с любопытством глядела на Ирину.
Она не смогла не признать, что сотрудница российской разведки была красива.
Более того, она была желанной, ибо если красота Инес была холодной красотой
застывшей богини, к которой нельзя даже прикоснуться, так как ее величие и
надменность подавляют, то красота Ирины была обаянием живой, земной женщины,
желанной и желающей одновременно.
Инес Контрерас была словно картинкой, сошедшей с полотен
дворцовых живописцев, рисованных аристократок дореволюционной поры во Франции.
В противовес этому вызов Ирины был слишком животным, слишком телесным, словно
ее персонаж сошел с рубенсовских картин, где так наглядно представлен пир жизни
и тела. Обе женщины, впервые встретившись друг с другом, долго и вызывающе
осматривали соперницу, подмечая детали в одежде, манере держаться, волосах,
осанке, взгляде.
Встреча женщин продолжалась недолго, около тридцати минут.
Они перекинулись ничего не значащими фразами, немного поговорили и расстались.
Перед уходом Ирина попрощалась со всеми, в том числе и с Бернардо, со значением
пожав ему на прощание руку и пожелав скорейшего выздоровления. Бернардо знал,
что они прямо отсюда уезжали в аэропорт. Если вдуматься, в этой операции вообще
не было ничего необычного, просто нормальная семейная пара приезжала в другой
город, куда должен был прийти для нее груз Вот и все. Но из-за ранения самого
Бернардо, убийства Альфредо вся эта операция неожиданно становилась загадочной
и непредсказуемой.
Затем, попрощавшись, уехал Рамон. Он торопился на какое-то
совещание. Извинившись, вышла Инес Контрерас. И Чернов неожиданно оказался
вдвоем с Бернардо.
— Как ваша нога? — спросил генерал. — Сейчас
лучше? Бернардо понял, что ничего нельзя говорить. Обычно Сергей Валентинович
называл его на «ты». Генерал понимал, что их будут прослушивать.
— У меня были очень сильные боли, — сказал
Бернардо, — я вообще хотел с вами поговорить, товарищ генерал.
И Чернов понял, что «Маркиз» принял его игру. Никогда
Бернардо не называл его по званию. Это противоречило самому характеру их бывшей
деятельности. В лучшем случае можно было называть друг друга по имени-отчеству,
если они, конечно, еще и не были поддельными.
— У вас что-нибудь серьезное? — Как умеет играть
генерал, это он знал хорошо.
— У нас на асиенде в Эль-Фуэрто погиб человек, его
убили. Полиция до сих пор не может найти убийцу. Нас это очень
беспокоит, — сказал Бернардо, обращаясь к своему наставнику.
— Это очень тревожный факт, — лицо генерала не
соответствовало его голосу, — мы постараемся выяснить, что именно
произошло на асиенде сеньоры Инес. Если нужно, подключим даже кубинских
товарищей.
Он что-то хочет сказать, понял Бернардо. Ему нужно передать
мне важную информацию. Сейчас он скажет. Чернов потер брови, затем правая рука
опустилась вниз к подбородку. Это был характерный условный знак. Бернардо знал,
таким образом в их группе передавалось сообщение «внимание, сейчас будет
сигнал».
— Мне сказали, что я скоро поправлюсь. — В такие
моменты нужно все время говорить, отвлекая внимание возможных наблюдателей от
жестов своего собеседника.
— Конечно, поправитесь, — сказал Чернов, —
надеюсь, что вы сумеете встретиться с нашими людьми, и они привезут вас домой.
Мы сумеем с вами связаться четвертого июня.
Он снова показал характерный жест, означающий, что нужно
внимательнее относиться к его словам, и вдруг поднял один палец. Это означало,
что встреча состоится уже завтра. Бернардо изумленно вскинул брови, наконец он
узнает, зачем его используют даже в таком положении и кому он может
понадобиться.
— Спасибо, — ответил он, понимающе наклоняя
голову, — я буду ждать нашего человека четвертого июня. — И в знак
подтверждения пальцем правой руки показал число, проведя по левой брови, давая
понять, что правильно воспринял жест Чернова. Теперь он начал понимать, почему
генерал всегда использовал только своих людей. Они знали язык его жестов и
умели мгновенно анализировать ситуацию, принимая правильные решения.
Вернулась Инес.
— Я не мешаю? — спросила женщина. В ее присутствии
Чернов сразу становился галантным кавалером.
— Вы можете только осчастливить, — сердечно
произнес он.
— Вы хотели еще поговорить? — спросила женщина.
— О чем? — заулыбался Чернов. — Хорошо еще,
что не убили. Но, как агент, он должен теперь получить хороший шестимесячный
отдых и тогда снова приступить к своей работе.
— Он очень страдает, — сказала Инес таким тоном,
будто самого Бернардо в комнате не было.
— Давайте сегодня вместе поужинаем, — вдруг
предложил Чернов, — наши товарищи уже улетели. Я сам завтра покидаю Кубу.
Давайте вместе поужинаем.
— Только тогда — у нас, — согласилась Инес, —
вы приедете к нам.
— С большим удовольствием. Мне и так, сеньора Инес,
очень неприятно, что мы своими глупыми просьбами доставили вам столько всяких
хлопот. Надеюсь, что это в последний раз.
— Надеюсь, — усмехнулась женщина, — я же не
могу выходить замуж каждые полгода. Это даже как-то неприлично.
