Луния тяжело вздохнула. Что тут возразишь? Если Росянка уничтожит Дыхание зла своей листомантией, разум Ящерки, спаянный с лианой, погибнет тоже.
Присев на воображаемый земляной пол, пленница задумчиво выводила на нём когтем контуры деревьев. Открывая Ящерке воспоминания настоящих драконов, она рассчитывала помочь той обрести чувство общности, взглянуть на мир как они, а не с извращённой точки зрения себялюбца Змея. Пока ничего не получалось, зато сама Луния ощутила себя ближе к Икару и Ананасу, хотя смотрела их память совсем недолго. Картина дождевого леса вселяла надежду. Как приятно знать, что где-то существует подобная красота, что можно жить мирно и счастливо. Если удастся одолеть королеву Осу и иноразум, шелкопряды могли бы тоже создать для себя уютный дом.
Однако Ящерку, похоже, эти воспоминания лишь разъярили и усилили чувство одиночества, ведь ей никогда не суждено попасть туда и жить такой жизнью.
–Мне очень жаль, Ящерка,– вздохнула Луния.
–Ещё бы тебе не жалеть!– фыркнула та, подтащив к ней Икара и плюхнувшись рядом. Сердито прочертила когтем на полу кружок, и дракончик, наклонившись, пририсовал к нему солнечные лучики.– В вашем прошлом вы только и делаете, что помогаете другим драконам да обнимаетесь. Фу, сколько можно!– брезгливо передёрнулась она и пририсовала крылышки к змеистой линии, проведённой по полу Икарчиком.– Вот же невезение: только трое согласились открыть мне память и оказались самыми скучными драконами на свете!
–Я в смысле… жалею, что наши воспоминания тебя огорчили.
Ящерка возмущённо вздыбила гребень.
–Что за глупости! Совсем даже не огорчили. С чего это мне вдруг огорчаться?
–Потому что тебя саму никогда не обнимали?– внимательно глянул на неё крошка Икар.
–Да плевала я на ваши обнимашки!– Она раздражённо пихнула дракончика хвостом, опрокинув на пол.– Я ни разу никого не жгла, не дралась в битве, не ела людей, никому не перерезала горло – вот почему огорчаюсь! Где настоящая драконья жизнь? И потом, вовсе я не огорчаюсь, вот.
–Обниматься куда лучше,– покачал головой дракончик, поднимаясь с пола.
–Заткнись! Противно слушать.
–А хочешь, я тебя обниму?– предложил он.– Вдруг тебе понравится…
–Это не по-настоящему, тут всё придуманное!
–Да ладно, всё равно похоже. Ну давай хоть разок попробуем, а?
Она свирепо оскалилась, затем прижала крылья к бокам и опасливо пригнулась.
–Ладно… только обещайте потом оставить меня в покое с вашими дурацкими нежностями и огорчениями!
Икарчик в силу возраста ещё не обзавёлся крыльями, но всё же сумел обхватить лапами плечи маленькой драконихи, а затем положил подбородок ей на голову.
–Хмм…– пробормотала она неуверенно.– Глупости всё это.– Отталкивать, меж тем, не стала.
Луния наблюдала за ними и пыталась представить, каково это, когда тебя обнимают впервые за пять тысяч лет чудовищной полужизни. Может, насмотревшись картинок из их прошлого, Ящерка хоть чуточку изменит свой взгляд на мир и драконов?
Подойдя к радужному, Луния уселась рядом.
–Нам нужна ещё память,– шепнула она.
Ананас сонно заморгал.
–Для Ящерки? Мы же все открыли ей свою.
–Похоже, этого мало. Она убеждает себя, что мы просто не из тех племён, а нормальные драконы – свирепые и кровожадные, как ей внушил Змей.– Луния раздражённо вонзила когти в земляной пол.– Вот и надо показать ей воспоминания других. Понять бы только, как их добыть – не позволять же Дыханию зла ещё кого-то захватывать!
–У Змея уже есть другие, хотя бы ядожалы,– заметил Ананас.– Может, кто-то и согласится показать.
–Ядожалы…– нахмурилась она.– А если их прошлое окажется как раз таким, как мечтает Ящерка? Я же хочу наоборот!– Луния задумалась.– А ваша ночная не может помочь? Не знаю, как она читает мысли, но вдруг?
–Она иногда сюда заглядывает,– кивнул радужный.– Спрошу, когда появится.
–Спасибо, Ананас!
Он с улыбкой потёрся о её крыло. Луния прикрыла глаза, мысленно потянулась к своему настоящему телу и крепче прижала к себе Икарчика, ощущая боками скользкие переплетения лиан.
Что бы ещё предпринять?
В запястьях пульсировал жар – они наверняка ярко светятся в зеленоватом полумраке настоящего зала. Зачем пророчество закинуло её сюда, а судьба наделила огнешёлком и свела с человеком-чудовищем? Может, надо использовать свой огонь? Или она всё-таки не та, кому суждено изменить мир к лучшему? Тогда остаётся только сидеть в плену и надеяться на освобождение.
Вонзив в гибкие стебли свои настоящие когти, она ощутила выступивший ядовитый сок.
Если поджечь лианы, достанет ли дым до тех драконов, что остались наверху с Брионией? Не поработит ли всех обитателей пещер? Хотя… если заросли здесь внизу уничтожить, то, может, некому станет и управлять чужим разумом?
Стоит ли рисковать? А вдруг иноразум уцелеет и сохранит свою власть, пока где-то останется даже один-единственный корешок?
–Ящерка!– раздался вдруг голос радужного.– Мы можем дать тебе ещё воспоминаний, хочешь?
Луния открыла глаза. Ананас присел рядом с маленькой драконихой, которая уже освободилась от объятий малыша, но осталась рядом, касаясь его хвостом. Луна тоже появилась там, пристроившись за плечом радужного и опасливо поглядывая на Змея.
–Правда можете?– радостно вскинулась оранжевая.– Но как – заразили новых драконов?
–Нет,– серьёзно помотал головой Ананас.– Такого мы не допустим! Просто Луна попробует стать посредницей. Свяжется мысленно с теми, кто сейчас летит с ней, и передаст тебе то, что они сами выберут.– Он оглянулся на застывшего на троне человечка.– Только тебе, надеюсь… хотя сам не понимаю, как оно работает.
–Да-да, конечно!– Ящерка протянула лапы, но тут же с подозрением отдёрнула.– Погоди… Что вы за это просите? Лунию я не отдам!
Радужный пожал плечами.
–Да ничего. Мы всё равно сейчас летим все вместе. Луна говорит, это будет легко сделать. Она хочет доставить тебе удовольствие – так почему бы и нет?
Ящерка озадаченно помолчала, глядя в пол, на котором только что нацарапала силуэт бабочки. Малютка Икар изобразил рядом другую, крылья их соприкасались.
–Ладно,– заговорила наконец оранжевая,– ваше дело.
Она снова протянула лапы, радужный дракон взялся за одну, Икар – за другую, а Луна сжала его свободную лапу.
–Стой!– воскликнула Ящерка, когда ночная уже прикрыла глаза.– Я хочу что-нибудь страшное, никаких обнимашек!
Вокруг уже простирался дождевой лес, но теперь здесь стоял глубокий мрак, который слегка рассеивали лишь три ночных светила по разным сторонам небосклона. Контуры деревьев слегка расплывались, будто на картине, оставленной под дождём. В шорохе листвы раздавался неумолчный хор лягушек и ночных насекомых.
