Он бил по лицу, по рёбрам и по ногам. Сильно, чётко, зная, что делает, ничего не ломая, но нанося особенно болезненные удары. Но Лина не издавала ни звука и только насмешливо смотрела на своего истязателя, очень надеясь, что всё-таки убивать он её не станет. Но перс бесился всё больше. И когда она уже не держалась на ногах, он отдал приказ дать ей ещё десять плетей. Лина внутренне зарычала, на новую порцию хлыста, она не рассчитывала.
Сознание возвращалось медленно и очень тяжело. Голова звенела, но собравшись с силами, она всё-таки открыла глаза, пытаясь сфокусировать зрение. Белый туман расступился лишь несколько минут спустя. Опять в той же самой постели и в той же позе, как и в прошлый раз, вот только болело всё гораздо сильнее. Оглушающая боль разливалась по всему телу, пронизывая каждую клеточку, и даже дышать было невыносимо тяжело. Хотя назвать дыханием тот хрип, вырывающийся из лёгких, можно было назвать с большой натяжкой. Она попыталась подвигаться, но ни один мускул не слушался её.
Закрыв глаза, Лина попыталась отстраняться от боли и изучать свои повреждения. В общем-то, ничего серьезного, сильные ушибы ребер, но вроде бы не сломаны, разбито лицо, скула и губа кровоточат, остальное повреждено не сильно, ушибы мягких тканей ног и рук, синяки, не больше. Больно, очень больно, но жить можно. И опять спина отзывалась свежими ранами.
А это молодой царь хорош, очень хорош, он знал, что делал и как. Сильные и чёткие удары, хорошо поставленные и профессиональные. Лина прокрутила в голове все его движения, и поняла что он опытный и опасный противник. И, по всей видимости, не переломал ей все кости, с какой-то целью. Видимо она ему пока ещё была нужна. Хорошо, значит не ошиблась.
Глубоко вздохнула. Нужно собраться с мыслями и подготовится. Днём скорей всего её трогать не будут, поэтому есть время. А ночью нужно будет действовать, надолго здесь оставаться нельзя, смысла нет, и очень опасно. И этот молодой царь это наглядно сегодня продемонстрировал.
Но вдруг её мысли прервала открывающаяся дверь. Лина внутренне чертыхнулась. Интересно, кто бы это мог быть? Но поднять голову - посмотреть не было сил, и она осталась лежать и слушала, как тяжёлые мужские шаги приближались к ней. В поле зрения появились длинные полы ярко-сиреневой одежды и синие сапоги под ними.
Поднимать глаза на гостя не было необходимости, было и без того понятно, что это был персидский царь, и Лина еле сдержала разочарованный вздох.
Он с интересом наклонил голову, вглядываясь в лицо девушки, и в его глазах промелькнуло удивление, тем, что она в сознании.
- Значит это всё правда, - как-то неопределённо сказал перс, заставив в очередной раз Лину задуматься об его источнике информации.
Она посмотрела на мужчину, пытаясь понять его мысли, но холодные глаза не выражали ничего, кроме злости и ярости, которой, по всей видимости, у него было с избытком. Хотя нет... царь с интересном разглядывал свою пленницу, явно наслаждаясь зрелищем, и лёгкая, еле заметная улыбка играла на его губах. Он стоял немного в стороне и переводил взгляд с окровавленной спины на побитое лицо, кровоподтёки на руках и обратно на спину. Затем, совершенно неожиданно и резко выхватил кинжал из-за спины и в один шаг оказался рядом с девушкой и приставил клинок к её горлу.
- Хочешь убить меня? - тихо произнесла Лина осипшим голосом.
- Да, - не стал скрывать перс. - Но пока я этого делать не буду. Мне крайне интересно, что грек нашёл в тебе. Безродная, никому неизвестная и уже немолодая женщина-воин, - произнёс он таким тоном, словно желал оскорбить.
Он провёл холодным лезвием кинжала по шее пленницы, поднялся к лицу и погладил им тонкую полоску шрама на скуле. Точнее то место где она должна была быть ибо толстый слой крови скрывал е от глаз.
- Ты уже была в плену, - сказал персидский царь немного задумчиво. - Не у меня, и не у римлян - они кинжалу предпочитают раскалённый металл, и плетью бьют только рабов. Тогда у кого?
- Давай завтра об этом поговорим? Спать очень хочется, - пробурчала Лина в ответ.
- Спать? - не поверил своим ушам перс и оскалился, словно дикий зверь. Он гневно сжал рукоять кинжала, полоснул им по плечу девушки и стал наблюдать как кровь вытекает из раны, образуя новое красное пятно на кровати, которая и без того была вся пропитана ею.
- Поговорим завтра, - вдруг заключил персидский царь. Развернулся и вышел из комнаты.
Через час принесли обед, Лина его решила всё-таки съесть, вряд ли её отравят, а вот два дня без еды как-то не очень способствуем восстановлению сил. Да и когда удастся поесть в следующий раз, было не известно.
Вся вторая половина дня была потрачена на подготовку к предстоящей операции. Первым дело, и самым сложным, было привести в порядок мысли, особенно мысли о муже. Безумная грусть и беспокойство о Максимилиане съедала изнутри, не позволяя сосредоточиться ни на секунду.
"Может спросить у Афины как он? Нет, хватит об этом", - подумала она и закрыла глаза, ища в сознании потаённый угол, куда можно было спрятать переживания.
Следующей Лина спрятала боль, сейчас не время, она будет только мешать. Лёжа на кровати и старательно выравнивая дыхание, отстраняясь от неё, и с каждый выдохом она отступала. Конечно же, боль не ушла окончательно, и каждая частичка тела кричала, прося сжалиться, но это всё потом, это всё потом... сейчас нужно сосредоточиться на цели.
Солнце давно село, но Лина пока не была готова к операции и всё пыталась успокоиться. Её уже не беспокоила в кровь разодранная спина и ушибы на теле, но избавиться от мыслей о Максимилиане было невозможно. Она постоянно вспоминала его сильные руки, в которых чувствовала себя такой защищённой, его нежность, с которой целовал её, и страсть...
"Нет, хватит!"
Всё! Последний раз вздохнув, окончательно очищая своё сознание, Лина решительно встала и взглянула в маленькое окошко в своей темнице. Было уже темно. Пора, затягивать нельзя. Подошла к двери и приоткрыла её, там были два охранника, которые тут же встрепенулись, увидев девушку.
- Извините, мне нужна ваша помощь, пожалуйста, - тихо пискнула она, и потянула за руку одного из них. Он безропотно вошёл, и как только за ним закрылась дверь, Лина выхватила его нож из-за пояса и вогнала ему в шею по самую рукоять. Удар, отточенный годами тренировки, сделал своё дело, и персидский солдат упал замертво в руки девушки. Она аккуратно подхватила его и очень тихо положила на пол.
Какой странный клинок, непривычный, с эфесом и чуть изогнутый, посмотрела на своё орудие убийства Лина. "Не люблю такие" - заключила она, но, как говорится, выбирать не приходится.
Развернулась к убитому и сняла его жёлтый плащ, придирчиво осматривая его, кажется, следов крови не было.
"У меня наверно скоро фетиш разовьется на плащи", - усмехнулась она сама себе, набрасывая его на плечи. Но прожив в этом мире некоторое время, Лина поняла, что плащ на плечах превращает человека в невидимку. Относительно, конечно.
