Поэтому она наконец – наконец-то!– исчезла из моей жизни.
* * *
Той ночью я услышал шарканье, словно крошечные ножки волочились по полу моей спальни. Я сказал себе, что это обычные ночные звуки, перевернулся на другой бок и натянул одеяло до подбородка.
Позже, когда солнце осветило мою комнату и я открыл глаза, угадайте, кто сидел по другую сторону моей подушки, меньше чем в двадцати сантиметрах от моей головы?
Она.
Она сидела там, без головы, только голубое платье с оборками и зазубренная фарфоровая шея. На коленях у неё лежал пакетик, тот самый, с осколками.
Я сел в кровати, сердце у меня бешено колотилось.
Я закричал хриплым спросонья голосом.
В этот момент мама ворвалась в мою комнату.
–Митчелл,– воскликнула она.– Что случилось?
Что-то щёлкнуло у меня в мозгу.
«Мама,– понял я.– Ну конечно».
Несколькими неделями ранее она в шутку подсунула мне в раковину в ванной резиновую змею. В другой раз она пряталась у меня в шкафу больше двадцати минут, чтобы выпрыгнуть, когда я меньше всего этого ожидал.
Это было очевидно. Это сделала мама.
Она же была последней, кого я видел с этой куклой.
Должно быть, она на цыпочках прокралась в мою комнату и положила куклу на подушку в шутку или в наказание за то, что я её разбил.
«Ха-ха, мам»,– подумал я, когда моё сердцебиение пришло в норму.
Но я не позволю ей увидеть, как я вздрагиваю и боюсь. Лучший способ справиться с мамиными розыгрышами – делать вид, что она меня не напугала.
Я потянулся и накрыл куклу своим одеялом.
–Ты кричал,– сказала мама, разволновавшись не на шутку.
Я поднял брови.
–Кто, я?
–Я тебя слышала,– сказала мама, подходя на шаг ближе.– У тебя всё в порядке?
–Всё нормально,– сказал я.– Всё отлично.
Она покачала головой. Вероятно, она огорчилась, что её розыгрыш не сработал.
–Что ж, я рада, что с тобой всё хорошо,– сказала она и ушла.
Я откинул одеяло.
От куклы было лишь расфуфыренное голубое платье и зазубренная шея, идущая зигзагами. У неё на коленях по-прежнему лежал пакетик – осколки её разбитой головы.
На одном из этих осколков я увидел глаз.
Он был зелёным и чересчур реалистичным.
Увидев его, я вновь ощутил знакомую дрожь – по шее, по рукам и по всему телу.
* * *
Я оставил куклу на подушке, когда уходил в школу.
Я старался не думать о ней, но каждый раз, закрывая глаза, я видел зазубренную линию её шеи.
Когда прозвенел звонок к началу урока химии, мистер Кунц написал на доске слова ХИМИЧЕСКОЕ СВЯЗЫВАНИЕ. Он начал лекцию о том, как атомы соединяются друг с другом, иногда навсегда. Я старался быть внимательным, но услышал перешёптывание нескольких ребят.
–Что за чёрт?– спросила Джейлен Джонс.
–Жуть,– сказал Майки Симмонс.
–Это ненормально,– добавила Миа Лопес, президент Лабораторных крыс.
Я повернулся, чтобы посмотреть, о чём шепчутся, и замер всем телом.
Там была она.
Она сидела на книжной полке. У неё на коленях снова лежал пакетик с осколками её разбитой головы.
У меня как будто разбух кадык.
Как она сюда попала?
Логически это было бессмысленно. Мама, я знал, не сделала бы этого. Конечно, она любила розыгрыши, но она никогда раньше не разыгрывала меня в школе.
Ханна Уилсон подняла руку.
–Мистер Кунц,– окликнула она учителя.– Извините, но мне трудно сохранять внимание из-за… этого.
Она указала на куклу.
–Ого,– удивился мистер Кунц.– Кто её туда положил?
Никто ничего не сказал. Я опустил глаза в тетрадь.
В классе поднялась болтовня. Я слышал такие слова, как уродливая, жуткая и даже зловещая.
–Я спрашиваю, кто её туда положил,– снова обратился к классу мистер Кунц и подошёл к кукле.– Кто бы это ни сделал, у вас не будет неприятностей,– сказал он, глядя на хихикающих мальчишек в заднем ряду.– Я, как и все, люблю пошутить, но нам нужно убрать эту штуку, чтобы мы могли сосредоточиться.
Он ждал.
Настенные часы тикали. У меня было ощущение, что кукла выжидала, что я что-то скажу. Моя кожа стала липкой.
–Это я, мистер Кунц,– пробормотал я. Все повернулись. Мальчишки в заднем ряду снова захихикали.– Это была глупая шутка.
–Серьёзно, Митчелл?– прошептала Миа Лопес.
–Ну, подойди и забери её.– Мистер Кунц махнул мне рукой. Было похоже, что он не хочет сам прикасаться к кукле.– Убери её в рюкзак, чтобы мы могли сосредоточиться.
Я кивнул и встал. Все наблюдали, как я схватил куклу и её пакетик. Я засунул её себе в рюкзак и попытался сосредоточиться на уроке, но не мог перестать смотреть на два слова, которые мистер Кунц написал на доске.
ХИМИЧЕСКОЕ СВЯЗЫВАНИЕ.
На полу мой рюкзак пошевелился.
«Химическое связывание»,– подумал я.
Я понял, почему кукла пришла ко мне на урок химии, и я знал, зачем она принесла осколки своей головы.
Я знал наверняка, чего она от меня хочет.
* * *
Весь этот день она появлялась в разных местах. На уроке рисования я нашёл её на своей полке. После обеда она появилась на дне моего шкафчика. Она даже появилась во время собрания Лабораторных крыс возле стены рядом с горелками Бунзена.
–Твой розыгрыш с куклой был несмешным ещё в первый раз,– заявила Миа Лопес.
В тот день, когда я вошёл домой и бросил свой рюкзак, я направился прямиком на кухню и взял бутылёк клея из ящика со всяким хламом.
«Химическое связывание»,– подумал я.
Я отнёс куклу в свою комнату и вытряхнул содержимое прозрачного пакетика на стол.
Я начал, конечно, с научным подходом. Я разложил осколки рядами. Я разделил более тёмные части, которые, как я понял, были её волосами, и более светлые части, которые, должны были быть её кожей. Я нашёл два её глаза, нос и три осколка, которые составляли её рот. Я выложил эти осколки в ряд.
Когда я всё разложил, я сосчитал.
Было сорок три осколка.
Самый большой был размером с монетку. Самый маленький был всего лишь щепкой. Я усадил куклу на свой стол, но перед тем, как приступить к работе, я впервые заговорил с куклой.
