–Я здесь жил?– Папа медленно провел ладонью по деревянной столешнице, словно пытаясь вспомнить кухонный стол на ощупь.
И тут в кухню вошли дядя Джек с Дэнни. Дэнни просто застыл на пороге, вытаращив глаза. Но дядя Джек быстро справился с потрясением и бросился обнять брата.
Лоттин папа напрягся и как будто слегка испугался. Он растерянно взглянул на Дэнни – и, кажется, испугался еще сильнее.
–Это тот, кто я думаю?– шепнул Дэнни, повернувшись к Лотти.
Лотти кивнула:
–Но он об этом не знает. Он вообще ничего не помнит!
Дэнни судорожно сглотнул и снова уставился на своего вновь обретенного дядю.
–Он не узнаёт папу,– с сомнением пробормотал он.
Дядя Джек тоже понял, что его не узнают. Он разомкнул объятия, чуть отстранился и пристально вгляделся в лицо брата.
–Где ты был, Том?– тихо спросил он.– Что с тобой приключилось?– Он повернулся к Лотти:– Лотти… Ты знаешь, кто это?
–Я знаю. Я видела его во сне,– прошептала Лотти, чуть не плача.
–Она… собака… что-то сказала о моей семье,– хрипло проговорил лоттин папа, испытующе глядя на дядю Джека.– У меня есть семья?– Он посмотрел на Дэнни.– Это вы, да? Мальчик кого-то мне напоминает.
Дядя Джек тяжело опустился на стул.
–Дэнни твой племянник. Мой сын. Он очень похож на тебя в детстве. Неудивительно, что ты увидел в нем что-то знакомое.
Дэнни обнял Лотти за плечи, и она с трудом сдержалась, чтобы его не оттолкнуть. Он пытался ее поддержать. И Дэнни не виноват, что папа узнал его, а не свою собственную дочь.
–Значит, ты мой брат? У меня есть брат?– Лоттин папа растерянно улыбнулся, словно ему самому в это не верилось.
–Ты правда не помнишь?– спросил дядя Джек.
Лоттин папа покачал головой.
–Нет. Извините…– тихо проговорил он.– Я понимаю, как это грубо с моей стороны. Мне даже не верится, что у меня опять есть семья. Племянник! И племянница?– Он вопросительно взглянул на Лотти.
Лотти покачала головой. Она знала, что они с Дэнни очень похожи: оба черноглазые, оба с темными кудрявыми волосами, как у папы и дяди Джека.
Дядя Джек ждал, что скажет Лотти. Но Лотти молчала, и он положил руку на плечо брата.
–Том, Лотти двоюродная сестра Дэнни. Моя племянница. Твоя дочь.
Папа уставился на нее открыв рот и стал похож на героя мультфильма в состоянии крайнего изумления. Не хватало лишь знака вопроса, плывущего у него над головой.
–У меня есть дочь?!– прошептал он, пристально глядя на Лотти, будто пытаясь запечатлеть в памяти каждую ее черточку. Он застенчиво опустил голову, а потом поднял взгляд и на этот раз посмотрел Лотти прямо в глаза.– Сколько тебе лет?– спросил он так тихо, словно ему было больно оттого, что приходится задавать этот вопрос. Так же больно, как Лотти – его услышать. Ведь это же ее папа, он должен знать!
–Почти одиннадцать,– пробормотала она.
Папа поднялся из-за стола и шагнул к ней.
Лотти еще крепче прижала к себе Софи. Ей хотелось попятиться, может быть даже сбежать. Но ноги как будто приросли к месту. Просто папа оказался совсем не таким, каким должен быть папа. Вот в чем дело. Она мечтала, что он вернется и обнимет ее крепко-крепко. Так крепко, что ей станет трудно дышать. Она представляла, как он скажет ей, что он ужасно скучал и по ней, и по маме. И объяснит, что злая колдунья держала его в плену восемь лет и он не мог даже пошевелиться, не то что сбежать, иначе он бы уже давно вернулся домой. Но все получилось совсем не так, как она представляла. И Лотти была к этому не готова.
Она была не готова к такому папе.
Это был совершенно чужой человек, растерянный, неуверенный, почти испуганный. Пусть даже внешне похожий на папу с тех фотографий, которые столько лет были главным сокровищем Лотти. И теперь она видела, что унаследовала от него свои длинные угольно-черные ресницы. Паучьи лапки, как называла их мама, когда хотела ее поддразнить. Мама! Лотти совсем не подумала, каково будет маме. Ее муж вернулся спустя столько лет – но он совсем ничего не помнит. Не помнит, как они были вместе. Лотти закусила нижнюю губу. Сейчас ей не хотелось об этом думать.
Софи ткнулась носом Лотти под подбородок, вырвалась у нее из рук и прыгнула прямо навстречу папе.
Папа ловко поймал ее на лету и тихонечко охнул.
–Я не такая тяжелая,– строго сказала Софи, и Лоттин папа виновато потупился.– Лотти меня закармливает шоколадом.– Софи тяжко вздохнула, а Дэнни хихикнул.
Лотти не слышала, что сказала Софи. Она была слишком удивлена. Софи – ее фамильяр, они делят друг с другом все мысли и чувства, и Лотти почти всегда знает, что замышляет Софи. Но этот прыжок стал для нее неожиданностью.
Очевидно, Софи доверяла папе. Даже если ему не доверяла Лотти.
«Лотти, я знаю, тебе сейчас тяжело. Но он хороший человек. От него правильно пахнет». Сообщение Софи обволокло мысли Лотти, словно мягкий густой шоколад. Лотти вздохнула, шагнула навстречу папе и робко подняла руку. Теперь они вместе гладили Софи по голове, и их пальцы соприкасались.
У папы были холодные руки. Может быть, из-за нервов. Может быть, из-за того, что он пришел с холода. Но Лотти чувствовала трепет магии под его кожей, и эта магия была ей знакома. Она была точно такой же, как у нее. И чему удивляться? Ведь она унаследовала свою магию от папы.
Это было похоже на их связь с Софи – глубинную связь через магию.
Папа накрыл ладонями Лоттины руки, и Лотти почувствовала его волнение и смущенную радость. Она заметила, что у него большие, красивые руки. Обветренные и шершавые, но добрые и надежные.
Лотти робко подняла глаза. Папа тоже смотрел на нее, и его взгляд в точности повторял Лоттин: радостный и изумленный, но слегка недоверчивый и настороженный. Лотти невольно рассмеялась, и он рассмеялся в ответ. Медленно и осторожно, словно папа боялся, что Лотти его оттолкнет, он привлек ее к себе и обнял за плечи одной рукой, чуть придавив Софи, оказавшуюся между ними.
–Извини,– тихо проговорил он.– Я вижу, что я тебя… разочаровал.
Лотти хотела покачать головой, но поняла, что это будет глупо. Зачем врать из вежливости? Лотти почему-то не сомневалась, что папа знает, что она чувствует на самом деле.
–Но все вернется. Моя память вернется. Я в этом уверен. Здесь, в магазине, сама атмосфера… Не знаю. Как будто воспоминания плывут прямо в воздухе. И если – когда – они подплывут ближе, я их схвачу и верну.– Он кивнул.– Честное слово.– И добавил так тихо, что его услышала только Лотти:– Сколько лет без тебя я пропустил…
Лотти знала, что это был не вопрос, и поэтому не стала отвечать. Ей удалось улыбнуться, но глаза защипало от слез, и она тоже обняла папу. Ощущения были приятными, но очень странными. Как будто она обнимала кого-то из маминых друзей, кого, по идее, она должна была помнить и кто говорил, что он помнит ее. Вот только папа ее совершенно не помнил.
