—Он приехал с Филиппом?— спросила Лина, поворачиваясь в сторону дворца.
—Да, и с Фотиной,— кивнул Деметрий и кинул взгляд на пояс матери, на котором висел короткий и очень красивый меч, который он у неё уже давно выпрашивает. Из странного белого металла, похожего на серебро, а рукоять его, как будто сплетена из удивительных узоров, спускающихся к самому клинку и растворяющимися в нём. Отец рассказывал, что он из сокровищ Махея, найденных во Фракии около двадцати лет назад, и был дарован за спасённую жизнь Лисимаха.
Вот бы хоть одним глазком посмотреть какой мама была тогда, когда обе руки её слушались… думал про себя Деметрий и буквально сгорал от любопытства. Он очень часто наблюдал за её тренировками, и тем, как она сражалась с отцом… и это было потрясающе. И Деметрий с друзьями каждый раз поражались тому, насколько легко давались ей движения. Как будто она родилась с оружием в руках.
Отец рассказывал, что она раньше дралась двумя короткими кинжалами, и учила этому своих учеников, но её мастерства не удалось никому достичь, даже Левку. И это вызывало великое уважение у Деметрия. Уважение и любовь к матери.
Через десять минут Лина с сыном уже стояли на ступенях дворца и ждали прибытия Валерия.
Жаркое летнее солнце припекало, и, несмотря на то, что был уже вечер, и оно садилось за горизонт, освещая площадь тёплым оранжевым светом, находиться под его лучами довольно тяжело. И даже лёгкому ветерку Лина была бы рада…
—Мам? Забыл сказать, с Валерием отец возвращается,— улыбаясь сказал Деметрий, на что Лина только негодующе покачала головой. Эта дурная привычка сына, появившаяся недавно, выводила её из себя. А ведь он никогда и ничего не забывал, так же как и Максимилиан, но ему почему-то казалось забавным таким образом подшучивать над матерью. И только над ней. С отцом он такого себе не позволял.
—С Тиграном?
—Ага. Наконец-то Трой приедет.
—Да уж…— глубоко вздохнула Лина.
Когда Деметрий, Орион и Трой собирались вместе, шалости этих мальчишек становились действительно безумными, и самым озорным из них был как раз сын Тиграна.
Когда же они приедут? Ворчала она себе под нос, и оглянулась назад на ступени дворца, которые выглядели очень соблазнительно, чтобы на них присесть, но Максимилиан будет недоволен, если увидит.
В воротах наконец-то появились Максимилиан с Валерием, и Лина облегчённо вздохнула. Ну наконец-то. Вслед за ними ехали Филипп с Фотиной, далее Тигран с сыном, и солдаты замыкали эту длинную процессию. Лина как подобает, поприветствовала всех, чётко следуя иерархии, Максимилиан удовлетворённо кивнул, и на этом официальную часть можно было считать завершённой.
—Фотина, иди я обниму тебя,— улыбнулась она, прижимая к себе молодую черноволосую девушку, которая была невероятно похожа на свою мать. Такая же маленькая, хрупкая, и только тёмные зелёные глаза были как у отца, строгие и внимательные.— Ты стала уже совсем взрослой.
Девушка робко улыбнулась и немного склонила голову, приветствуя жену царя, хорошо зная, что отец не любит, когда нарушаются правила.
—Валерий, очень рада тебя видеть. Можно мне обнять тебя?— спросила Лина, улыбаясь ещё шире.
—Можно,— ответил он, сам протянул руки к девушке, чему она неимоверно обрадовалась. С тех пор как не стало Алкмены, они очень сблизились, и македонец стал ей как брат, и только с ней позволял себе отступать от общепринятых правил.
—Я так по вам соскучилась. Филипп, какой ты здоровяк, Валерий, он всё больше и больше похож на тебя,— сказала Лина, гладя мальчика по плечу. Объятий он не любил, и она очень хорошо помнила это.
—Всё?— спросил Максимилиан, наблюдая за женой и нетерпеливо ожидая своей очереди. Он почти на месяц уехал в Византий, и сейчас, вернувшись домой, желал поцеловать и обнять жену, по которой успел соскучиться.
—Если всё, то я пошёл,— тут же заявил Деметрий.— Трой, мы с Орионом купаться пошли. Приходи.
—Пап, а мне можно с мальчиками?— спросила Фотина, поворачиваясь к отцу.
—Солнце уже садится.
—Филипп, пошли с нами, а?— сказал Трой.— И за сестрой присмотришь.
—Иди,— кивнул Валерий сыну и положил руку на плечо.
Ему часто казалось, что мальчик растёт слишком строгим, холодным и совсем не умел веселиться. Конечно, с другой стороны, македонцу нравилось, что он не проказничал и всегда вёл себя подобающим образом, но всё-таки Филипп был ребёнком, и, помня себя в его возрасте, он желал дать сыну не только образование, но и детство. Хорошо, что Деметрий с друзьями часто приезжали в Пеллу. Вот только Орион как-то странно смотрел на Фотину, и заставлял Валерия всё время нервничать.
—Спасибо отец, я с удовольствием,— кивнул Филипп.
—Так, всё закончили. Деметрий идите, но не долго,— громко сказал Максимилиан, взял за руку Лину и повёл её во дворец, желая как можно скорее оказаться с ней в постели.
Все эти долгие приветствия были слишком утомительными и бестолковыми, другое делом — нежное и желанное тело жены.
—Как дела в Византии?— тихо спросила Лина, нежно гладя мужа по широкой груди, и наслаждаясь короткими чёрными волосками, ласкающими подушечки пальцев. Во всём теле ощущалась приятная истома, а в воздухе витал дурманящий аромат сандалового дерева, который уже успел стать родным.
—Хорошо,— задумчиво ответил он и поднялся с кровати.— В целом хорошо… Вот только Кастор совсем плох, Евпатор поехал во Фракию проститься с ним.
—Неужели это всё?
—Не знаю, но Лисимах уже готов официально занять его место.
Лина грустно вздохнула. Странная болезнь подкосила царя Фракии ещё год назад, и его старший сын фактически взял всё управление на себя, пока отец не поправится. Вот только Кастору становилось только хуже, и уже месяц он не встаёт с постели. Благо, что любимая жена была рядом. И когда Лина навещала его, он шутил, что в её объятиях и умереть не жалко. Вот только сама Алуна не разделяла его сомнительных желаний, и практически не отходила от постели мужа и ждала его выздоровления. Она и его дочь, которую он любил безумно.
Когда восемь лет назад Кастор взял в жёны беременную служанку, это стало для всех шоком, но слухи очень быстро утихли, ибо фракиец не задумываясь убивал каждого, кто хотя бы косо посмотрит на его женщину. И даже старшие сыновья смирились с ней, боясь гнева отца. Но со временем приняли и даже полюбили молодую жену отца.
—Лекари говорят, что он угасает. Жаль,— грустно произнёс Максимилиан, надевая на себя чёрный хитон и красный плащ генерала.— А Левк когда возвращается? Он мне нужен.
—Я думаю дней через пять,— с готовностью ответила Лина.— Он сейчас должен быть во втором лагере, а после возвращается в Спарту.
—В следующий раз свои лагеря поедешь сама смотреть,— недовольно пробубнил Максимилиан.— Мне мои генералы нужны здесь.
—Хорошо,— ответила она, и примирительно поцеловала мужа в щёку. Он удовлетворённо кивнул и вышел из комнаты.
