– Ну так и используй его по мере возможности, дорогой генерал!
– Спасибо за разрешение! Кстати, ведь ты с такой же готовностью принимала приглашения совершать верховые прогулки и от Роберта Карроуэя.
Люсинда утвердительно кивнула, невольно вспомнив недавний легкий поцелуй Роберта, и тут же с некоторым ехидством заметила:
– Однако ты почему-то не стал привлекать его к редактированию своих записей, хотя Карроуэй тоже участвовал в войне. Надеюсь, ты не будешь этого делать впредь, даже если вдруг решишь поощрять и его ухаживания за мной?
– Не буду! Я понимаю, что ты выросла среди офицеров и наслушалась их хвастливых рассказов. Но, ради Бога, поверь мне: не стоит останавливать свой жизненный выбор на ком-либо похожем на Роберта Карроуэя – это явно не то, что тебе нужно.
– Я просто каталась вместе с ним, папа! Тем более что Роберт – брат мужа моей любимой подруги. Кроме того, по каким-то причинам он очень неохотно с кем-либо разговаривает, мне же порой удается его немного расшевелить. Кстати, он отнюдь не развлекает меня рассказами о своих военных подвигах, и я вовсе не думаю о чем-то серьезном в отношении этого молодого человека!
Генерал тяжело вздохнул и поднялся из-за стола:
– Что ж, тогда продолжай свой спектакль милосердия, который ты, похоже, затеяла только для того, чтобы определиться в своей жизни.
– О да, именно из-за этого!
Генерал вышел, но Люсинда еще долго сидела в кресле для гостей. Поцелуй, который лорд Джеффри запечатлел на ее ладони, несомненно, означал начало флирта и, несмотря на свою фривольность, заслуживал серьезных размышлений. Роберту же Карроуэю Люсинда отводила несколько другую роль… а возможно, и вовсе никакую.
Но все же она машинально провела пальцем по губам, казалось, еще сохранившим тепло его неожиданного поцелуя. Она не собиралась дальше продолжать эту игру, дабы совсем не запутаться. Люсинда не могла даже вообразить молодого Карроуэя, этого раненого, покалеченного солдата, в роли своего жениха, а тем более супруга, хотя видеть Роберта и разговаривать с ним ей было приятно. К тому же генерал Баррет никогда не признал бы его своим будущим родственником, даже развитие чисто дружеских отношений с Робертом в немалой степени осложнило бы ситуацию в семье. Она же представляла себе своего будущего мужа приятным, внимательным джентльменом, лишенным каких-либо комплексов, помогающим ей заботиться о престарелом отце – одним словом, ей нужна была спокойная, добрая семейная жизнь!
«Черт!» – подумала Люсинда. Ведь если ей действительно нужна спокойная жизнь, то в первую очередь надо было бы не вспоминать более никогда о поцелуе Роберта…
Наводя кое-какой порядок в комнате, Роберт наткнулся на три музыкальные шкатулки. Взяв их, он вышел в коридор и направился в буфетную, где по утрам обычно завтракала вся семья.
– С добрым утром! – приветствовала его Джорджиана, поднимая голову от тарелки.
– С добрым утром! – ответил Роберт.
Он рад был видеть Джорджиану и даже в последние дни искал встречи с ней. Но кроме нее в буфетной сидел еще и Тристан. Гм-м… Роберт, возможно, и не отказался бы от помощи, но только не от этого своего братца.
– Что ты там принес? – спросил его Тристан.
– Так, ничего! – буркнул Роберт. – Вы уже заканчиваете завтрак?
Тристан резким движением отодвинул от себя тарелку:
– Закончили. Тебе что-то надо?
– Мне надо, чтобы ты вышел.
– Вышел?
– Да.
– Ладно уж, выйди на минутку. – Виконтесса похлопала его по руке.
Тристан побледнел и медленно поднялся из-за стола.
– Значит, вот как? – произнес он мрачно. – Полная и бесцеремонная отставка?!
– До свидания! – Джорджиана натянуто рассмеялась.
Тристан обернулся к слугам, стоявшим подле окна, и процедил сквозь зубы:
– Чего вы тут стоите? Если мне предлагается уйти, то вам и подавно!
Слуги, поклонившись, вышли, пропустив перед собой хозяина.
– Итак, что я могу для вас сделать? – спросила Джорджиана Роберта, когда дверь за Тристаном закрылась.
Роберт тяжело вздохнул и поставил на стол музыкальные шкатулки.
– Я хотел бы убедиться, могу ли танцевать не как увалень. Вот здесь, в этих шкатулках, записаны вальс и два народных танца. – Он открыл все три коробки.
– Мне кажется, лучше нам перейти в утреннюю гостиную, – предложила Джорджиана. – Остальные члены семьи еще не завтракали, а потому скоро появятся здесь. Я не хочу, чтобы они нам мешали или, Боже упаси, делали какие-либо замечания!
Они вышли в холл, чуть не наткнувшись на задержавшегося там Тристана, и тут же перед ними возник Эдвард.
– Куда это вы идете? – подозрительно спросил он.
– Вымыть руки, – ответила Джорджиана. – А ты отправляйся завтракать!
Они быстро прошли в утреннюю гостиную, которая, по счастью, оказалась незанятой. Джорджиана плотно закрыла дверь и заперла ее изнутри, Роберт разместил шкатулки на подоконнике и открыл их.
– Должен признаться, – обратился он к Джорджиане, – что я толком не знаю, смогу ли…
– Никаких отговорок! Начнем с вальса. – Включив первую шкатулку, Джорджиана стала в нужную позицию и выжидающе посмотрела на партнера.
Набрав в грудь побольше воздуха, Роберт взял правой рукой ладонь Джорджианы, а левой обнял ее, в то время как она, ободряюще улыбнувшись Роберту, положила свободную ладонь на его плечо.
Джорджиана почувствовала тепло тела Роберта, и это ощущение наполнило ее радостью уверенной в себе женщины. Он же невольно испытал дрожь в коленях и, задыхаясь, попытался отстраниться от нее.
Джорджиана с удивлением посмотрела на своего незадачливого партнера:
– Что случилось, Роберт?
– Извините! – проговорил он дрожащим голосом, пятясь к двери. – Но я, кажется, совершил ошибку!
– Вовсе нет! – рассмеялась Джорджиана. – Вы поступили совершенно правильно. Если вы еще раз захотите попрактиковаться в танцах, дайте мне знать, и мы встретимся в этом зале.
В свою спальню Роберт вернулся в состоянии, близком к обморочному. Захлопнув дверь, он некоторое время неподвижно стоял посреди комнаты, а затем начал бегать из угла в угол, нервно сжимая и разжимая пальцы рук.
«Успокойся! Успокойся же!» – твердил он себе, пытаясь отогнать какой-то образ.
Но это не был образ женщины, с которой он только что делал попытку потанцевать. В мыслях перед ним стояла Люсинда…
– Что, черт побери, ты с ним сделала? – в волнении воскликнул Тристан, суетясь перед закрытой дверью спальни Роберта.
– Честное слово – ничего! – недоуменно пожала плечами Джорджиана. – Он пытался танцевать, но это для него пока непосильно, вот и все.
