Яполностью был согласен сКорниловым. Стрельба оттуда усиливалась, как икрики. Только вот моих знаний пушту, дари ифарси нехватало, чтобы конкретно разобраться, что жетам происходит.
Я, пригнувшись исмотря под ноги, быстрым шагом направился посклону ккишлаку, моля про себя Бога— неспоткнуться инеупасть. Атокатиться долго придётся. Корнилов последовал замной, периодически контролируя взглядом тропу. Вот икишлак.
Идём поулице, где лежат трупы ираненые отсегодняшнего артобстрела. Новремени оказывать медицинскую помощь, нет. Если неудержим вторую тропу, тоиндусы вырежут всех, перед этим ещё ипомучив. Они наэто большие мастера. Как японял израссказов Лавра, «красный тюльпан» афганцы переняли отних. Так что пускай раненые молятся своим богам, чтобы мысмогли удержать сипаев, недав имворваться впоселение. Может быть, ипроживут ещё сутки. Следующей атаки мыточно невыдержим.
Вот последние дома кишлака перед спуском повторой тропе. Стрельба, крики, звон холодного оружия уже рядом. Выглядываю из-за дувала ипонимаю, что нам пришёл конец. Бой идёт уже вселении, причём бой рукопашный.
Взгляд прикипел кдвухметровому охраннику-пехливану Ахмад-хана, который перехватил левой рукой зацевье винтовку сипая, пытавшегося заколоть штыком силача, аправой рукой сзажатой владони рукояткой револьвера, нанёс удар сверху своему противнику. Голова индуса, несмотря началму, лопнула, как спелый арбуз.
Пехливан, развернувшись насто восемьдесят градусов, махнул перед собой захваченной винтовкой, как дубиной, сметя двоих сипаев сног, которые пытались соспины поднять наштыки Ахмед-хана. Тот вэто время ловко отбивался пульваром* отнаседавших нанего ещё двух индусов, которые неуклюже тыкали вАхмад-хана винтовками спримкнутым штыком.
* афганская изогнутая сабля сметаллической рукоятью идискообразным навершием эфеса.
Телохранитель хана взревел, выбросил винтовку, укоторой отвалился приклад, иревольвер, выхватив из-за пояса чуть линеметровый хайберский нож, прыгнул кнападавшим наего хозяина сипаям. Резкий мах ножом ввоздухе, приземление наноги, изаэто время голова одного изиндусов упала наземлю. Совторым противником покончил сам Ахмед-хан, развалив ему наискосок грудь рубящим ударом отлевого плеча допечени.
Яочнулся отнаваждения этой сценой боя и, выйдя из-за дувала, поднял пулемёт, вдавил вноющее плечо приклад иоткрыл одиночный огонь. После третьего выстрела япочувствовал, что вхожу втранс без всякого слова ключа. Моё тело словно окатила волна энергии, наполняя его силой, движение вокруг замедлилось, зрение обрело необычную остроту иясность. Мне показалось, что явижу полёт каждой пули ипредугадываю движения противников, неся имсмерть каждым выстрелом.
Боёк щелкнул вхолостую, ябыстро перезарядил пулемёт ивновь открыл огонь, продвигаясь вперёд, словно плывя над землёй. Выстрел, небольшой поворот корпусом, новая цель— выстрел. Вот унтер-офицер или сержант, судя понашивке напредплечье, начинает делать выпад вперед, чтобы воткнуть штык винтовки вспину Кубад-хана, который сещё двумя защитниками кишлака отбивались чуть встороне отнаседающих наних шестерых солдат. При этом князь орудовал такой жевинтовкой, как уего противников, демонстрируя отличные навыки иумения штыкового боя.
Выстрел. Голова хавильдара, вспомнил, как называется это звание вармии Британской Индии, дёргается. Снеё слетает чалма, асам индус падает, так инедотянувшись штыком дохозяина кишлака. Ещё выстрел, ещё, иКурбад-хан сдвумя воинами остаются уже только против трёх сипаев.
Разворот левее идобиваю магазин внакатывающую потропе толпу индусов. Смена магазина. Тридцать патронов, плюс десять вдвух Тё-Тё, два метательных ножа, апотом…
Апотом пригодится вон танеплохая сабля, которую держит вруках субедар, или первый лейтенант вбританской армии, что соответствует унас есаулу указаков или капитану впехоте.
«Надо же, извания вспомнились»,— подумал я, передернув затвор ивновь вжимая приклад пулемёта вмногострадальное плечо.
Выстрел, выстрел, выстрел. Время продолжает течь замедленно. Движения противников какие-то текучие. Словно они двигаются под водой. Янамного быстрее их. Поэтому выстрел, выстрел, выстрел, пока неушло это прекрасное чувство всемогущества. Ямогу всё. Щелчок бойка.
Бросаю пулемёт ивыхватываю револьверы. Принимаю стойку для стрельбы по-македонски. Двигаюсь, качая маятник, наврага истреляю. Ещё раз. Выстрел, выстрел, выстрел. Вчей-то голове появляется третий глаз, кто-то рухнул, как подкошенный, держась загрудь. Правый револьвер— всё. Ещё один выстрел слевой руки иТё-Тё летят наземлю. Первый нож отправился вполёт. Удачно попал вгорло субедару, ккоторому яипробивался. Второй нож вправую руку ипрыжок вперёд. Выхватываю левой рукой упадающего субедара саблю. Отпрыгнул назад, отбив еювсторону штык, накоторый меня попытался насадить один изсипаев. Ноему неповезло. Боец провалился ввыпаде, ая, довернув корпус, полоснул поего сонной артерии ножом. Иснова отскок назад, разрывая дистанцию.
Сипаи, потерявшие офицера, остановились, глядя наменя скаким-то ужасом вглазах. Я, утвердившись наногах, глубоко выдохнул ивзмахнул саблей, пробуя еёбаланс. Немоя любимая шашка, носойдёт. Поменял вруках саблю инож местами. Атеперь потанцуем. Живым точно недамся. Даинебудут индусы брать нас живыми. Вон как озверели. Прут вперёд, несмотря натакие потери. Хотя сейчас встали. Мало того изадние ряды остановились, амногие оглядываются назад.
Итут уменя будто включился слух. Доэтого ячётко слышал только, как бухало моё сердце. Все остальные звуки доносились, словно сквозь вату. Даже грохот выстрелов отсвоего пулемёта япрактически неслышал. Асейчас, перекрывая отдельные выстрелы, откуда-то снизу потропе доносился рёв, скаким обычно идут ватаку.
Оглянулся назад. Как оказалось, ядовольно-таки далеко продвинулся вперед. Замной натропе лежала груда тел сипаев, покоторым комне приближались оставшиеся вживых защитники кишлака. Ихоставалось нетак ужимного, ибольшинство изних были ранены, тем неменее, вихглазах горела решительность продолжить бой. Соблегчением для себя яувидел, что иКорнилов, иАхмед-хан, иКубад-хан были живы ицелы. Так жеживым был тот старейшина, который имел зеленую чалму хаджи иещё несколько старейшин икнязей.
Всего здесь собралось чуть больше полусотни афганцев, которые держали вруках восновном холодное оружие. Ноипротив нас было сипаев небольше. Моя атака значительно проредила ихряды. Ивот теперь те, кто стоял перед нами, смотрели нанас, азадние ряды индусов смотрели назад натропу, покоторой наверх ккишлаку быстро поднималась толпа вооруженных афганцев, которая сносила всё перед собой, добивая походу раненых индусов иангличан, пытавшихся самостоятельно спуститься вниз.
Один изсипаев снашивкой хавильдара посмотрел мне вглаза, апотом произнёс нахорошем английском:
—Господин, если высохраните нам жизнь, томысложим оружие.
Вэтот момент комне подошёл Ахмед-хан.
—Генерал, Вывыиграли этот бой, Вам ипринимать решение.
Япосмотрел вглаза хана. Тот таращился наменя… Ятак инесмог понять, как онсмотрел наменя. Нуневосторженная жеонгимназистка, которая увидела героя своего романа инеможет вэто поверить.
