Упали первые капли дождя. Мальчики остановились, чтобы нацепить капюшоны, и туго затянули шнурки у лица.
–Значит, ты просто вот так однажды исчезнешь? А твои родители и все остальные будут гадать, что с тобой случилось?– поинтересовался Джейкоп.– Как показывают по телевизору, когда кто-то пропадает?– Голос Джейкопа звучал тихо, приглушённый капюшоном, ветром и дождём.– Пожалуй, это немного страшно, но не так уж и страшно. Это скорее грустно.
–Не, всё гораздо страшнее,– нашёлся Джейкоб. Мальчики шли, опустив головы, сопротивляясь непогоде. Они свернули на свою улицу.– Потому что, когда Исчезатели тебя ловят, ты исчезаешь не только сейчас. Ты исчезаешь совсем. Все твои дни рождения. Как ты учился ходить. Исчезает всё. Как будто ничего этого никогда не было. Никто ничего не помнит. Никто не помнит тебя. Ты исчез. Ты стёрт. Отовсюду.
Порыв ветра гнул деревья вдоль тротуара.
Показались дома мальчиков. Мама Джейкоба в длинном чёрном плаще волочила коричневый мусорный бак с тротуара, несмотря на ветер и дождь.
–А Исчезателей можно побороть?– спросил Джейкоп.– От них можно убежать?
–Бесполезно!– Джейкоб ссутулил плечи, дойдя до дорожки к своему дому; здесь он обычно отделялся, а Джейкоп шёл дальше до соседнего дома.
–У Исчезателей даже нет тел. Они просто существуют вроде как сразу повсюду. В свете, в воздухе, везде.– Он провёл рукой по влажному воздуху вокруг себя.– Когда они решают заполучить тебя, ты пропал. Ты ничего не можешь поделать.
Его мама затащила мусорный бак в открытый гараж. Бак загрохотал и проскользил внутрь. Она подняла глаза – по её лицу стекали капли воды.
–С кем это ты разговариваешь?– позвала она сквозь дождь.
Джейкоб ткнул пальцем в сторону от себя.– Я разговариваю с…
Он остановился. Он ведь рассказывал какую-то историю. Кому? Он говорил про Исчезателей? Воздух вокруг показался ему тяжёлым и холодным, и он содрогнулся. Мальчик обернулся.
Рядом никого не было.
Джейкоб посмотрел на соседний дом из серого кирпича. У него на уме вертелось имя. Что-то с буквой «П».
Питер? Перси? Пол?
Он покачал головой.
–Ни с кем,– откликнулся он.– Просто разговаривал сам с собой.
Девять жизней
12 3 4 5 6 7 8 9
Позвольте я вам кое-что расскажу. Есть огромная разница между кошками и котятами. Я обнаружила это много лет назад, когда ещё носила косички и ездила на трёхколёсном велосипеде.
Для начала, котята гораздо симпатичнее. Их туловища ещё не выросли настолько, чтобы соответствовать размеру голов, поэтому у них такие огромные мордочки. Я знаю, звучит странно, но поверьте, это очень мило. И поэтому у котят такие большущие мультяшные глаза. А ещё котята сидят у вас на коленях и позволяют вам их тискать. По крайней мере, Лакрица всегда так делала. Лакрица – котёнок, которого мама подарила мне на седьмой день рождения. Она вся была покрыта чёрной шёрсткой – морда, спина, ноги – полностью чёрная. Вот почему я назвала её Лакрицей. Ещё одна причина, по которой котята намного лучше кошек, в том, что котята невероятно мягкие, особенно их уши. Раньше, бывало, я сидела перед телевизором с Лакрицей на руках и просто перебирала её бархатистые ушки между пальцами. Я могла бы делать это днями напролёт. И Лакрица бы мне позволила.
Но кошки совершенно не похожи на котят. Совершенно.
Если уж по правде, кошки – не самые приятные создания. Взять, например, Лакрицу. Когда она выросла, она полностью изменилась. Она стала большой и какой-то заносчивой и больше не хотела сидеть у меня на коленях. Когда я сама поднимала её и усаживала себе на коленки, она выжидала секунду, но как только я устраивалась поудобнее, она выворачивалась, спрыгивала и шла бродить по коридору.
Именно этим Лакрица и занималась большую часть времени – бродила. Вокруг дома, во дворе, в окрестностях.
Как только она стала кошкой, ей стало не до меня.
И это ещё не самое худшее в Лакрице.
Хуже всего было то, что она так и не научилась пользоваться лотком. Я могла простить это Лакрице, когда она была котёнком. Я имею в виду, когда милый котёнок время от времени делает лужицу на полу, и вам приходится её убирать, то ничего страшного. Но когда взрослая кошка Лакрица ходит в туалет где попало, это воспринимается иначе.
Мне кажется, Лакрица пыталась научиться. По крайней мере она на самом деле делала свои дела стоя в лотке. Проблема была в том, что её задняя часть всегда свисала с края лотка, и весь этот беспорядок вываливался на кухонный пол.
Это выводило маму из себя. Она приходила из гаража с полной сумкой продуктов и видела на только что вымытом кухонном полу кучу… вы знаете чего и приходила в ярость.
–Лакрица!– кричала мама.– Лакрица! О, зачем нам вообще нужна эта глупая кошка?– Затем она отлавливала Лакрицу, тащила её к куче и поучала:– Нельзя, Лакрица! Нельзя!
Полагаю, она пыталась дрессировать её, словно собаку.
Так продолжалось годами, и каждый раз, когда Лакрица оскверняла её пол, терпение мамы, казалось, понемногу таяло.
–Кошки – это сущий ужас,– сокрушалась она.
–Когда Лакрица умрёт, у нас больше не будет кошек,– пообещала она в другой раз.– Никогда.
А однажды она выпалила: «Я ненавижу эту кошку». И я думаю, что мама говорила серьёзно. Абсолютно серьёзно.
Несколько недель спустя как-то утром она вошла на кухню, ещё с полузакрытыми глазами и босиком, и наступила прямо на последнее произведение Лакрицы.
Чвак!
–Лакрица!– взвизгнула мама, и по её голосу – таким он был громким и пронзительным – я поняла, что её терпение лопнуло.
Она допрыгала до Лакрицы на одной ноге, так как другая её нога была покрыта сами-знаете-чем. Она схватила Лакрицу за загривок и подняла её в воздух. Кошка и не пыталась извиваться. Она просто висела.
–Миранда, дай мои ключи!– скомандовала мне мама, все ещё прыгая на одной ноге.– И садись в машину!
Её лицо побагровело, её трясло так же, как если бы я целую неделю не убиралась в своей комнате.
Я схватила её ключи с крючка у двери и пристегнулась на пассажирском сиденье, а мама зашвырнула Лакрицу в машину назад. Кошка вскочила на заднее сиденье и начала ходить туда-сюда.
Мама выехала с дорожки.
–Три мили
[1],– пробормотала она себе под нос.– Этого должно быть достаточно.
Внутри у меня открылась жгучая дыра.
–Э-м-м, мам,– протянула я, но мама лишь подняла указательный палец и шикнула на меня.
Она свернула налево на Берч-Барк-драйв и повернула направо на Харрисон. Какое-то время она ехала, сворачивая то туда, то сюда, а иногда ни с того ни с сего она делала полный разворот и ехала в противоположном направлении. Я думаю, она пыталась сбить Лакрицу с толку, чтобы та потерялась.
