«Вот так отлично будет,— говорю я,— прямо как надо».
Звук удивительный, какой-то чирикающий. И вокруг вода — она течет по голым рукам Алисы. Он гребет, машет веслами. Волосы топорщатся. Пальцы сомкнуты вокруг весел. Звук издают не весла — он слышится откуда-то сверху. Вода убегает из-под лодки. Каменные стены, каменная крыша, лестница плавно заворачивает. Алиса поднимает взгляд и видит девочку — движется та странно, точнее, двигает она только ногой, причем медленно, водит ею по кругу.
Алиса с криком вскочила в кровати. На лестнице раздались шаги, а потом в дверь постучали. Она посмотрела на ручку. Кто-то звал ее: «Алиса! Алиса!»
На пороге стояла Соня, босая, в ночной рубашке.
—Ты чего? Почему заперлась?— Она приподняла голову дочери за подбородок.— Алиса! Тебе опять что-то приснилось? Да?
Алиса дернула головой.
—Отвечай! Расскажи!— Рука Сони опять потянулась к Алисиному подбородку.— Давай, рассказывай! Что случилось, Алиса? Я должна знать! Должна!
Алиса прикрыла глаза. В ушах у нее по-прежнему раздавалось чириканье — этот звук словно просачивался сквозь кожу. Она царапнула себя ногтями, но звук не стих, хотя на коже остались отметины от ногтей. На руке выступили мелкие капельки крови, как сок на стволе дерева или стебельке цветка. Капельки росли, растекаясь по ее белой коже.
—Алиса, хватит,— Соня погладила ее по голове,— прекрати.
Алиса посмотрела на мать, и очертания комнаты стали четче. Стены. Светлые, чуть пожелтевшие обои.
—Надо нам уехать отсюда,— сказала Соня,— тебе тут плохо. Зря я это все затеяла. Зря. Не надо было нам сюда соваться. Я просто думала…
Алиса непонимающе уставилась на нее:
—Что ты думала?
Сонино выражение лица изменилось, в нем появилась какая-то незнакомая решимость, даже настороженность. Она наклонила голову:
—Давай соберем все самое необходимое, съездим в больницу, а оттуда вернемся в квартиру. Остальные вещи потом привезем.
—В квартиру?— переспросила Алиса.
—Да.
—Я думала, там жить нельзя.
—Уже все готово.
Снова тот же взгляд.
Алиса отступила и уселась на кровать. Простыня была теплой и немного влажной.
—Ты уехала,— сказала Алиса.— Почему?
—Когда?
—Когда он исчез.
—Я ездила в Хусё,— ответила Соня,— мне надо было на работу.
—Тебя не было два дня.
—С чего ты взяла?
Перед глазами у Алисы замелькали строчки из статьи, фотографии в газете, факты. Она посмотрела прямо в глаза матери:
—Помню.
—Иногда мы вспоминаем то, чего на самом деле не было.
Алиса словно наблюдала за матерью издалека. Как будто Соня была сидящим в клетке зверем или рыбой в аквариуме в Хусё, своего рода подопытным животным.
Это незнакомое выражение лица. Вранье.
Алиса закрыла глаза и представила комнату. Тело на полу, темные пятна у виска. Но теперь на тело падала тень. Не ее тень. Напротив нее кто-то стоял. Мужчина. Она его отчетливо видела. Она его знала. Лицо было знакомым. И звук, неспешный, какой бывает, когда включаешь обогреватель.
Алиса открыла глаза, и звук стих.
—Не надо никуда уезжать,— сказала она,— я отлично себя чувствую. Просто приснился кошмар.
—Не в этом дело,— ответила Соня.— Завтра уезжаем. Давай договоримся: завтра нас тут не будет.
В тот день дул сильный ветер.
Алиса посмотрела на свои руки на одеяле и перевела взгляд на мать.
—Это был несчастный случай,— спокойно проговорила она,— мы сели в лодку, дул ветер… И отец выронил весло… он… упал… А позже лодку прибило к берегу. Я убежала в лес. И заблудилась. Никак не могла выбраться оттуда.
В наступившей тишине были слышны лишь шелест листьев за окном да шум разбивающихся о скалы волн. Какие-то невнятные звуки. Соня побледнела. Глаза ее заблестели. Она отвернулась и украдкой вытерла их.
—Я хочу остаться,— сказала Алиса.
Соня кивнула.
—Просто так глупо все вышло.— Алиса едва заметно улыбнулась.— Я проснулась, смотрю — а тут платье. Я и забыла, что сама его сюда принесла. Испугалась. Мне показалось, что там кто-то повесился.
— Повесился?
—Ну да. Повесился.
Алиса, 2004
Потом она брела за ним по лесу. Он непрестанно оглядывался, словно боялся, что она исчезнет.
Он тащил ящик с инструментами, и казалось, будто тот легкий, как пушинка. Когда Иван поворачивался, она видела, что костяшки пальцев у него ободраны.
Начало смеркаться. За деревьями показался рыбацкий сарай с окном, похожим на черный глаз. Отец открыл дверь и велел ей войти внутрь. Она повиновалась. Сам он остановился на пороге, молча глядя на нее. Ни слова не произнес, лишь стоял и смотрел.
Потом снял с крючка куртку и разложил ее на скамейке в дальнем углу, рядом с перевернутой лодкой. Это тут они с Иваном сидели по вечерам. Мама говорит, что они злоупотребляют спиртным. И ей это не нравится. Он кивнул и вышел. Алиса слышала, как он чем-то стучал и гремел за стенкой в сарае. Видела в узенькие щели его тень. Она поднесла к щели палец. Откуда-то вдруг потянуло холодом. Кто-то будто бы дотронулся до нее.
Она вспомнила ведущую на башню лестницу, все ее ступеньки. Запах. Словно на заливе в конце лета. Гниющие водоросли. Да, этот запах.
О нем она больше не думала.
На лодке стояла зловонная, полная старых окурков пепельница. Пол тоже был усеян окурками, некоторые — почти втоптаны в землю.
Она уселась на расстеленную на скамейке куртку. Звуки снаружи стихли. Она встала, подошла к окну и выглянула на улицу, но отца не увидела, а потом он вдруг возник на пороге. «Это только пока я не вернусь»,— проговорил он. Она бросилась к двери и потянула за ручку. Подергала. Он запер ее внутри. Заперто. Она опять подбежала к окну. Он завернул за угол и остановился.
—Мне надо вернуться туда,— отчетливо сказал отец,— я обещал.— Он на миг умолк.— Я вернусь.
Она поджала ноги и закуталась в куртку. И увидела на столе паука. В сарае было так темно, что она едва его разглядела. Паук заполз ей на палец и двинулся дальше по руке.
«А вдруг не он,— подумала она,— вдруг вернется не он?»
Она снова подошла к двери. Тянула и дергала за все, что под руку подворачивалось. Ей почудилось, будто вся стена подалась. И словно откуда-то послышался какой-то звук, но снаружи никого не было. Она провела рукой по оконной раме. Нащупала щеколду. Нет, слишком высоко.
В углу валялось несколько деревянных дощечек. Она перетащила их к окну, сложила друг на дружку и, пошатываясь, забралась на них. Наконец уцепилась за щеколду и нажала на нее. Бесполезно. Нажала сильнее, щеколда подалась, окно распахнулось и ударилось о стену. Тишину прорезал звон стекла. Она залезла на подоконник и спрыгнула на улицу. На полпути к лесу она остановилась и вернулась.
