В этот момент Люсинда заметила, что за ними внимательно наблюдает Джеффри. Боже, как это глупо! Ведь, заигрывая с Робертом, она хотела только по возможности отодвинуть свои планы в отношении Джеффри, а не создать угрозу их осуществлению… И все же Роберт Карроуэй заинтриговал Люсинду.
– Нет, я не ожидала! – ответила она на его прямой вопрос и вдруг подумала, что этот разговор может стать ее первым уроком Роберту. – Хорошо! Вот вам первый мой урок: разговаривая с дамой, не отвлекайтесь. Не ведите себя так, будто бы просто проводите с ней время в ожидании чего-то более интересного.
Роберт удивленно посмотрел на Люсинду:
– И это все?
Она почувствовала, что ее щеки зарделись.
– Это всего лишь первый урок, – объяснила она. – И я полагаю, что он очень даже полезен не только при разговоре со мной, но и с любой другой женщиной. Ну а теперь, Роберт, ваша очередь что-то сказать мне!
– А что бы вы желали услышать?
Люсинда уловила напряженные нотки в голосе Роберта и тут же отказалась от уже вертевшегося на языке вопроса о том, что именно сейчас особенно тревожит лорда Карроуэя. Она не желала причинять ему боль.
– Коль скоро у вас теперь есть розы, вам следует вспомнить, кому принадлежат слова: «Сейчас весна, и корни цветов лежат не очень глубоко под почвой. Сохраните их, и тогда прекрасные цветы заполнят собой весь ваш сад!»
– Что-что? – переспросил ее Роберт.
– Вы меня слышали!
Некоторое время Роберт удивленно смотрел на Люсинду, которая ждала ответа, не очень, впрочем, надеясь его получить – цитата, которую она произнесла, была знакома немногим.
Однако Роберт улыбнулся и уверенно ответил:
– Это из трагедии Шекспира «Генрих V». Но там нет упоминания о посадках…
– Знаю. Но ведь это нечто само собой разумеющееся!
Люсинда облегченно вздохнула. Она была довольна тем, что удивила Роберта знанием столь мало известного произведения великого драматурга, а также тем, что он совершенно для нее неожиданно точно процитировал текст.
– Браво! – улыбнулась Люсинда. – Вы, оказывается, знаете Шекспира лучше Франкенштейна!
– Видите ли, я читаю гораз… – Но докончить фразу ему не довелось.
– Люси! – раздался из-за спины Роберта голос Эвелин. – Лорд Джеффри сейчас рассказывает о том, как переправлялся через реку Тормес в Испании.
– Охота вам слушать всякие байки! – скривился Роберт.
– Не будьте таким букой! Мне кажется, нет ничего дурного в желании быть героем.
– Настоящие герои никогда не хвастаются. Я уверен, что он рассказывает все это только для того, чтобы привлечь к себе ваше внимание…
Глава 7
Их чувства оставались спокойными и миролюбивыми, в то время как я с каждым днем становился все более возбужденным.
Чудовище
(М. Шелли «Франкенштейн»)
Позавтракав, Роберт вышел из столовой и остановился. Сегодня он встал раньше обычного. Во-первых, его разбудил дождь, громко барабанивший по стеклам окон, а до этого чуть ли не всю ночь преследовали кошмарные сны.
– Не знаю, почему ты считаешь, будто я вечно что-нибудь выдумываю! – донесся до Роберта из гостиной голос Джорджианы.
– Потому что так оно и есть! – прозвучал ответ Тристана. – Как тебе известно, я вовсе не слепой. Вы вместе со своими единомышленницами наметили очередную жертву для так называемых уроков джентльменского поведения.
– Не понимаю, о чем ты…
– Послушай, мне ничего не стоило в свое время вычислить, что Эвелин положила глаз на Сент-Обина. Теперь из вас троих непристроенной осталась только Люсинда, и поэтому…
– Замолчи! – оборвала его Джорджиана. – Полагаю, ты мало что знаешь о наших уроках.
– Каждая из вас троих оказалась весьма последовательной в своей стратегии, – заметил виконт. – Причем постороннему глазу порой просто невозможно было уследить за всеми тонкостями. Например, почему пригласили на ужин лорда Джеффри Ньюкома? По крайней мере я надеюсь, это не стало столь же очевидным для Люсинды, как для всех нас.
– Боже всемилостивый, – прокудахтала Джорджиана, – тебя наконец-то осенило! Слава Богу, ты понял-таки, что симпатизируешь Люсинде.
– Я никому не симпатизирую, – возразил Тристан. – И не втягивай меня, пожалуйста, во все это! – Выдержав короткую паузу, он спросил: – Одного не могу понять: какое это все имеет отношение к Роберту?
Роберт вжался в стену и продолжал внимательно слушать. Как общественное мнение расценивает подслушивание, он знал уже давно, а потому понимал все выгоды, которые можно из этого извлечь.
– Разумеется, Роберт здесь ни при чем, – покачала головой Джорджиана. – Я очень не хотела втягивать его во всю эту круговерть, равно как и Люсинду. Он должен найти себе хобби. Ну а Люсинда стала экспертом по разведению роз и поэтому не опасна.
«Не опасна», – повторил про себя Роберт.
Если имеется в виду, скажем, проницательность или сострадание, то это еще куда ни шло – в таком случае Джорджиана, возможно, права. На протяжении трех с лишним лет Роберт мечтал увидеть Люсинду, хотя бы издали. Когда же он оказался рядом и получил возможность с ней разговаривать, то почувствовал себя как бы неожиданно попавшим на яркий солнечный свет из темной пещеры и вдруг испугавшимся дневного светила…
Наконец Роберт нашел в себе силы отделиться от стены и переступить порог столовой.
– Доброе утро! – сказал он каким-то неестественным голосом, обращаясь сразу ко всем находившимся в комнате.
Джорджиана и Тристан, сидя за столом, переглянулись.
– Доброе утро! – ответила Джорджиана сразу за себя и Тристана. – Как вы себя чувствуете?
– Я голоден! – буркнул Роберт и, взглянув на Тристана, спросил: – Вы собираетесь сегодня обедать в клубе?
– Да, собираюсь, – ответил Тристан.
– Можно мне пойти с вами?
– Конечно!
– Благодарю!
Роберт сел за стол, и с аппетитом принялся за фрукты. В этот момент в гостиную вошел Брэдшоу. Эдвард тут же повис на нем и восторженно воскликнул:
– Вот видишь, я стал теперь тяжелее любого вещевого мешка!
– И уже оттянул мне все плечо! – ухмыльнулся Брэдшоу, опуская младшего брата на пол. – Тристан, я только что слышал, что ты намерен вместе с Робертом отобедать в клубе.
– Совершенно верно.
– Вы оба не станете возражать, если и я к вам присоединюсь?
– Ради Бога. Будем только рады.
– А мы с Люсиндой и Эвелин пойдем в музей – там выставка мумий, – хихикнула Джорджиана.
– Можно и мне с вами? – загорелся Эдвард.
