Солдат убежал, а Максимилиан шёл прямо по гладким камням, которыми были выложены все улицы Афин, даже окраины.
Эта часть города не слишком плотно населена, рядом находился лес, в котором обитали дикие звери, да и та самая пещера, из которой полководец вышел, пользовалась дурной славой. Но как только царь наступил на брусчатку, горожане вмиг повылезали из своих домов и, раскрыв рот, наблюдали за странным шествием.
Но Максимилиан не обращал внимания на их взгляды, в них не было ничего осуждающего. И он знал, что афиняне любили своего царя и его жену, и они находились здесь не ради праздного любопытства, каждый из них сопереживал и сочувствовал. А ещё они боялись… боялись за жизнь этой странной женщины, завладевшей холодным сердцем греческого царя, и Максимилиан это чувствовал.
Со стороны, конечно, всё выглядело крайне плачевно. Платье Лины было всё пропитано кровью и кровавыми ошмётками спускалось со спины. Бесчувственная девушка лежала на руках своего мужа, и ничто не говорило о том, что она жива. Да и сам Максимилиан выглядел не лучшим образом, его кровавые следы, оставляемые с каждым шагом, явно говорили всем, что он серьёзно ранен и испытывает адскую боль.
—Максимилиан? Лина!— подбежал Юлиан, и тут же кинулся к полководцу.
—Возьми,— протянул он своему генералу жену.— Только осторожно. Уронишь, убью.
—Что случилось?— тихо спросил он, принимая из рук Максимилиана драгоценную ношу.
—Тебе лучше не знать этого,— ответил полководец, и Юлиан нервно сглотнул.
Он совершенно чётко помнил, что совсем недавно видел Лину рядом с комнатой Алкмены. Да и сам полководец находился в тронном зале, решал свои государственные дела… Что могло случиться за столь короткий срок? И что они делали за Акрополем? А то, что Лина была без чувств вся в крови, а полководец в очень плохом виде, и почему-то в боевых доспехах исполосованных как будто от когтей, ему очень не нравилось. Но спрашивать он, разумеется, ничего не стал.
Они молча дошли до дворца и под пристальными взглядами прислуги и солдат, повылазивших из казарм, скрылись за его дверьми.
—Юлиан, быстро найди лекаря с которым в последнее время Лина общалась, его имя Алей кажется.
—Да, Алей,— согласился он.— Я сейчас позову его.
Юлиан аккуратно положил Лину на кровать полководца и быстро убежал.
—Лина?— тихо позвал жену Максимилиан, как только они остались одни.
Он опустился на колени перед кроватью и коснулся рукой её нежной бледной щеки.
—Милая, открой глаза.
Но нет… она оставалась без чувств и Максимилиан зарычал от беспомощности. Афина сказала, что ей нужно время, чтобы прийти в себя… Но сколько?
Но она была жива, её грудь еле заметно поднималась и опускалась, и это, казалось бы, должно было успокоить Максимилиана, но было слишком тяжело.
Дверь в спальню резко распахнулась, и в комнату быстро вбежал главный лекарь Афин, а вслед за ним перепуганный Тигран.
—Макс, что случилось?— начал орать тот прямо с порога и замер, увидев бесчувственную девушку в кровати. Но Максимилиан не обращал внимания на его крики, и повернулся к лекарю.
—Алей, будь с Линой,— очень строго сказал он,— и к Алкмене не подходить.
—Но… она скоро родит…— испуганно сказал он.
—Я сказал не подходить! Всё ясно?
—Да господин,— покорно поклонился Алей испуганно смотря на окровавленную девушку в кровати…
Максимилиан удовлетворённо кивнул и, позвав за собой Тиграна, вышел из спальни.
—Поставь у дверей охрану, этот лекарь не должен приближаться к спальне Алкмены,— сказал полководец, как только они оказались в коридоре.
—Макс, что произошло? Что с Линой? Ты объяснишь мне, когда ты успел получить эти раны?— затараторил Тигран.— Ты же только что вышел из тронного зала.
—Брат, нам не стоит это обсуждать,— ответил Максимилиан и генерал открыл рот от возмущения.— По крайней мере сейчас.
—Скажи мне хоть кто тебя… я даже не знаю, как это назвать… как будто покусал.
—Кербер, и нам действительно не стоит это обсуждать.
Тигран недоверчиво нахмурился, и хотел было уже возразить, но увидев серьёзный взгляд полководца, передумал.
—Пошли к лекарю, Макс,— чуть откашлявшись, произнёс он.— Тебе нужно обработать раны.
—Успею… я хочу попрощаться с сестрой.
—Попрощаться? Макс, говори ясней. Алкмена родит с минуты на минуту,— недовольно пробурчал Тигран. Но эта информация была уже без надобности. Крики принцессы были слышны, казалось, даже на окраине Афин.
Максимилиан не стал ничего отвечать, а очень быстро пошёл к спальне принцессы. У её дверей стоял Валерий, лицо которого было белее снега, и он нервно дёргался при каждом крике жены.
Не дайте боги оказаться на его месте, подумал Максимилиан, приближаясь к нему.
—Как она?
—Первый мальчик родился,— осипшим голосом ответил македонец.— Но там какая-то проблема, мне никто ничего не говорит. Максимилиан, посмотри,— с надеждой попросил он.
Полководец коротко кивнул и открыл дверь.
Великая Афина! Это было ужасно!
Измученная Алкмена лежала изнемогая от жары, и даже широко открытое окно помогало мало, а рядом стояла повитуха и держала на руках мёртвого ребёнка.
—Мы ничего не смогли сделать,— испуганно прошептала она, уже готовая принять на себя гнев царя. Но Максимилиан даже не смотрел на неё, он быстро приблизился к кровати сестры и встал перед ней на колени.
Кровать Алкмены вся была залита кровью, пропитав простыни и бесчисленное количество полотенец, а сама девушка лежала на ней, невероятно маленькая и бледная. Она истекала кровью, и как ни старался лекарь, ему не удавалось остановить кровотечение. Это был конец.
Но Максимилиан до сих пор не мог с этим смириться, принять это. Все существо его протестовало против смерти сестры, протестовало яростно и страстно. Он знал, что это её судьба, знал, что она умрёт в любом случае, но не мог… не мог смотреть, как угасают глаза младшей сестры.
—Алкмена? Ты слышишь меня?— дрожащим голосом спросил Максимилиан, дотрагиваясь до холодной щеки девушки.
—Старший брат…— побелевшими губами прошептала она.— Я умираю, да?
—Да, милая,— тихо сказал он, чувствуя горячие слёзы на своих щеках.
—Я хочу увидеть Валерия, где мой муж?
—Позовите Валерия,— приказал я и через секунду вбежал македонец.
—Любимый?
—Я тут, я рядом любимая,— срывающимся голосом произнёс он, целуя бледную руку жены.
—Я люблю тебя, Валерий. Не забывай меня, воспитай из нашего сына полководца,— еле слышно прошептала Алкмена и постаралась улыбнуться мужу.
