Но сегодня миссис Хьюбер протоптала себе путь в угол столовой, встала спиной к стене и оглядела столы. Ей нужно было найти Синди Уотсон. Не чтобы поговорить с ней. Чтобы изучить её.
«Знай своего врага»,– напомнила она себе. Это была мудрость, которую она почерпнула в начале своей преподавательской карьеры. Сейчас было самое время вспомнить об этом.
С тех пор как миссис Хьюбер в совершенстве овладела Голосом, ни один ученик – ни один – не ослушался её.
До Синди. Как?
Этому должно было быть объяснение.
–За это твои уши будут гореть огнём, Синди Уотсон,– пробормотала она себе под нос.– Они будут гореть и полыхать.
Учительница окинула взглядом столовую. Она старалась не замечать запахи столовой – переработанное мясо вперемешку с толпой растущих тел. Она приспустила очки и посмотрела поверх них.
Внезапно её поиск прервал чей-то голос:
–Я рад видеть вас здесь, Барбара.– Это был директор Гарсия. Миссис Хьюбер фыркнула. Она ненавидела, когда её называли Барбарой, особенно при учениках. Она была миссис Хьюбер.
–Ученикам полезно видеть нас за пределами класса,– продолжил директор.– Это даёт им понять, что мы тоже люди.
Он улыбнулся.
Миссис Хьюбер не улыбнулась в ответ.
За неделю до этого директор Гарсия вызвал её к себе в кабинет, чтобы поговорить о её «манере говорить немного чересчур резко».
Миссис Хьюбер снова легонько фыркнула. Это был первый год директора Гарсия в качестве директора средней школы, и у него были всевозможные «свежие» идеи о преподавании. В конце концов, полагала она, он узнает, что на самом деле действует на детей. Но пока его глаза безнадёжно горели энтузиазмом.
–Я не стану менять своих методов,– сказала она ему в тот день.– Я контролирую свой класс – безупречно, если хотите знать,– и вместо того, чтобы вызывать меня сюда и просить измениться, вы должны благодарить меня, молодой человек.– Она встала, когда выговаривала ему всё это.– Когда вы будете готовы меня отблагодарить, я буду в своём классе.
Учительница вылетела из его кабинета и с тех пор с ним не разговаривала. А сейчас, в столовой, директор Гарсия улыбался ей как ни в чём не бывало. Он сунул руку в карман, будто пытался там что-то найти, но в этот момент какой-то ученик крикнул ему через всю столовую: «Эй, Гарсия, чувак!», и директор Гарсия широко улыбнулся, помахал ученику и подошёл к нему, чтобы дать ему пять.
Миссис Хьюбер покачала головой. Она не думала, что когда-нибудь увидит, как директор даёт пять ученикам или позволяет им говорить так по-дикарски. «Эй, Гарсия, чувак»? Это отвратительно.
Миссис Хьюбер вздохнула и вернулась к поискам Синди.
«Где же ты?»– думала она, успев осмотреть ближнюю половину столовой.
В тот же момент возле автоматов с газировкой кто-то уронил поднос с обедом. Он с грохотом упал на кафельный пол. Миссис Хьюбер повернулась, как и все остальные, чтобы посмотреть, кто это сделал.
Это была не Синди Уотсон, увы.
«Это послужило бы ей уроком»,– размечталась миссис Хьюбер.
Но это был Андре Паркер, самый низкий мальчик в её классе. Он стоял над остатками своего обеда: рассыпанной картошкой фри и куском пиццы начинкой вниз, и щёки его были цвета малины.
Один мальчишка выкрикнул: «Ну ты ловкач, Андре!»– и несколько других детей зааплодировали.
Миссис Хьюбер покачала головой.
Эти дети – полный бардак. Вообще никаких манер. Никакого достоинства.
И тогда миссис Хьюбер приметила Синди Уотсон. Девочка шла по столовой, держа поднос с обедом. Миссис Хьюбер надвинула очки повыше. Пришло время сосредоточиться. Как Синди сопротивлялась Голосу? Что в ней было такого особенного?
Синди подошла к Андре, который стоял на коленях и собирал устроенный им беспорядок. Когда Синди подошла к нему, она коснулась его плеча. Затем девочка присела и помогла ему подобрать остатки разбросанной картошки фри.
Ноги миссис Хьюбер слегка подкосились.
Она не могла понять. И эта девчонка смогла бросить вызов Голосу?
Андре и Синди встали. Синди взяла со своего подноса тарелку с картошкой и пиццей и протянула Андре.
Андре застенчиво замотал головой, но Синди улыбнулась, что-то сказала и поставила тарелку на поднос Андре. Затем она повернулась и ушла.
Миссис Хьюбер не могла этого осознать.
Как?– вопрошала она.
Синди Уотсон была первой её ученицей, которая ослушалась, за многие годы – за многие годы! Как получилось, что из всех учеников, которые хотели бросить ей вызов, это удалось только тихоне Синди Уотсон?
У миссис Хьюбер задрожали руки.
Эта девчонка не была бунтаркой. Она не носила чёрную одежду, у неё не было пирсинга в неположенных местах. Она не красила волосы в синий цвет и не нарушала школьный дресс-код. Она была единственной, кто помог Андре Паркеру. Единственной.
И всё же каким-то образом она сопротивлялась Голосу. И если ему могла сопротивляться маленькая мышка Синди…
Миссис Хьюбер не стала заканчивать свою мысль.
Она бросилась к дверям столовой. Директор Гарсия стоял неподалёку и смеялся о чём-то с группкой учеников.
–Заходите снова, Барбара,– сказал он, когда она проходила мимо, и сунул руку в карман: казалось, он хотел ещё что-то сказать.
Она проигнорировала его и помчалась в учительскую, где рывком достала свой обед из холодильника.
«Синди Уотсон должна быть наказана!»– заключила она.
Синди ослушалась. Неважно, выглядела она как бунтарка или нет. Ей было велено тихо читать – в самых ясных выражениях,– а она не читала. Всё было предельно просто. То, что она только что сделала для Андре Паркера, не оправдывало её.
Миссис Хьюбер вытащила из пакета с обедом стебель сельдерея.
Если она позволит этой девчонке бросить ей вызов, найдутся и другие. Получится хаос: записки, болтовня на уроках и хронические опоздания.
«Да,– решила миссис Хьюбер,– Синди Уотсон нужно остановить». Она с хрустом разломила стебель сельдерея пополам.
После обеда ей придётся отчитать Синди. Перед всеми. Ей придётся использовать Голос в полную силу. Миссис Хьюбер вгрызалась в сельдерей.
Даже если Синди поначалу будет сопротивляться, как до этого, в конце концов она поддастся Голосу. Ему все поддавались. Это было похоже на магию.
Кроме того, заставить Синди сделать ошибку – выставить её слабой и трясущейся на глазах у всех – стало бы хорошим напоминанием остальным, что никто в её классе не находится в безопасности. Никто. Даже «хорошие детки».
Учительница покончила с обедом и зацокала по коридору. Она почти даже улыбнулась, размышляя об уроке, который она скоро преподаст Синди и всем остальным.
