Лотти подозревала, что ее новости не обрадуют Ариадну, но она совершенно не ожидала, что ее наставница так разозлится. Ариадна всегда была очень спокойной. С другой стороны, и сама Лотти чувствовала себя увереннее и спокойнее рядом с Софи, своим фамильяром. Может быть, Ариадна «заражалась» спокойствием от Мрака? Какой она станет, когда с ней останется только Табита? Может быть, более темпераментной. Более вспыльчивой. Более прыгучей, почему-то подумала Лотти и еле сдержалась, чтобы не хихикнуть.
Ариадна задумчиво смотрела на Лотти, прижав одну руку к ее щеке:
–С виду ты вроде бы не изменилась. И хотя я не могу залезть тебе в голову, по моим ощущениям, ты – это ты.
Лотти посмотрела прямо в зеленые, как лесной мох, глаза наставницы и убрала все защитные барьеры. Софи удивленно вскрикнула, и Лотти быстро взглянула на нее с извиняющейся улыбкой. Она ничего не скрыла от Ариадны и показала ей все: свой разговор с Пандорой, свои мысли, сомнения и тревоги, свои непринятые решения.
Ариадна убрала руку с Лоттиной щеки и села прямо на пол – даже, наверное, упала, будто ноги ее не держали. Табита запрыгнула к ней на колени и принялась тереться лбом о ее руки.
–Тебе к ней нельзя,– очень тихо и очень спокойно произнесла Ариадна.– Нельзя,– повторила она с нажимом и пристально посмотрела на Лотти.– И не только потому, что мне будет тебя не хватать. Отдать тебя Пандоре – это почти то же самое, что вручить сумасшедшему маньяку заряженное ружье.– Она растерла руками лицо. Ее била дрожь.– Я давно не прикасалась к твоей магии, Лотти. С тех пор, как научила тебя ставить защитный барьер. Лотти, ты такая сильная. Не знаю, в чем тут дело. Может быть, это из-за возвращения Тома. Или из-за ваших с Софи попыток ему помочь. Но ты вся буквально кипишь волшебством. Если отдать твою магию Пандоре… даже страшно представить, что она сделает.
–Но она может вернуть папе память,– умоляюще проговорила Лотти.– А у меня это вряд ли получится. Я не хочу становиться ее ученицей. Я не знаю, что она со мной сделает. И она наверняка убьет Софи. И ты это знаешь!– сказала она Софи почти сердито, когда та потрясенно уставилась на нее.– Она не потерпит, что ты на нее огрызаешься, а сдержаться ты точно не сможешь. Но если я откажусь – как я потом скажу папе, что я лишила его возможности вернуть память?
–Лотти, я знаю Тома. Я его знаю очень давно, еще с тех времен, когда он даже не познакомился с твоей мамой. Он скорее умрет, чем согласится, чтобы ты шла на такие жертвы. Представь, каково ему будет, когда он все вспомнит? Вспомнит, как бросил вас с мамой, как его не было столько лет… А потом он узнает, что случилось с тобой. Что ради него ты сдалась Пандоре. Что он невольно помог ей тебя заграбастать.
Лотти сидела с несчастным видом, глядя в свою чашку с горячим шоколадом, который за все это время ни капельки не остыл.
–Как мне сейчас возвращаться домой? Как я буду смотреть папе в глаза, зная, что я могла бы ему помочь, но не помогла?!
–Поверь мне, Лотти, он никогда бы не принял такую помощь,– сказала ей Ариадна твердым голосом, исполненным силы.
–Он сам так сказал, Лотти,– напомнила ей Софи.– Помнишь, как он тебя тряс, когда Пандора к тебе прикоснулась? Он так испугался, что она сделала с тобой что-то плохое.
Лотти кивнула и подняла глаза. Теперь ее взгляд прояснился и засиял:
–Она предложила вернуть ему память, и он сказал «нет». Сказал, что не хочет, чтобы она рылась в его воспоминаниях и отбирала лишь те, которые будут удобны ей.– Она покачала головой и растерянно произнесла:– Я почему-то об этом забыла.
–Вот видишь,– сказала Ариадна.– Не поддавайся ей, Лотти. Не давай ей себя убедить. Она не поможет, а сделает только хуже. Она уже стерла некоторые воспоминания, которые тебе нужны, чтобы ей противостоять. Нельзя, чтобы она трогала память Тома. Если он снова впустит ее к себе в голову – скорее всего, он уже никогда от нее не избавится.
* * *
Лотти понимала, что Ариадна права, но легче от этого не становилось. В магазин она проскользнула тихонько, как вор, и за ужином не произнесла ни слова. Ее не рассмешили даже гримасы Софи, когда та деликатно отодвигала на край тарелки подозрительные морепродукты, которые дядя Джек добавил в сегодняшние спагетти.
–Что с тобой?– шепотом спросил Дэнни, легонько ткнув ее локтем в бок. Септимус, черный крысюк, сидел у него на плече, грыз мятную карамельку (он наотрез отказался пробовать макароны с «морскими гадами») и с любопытством поглядывал на Лотти.
–Потом расскажу,– пообещала Лотти, ковыряя вилкой спагетти.– А что с папой?– спросила она, заметив, что он тоже не ест, а лишь ковыряется вилкой в тарелке.
–Звонила твоя мама. Он взял трубку, и она подумала, что это мой папа,– пробормотал Дэнни.– Кажется, он растерялся. Уронил телефон, потом долго сидел во дворе и с тех пор все время молчит.
Лотти моргнула, с трудом сдерживая слезы. Ну почему все так несправедливо!
–Лотти, ты мне поможешь помыть посуду?– спросил дядя Джек после ужина.
Лотти кивнула, сразу насторожившись. Да, сегодня была ее очередь помогать дяде Джеку на кухне, но он смотрел на нее как-то уж слишком многозначительно.
–Звонила твоя мама,– сказал дядя Джек, когда Лоттин папа и Дэнни ушли на улицу. Дэнни пытался заинтересовать своего вновь обретенного дядю футболом, поскольку его собственный папа совершенно им не интересовался, хотя честно пытался вникать, но его глупые замечания и вопросы только бесили Дэнни.
–Я не знал, что она хочет забрать тебя в Лондон.– В голосе дяди Джека не было и намека на укоризну, но Лотти все равно стало неловко, что она ничего ему не сказала.
–Извини,– пробормотала она, продолжая тереть полотенцем уже сухую тарелку.
–Что ты думаешь делать?
–Я никуда не уеду из Нитербриджа!– Лотти резко подняла голову, посмотрела на дядю и заметила, что Софи тоже на него смотрит.– Ты же меня не прогонишь?
–Конечно нет.– Он покачал головой и вздохнул.– Но нужно будет сказать ей правду. У нее был такой грустный, обиженный голос.
Лотти убрала тарелку в буфет и взяла другую.
–Если я скажу ей сейчас, когда она так расстроена, вряд ли она мне поверит. Лучше ей все показать. Но я не знаю, как ее уговорить приехать сюда. Она что-нибудь говорила о нашей лондонской квартире?
–Да. Как я понял, ее сейчас кому-то сдали, и те люди просят дать им чуть больше времени, чтобы они нашли подходящую новую квартиру. Она спросила, можно ли ей пожить тут у нас пару недель. Я сказал: да, конечно. Не нашел причин ей отказать. Но я даже не знаю… Как они встретятся с Томом?
–Он не хочет с ней видеться, пока он такой, как сейчас,– возразила Лотти.
Дядя Джек отобрал у нее тарелку и вручил мокрую чашку.
–Тогда тебе надо поторопиться и скорее вернуть ему память.– Он на секунду умолк и строго посмотрел на Лотти.– Я разговаривал с Ариадной. Что там за глупые мысли насчет сделки с Пандорой? Чтобы я больше об этом не слышал! Ты меня поняла, Лотти Грейс?
