Даже приходили прошения от горожан с просьбой поставить Лине памятник, но когда она узнала об этом, кричала так, что все в Афинах и его окрестностях знали, что она против. Мягко говоря.
- Максимилиан, я хочу, чтобы моя жена была в Македонии, тем более Лина отправляется с тобой, а Алкмене тут одной будет скучно, - холодно сказал он. - Но я оставлю ей корабль, - добавил он уже совсем недовольно и полководец внутренне ухмыльнулся. Да, Валерий мог делать вид, что он холодный и чёрствый, но Алкмену он любил безумно и позволял ей многое. Даже удивительно...
- Кастор, ты что-то хочешь сказать? - спросил Максимилиан, смотря на таинственную улыбку фракийца.
- Нет, полководец, - ответил он. - Если разрешишь, я бы хотел проститься с Линой и отправляться в путь. Ты прав, времени у нас действительно мало.
- Конечно. Она сейчас наверняка мучает очередного солдата на тренировочной площадке, - усмехнулся Максимилиан, вспоминая странные игры своей жены.
Когда Лина была беременной, и он запретил ей сражаться, с кем бы то ни было, она нашла для себя очень занятный способ тренировки. С закрытыми глазами нападала на солдата, как будто желая поразить его, но в последний момент останавливала клинок, не завершая удар. И подобные игры ей так полюбились, что она довольно часто к ним возвращалась.
- Мучает? - спросил Кастор. - Пошли, я хочу посмотреть, - широко заулыбался царь Фракии. Методы обучения солдат Лина использовала необычные.
- Макс, я с вами не пойду, - тут же заявил Тигран, желая встретиться со своей невестой и в очередной раз попытаться убедить её, что большая и весёлая свадьба - это то, что им нужно. - Пойду усмирю свою женщину.
- Тигран, я тебя не понимаю, - возмутился Максимилиан. - Ты постоянно говоришь, что она слишком дерзкая, самовольная и справиться с ней невозможно, но при этом намерен жениться на ней.
- Брат, ты то, как раз должен меня понять, - громко засмеялся он, поднимаясь на костылях, и направился на выход.
Тигран переживал из-за предстоящей свадьбы, его волновало отношение Зои, и он искренне не понимал, как она могла смотреть на него влюблёнными глазами, в то время как остальные отворачивались. И не просто смотреть, она с упоением ласкала его, желая коснуться губами каждой частички мужского тела. Удивительно...
Он долго думал о своих чувствах к этой женщине, которая вошла в его жизнь с изяществом слона, и сперва ему казалось, что она привлекла его своим темпераментом. Дерзкий и неуправляемый, как у Лины. Но это было не так. Она была совершенно другой девушкой. Лина, пусть и дерзила много, но всё-таки в ней чувствовалась сила, а Зоя была легка как ветерок, доносящийся с моря, свежа, как цветок, и только с ней уставший воин ощутил покой. Покой не только в чреслах, но и в душе.
Тигран скрылся за дверью, а Кастор спешно поднялся из-за стола, ему уже не терпелось посмотреть на то, что полководец назвал мучениями солдат. Лисимах и Евпатор не разделяли интереса отца, и пошли готовиться к отбытию. Конечно, все вещи были уже собраны, но проверить всё ещё раз не мешало бы.
- А что это она делает? - изумлённо спросил Кастор, когда они приблизились к тренировочной площадке, которая была сделана специально для Лины, совсем маленькая, но зато своя, и находилась она в стороне ото всех, за дальней казармой, подальше от лишних глаз.
Фракиец смотрел на девушку, которая скорее танцевала вокруг солдата, нежели дралась, и никак не мог понять, что же он видел.
- Тренируется, - хмыкнул Максимилиан, наслаждаясь грациозными движениями жены. Она была прекрасна, его Лина...
Но девушка, как будто почувствовав за спиной зрителей, замерла на мгновение, и обернулась, открывая глаза.
- Подглядывать не хорошо, вас этому не учили? - очень недовольно сказала она, и полководец уж было открыл рот, чтобы одёрнуть жену, которая разговаривала непозволительным образом с царём Фракии, но Кастор его опередил.
- Прошу меня извинить, - широко улыбнулся он, - но мы уже отбываем и я хотел попрощаться с тобой.
- Ой, давайте только прощаться не будем, - засмеялась Лина, подходя к нему и отсылая взмахом руки перепуганного солдата. - Я ещё надеюсь с вами увидеться, так что вместо "прощайте" я вам скажу - до встречи.
- До встречи Лина, - кивнул Кастор.
- Ой, а Валерий тоже сейчас отбывает? - вдруг спросила она у мужа.
- Да.
- Я тогда потороплюсь. А то он увезёт Алкмену и Фотину, так и не дав обнять их.
- Иди, - кивнул Максимилиан жене, и она унеслась как ветер, спеша увидеться с подругой, так как Валерий вполне мог забрать жену с дочкой и уехать, никому ничего не сказав об этом.
Но уехать они не успели, и Лина очень вовремя зашла в комнату принцессы.
- Алкмена, дорогая, вы уже уезжаете?
- Да, - грустно ответила она. - Прости, я сама не знала, что мы уже готовы к отбытию.
- А Фотина где?
- Пока с Деметрием. Они очень сдружились, - улыбнулась принцесса. - Даже жаль, что приходится уезжать... Фотине будет скучно одной в Пелле, - вздохнула она, - а остаться тут Валерий не разрешает.
- Ты представляешь, Максимилиан хочет Деметрия с собой взять! - воскликнула Лина, жалуясь подруге.
- Такого малыша и на войну?
- Да, и я тоже еду с ним... Алкмена, но я хочу тебя попросить, чтобы ты вернулась в Афины, - очень тихо сказала Лина, обнимая принцессу, чтобы Валерий не услышал. - Здесь самые лучшие лекари и рожать тебе стоит тут.
- Хорошо, - кивнула она.
- Дорогая, пообещай мне что приедешь, независимо от желания мужа и от того вернёмся мы к тому времени с Максимилианом или нет, - очень строго произнесла Лина.
- Конечно, я обещаю, - ответила Алкмена.
Она уже давно заметила беспокойство подруги, и это явно связанно с разговором с Афиной о её беременности, вот только Лина отказывалась что-либо говорить, а лишь повторяла, что она справится с этим и просила не волноваться. Вот только Алкмена чувствовала, что это связанно с ней. Неспроста же Лина постоянно грустила, когда общалась с подругой, да и вообще старалась встречаться с ней не слишком часто, скрывая свою печаль. А сейчас попросила дать обещание приехать рожать в Афины. Она знала что-то, но не хотела рассказывать об этом.
Лина последний раз обняла подругу, они пошли, забрали из детской комнаты маленькую Фотину, а Деметрий, как настоящий мужчина подарил ей свою самую любимую игрушку - деревянную лошадку, когда-то давно подаренную Гердой - старушкой оракулом из Митавы.
- Я не могу поверить в то, что она умрёт, - тихо произнёс Максимилиан, смотря вслед сестре и её мужу.
Они стояли на дворцовой площади, а Лина держала за руку сына и из последних сил старалась не расплакаться.
- Я не допущу этого, - ответила она. - Алкмена ещё слишком молода, она не должна умереть.
