–Что там?– Софи мгновенно воспрянула духом.– Есть шоколадные кексы? Мне категорически необходим шоколадный кекс!– Она помедлила и тяжело вздохнула, словно оценивая свои шансы, которые явно стремились к нулю.– Профитроли? Одна маленькая профитролинка? Ну, хотя бы печенье…
Дядя Джек пожал плечами:
–Шоколадные мини-рулетики…
Софи закатила глаза. Было вполне очевидно, что шоколадные мини-рулетики уж никак не послужат достаточной компенсацией за ее невыносимые страдания.
–Мне нужно минимум три штуки,– сказала она дяде Джеку, пронзив его стальным взглядом.
–Две!– решительно объявил Дэнни.– Там всего шесть в упаковке.
–А он, может быть, и не захочет!– Софи элегантно кивнула Лоттиному папе, потом подошла к нему, нарочито хромая, и уставилась на него снизу вверх большими печальными трогательными глазами.– Ведь ты понимаешь, что мне очень-очень нужен шоколад? Да? Гораздо больше, чем тебе.
Лоттин папа задумчиво посмотрел на нее.
–Вообще-то я тоже люблю шоколад,– сказал он с виноватой улыбкой.– И ты сама говорила, что Лотти тебя закармливает шоколадом. И у меня тоже был очень насыщенный день.
Софи нахмурилась и пошла гипнотизировать Лотти умильным взглядом.
–Нет. Я тоже хочу шоколадный рулетик. Ты и так уже выпросила две штуки. Не будь поросенком, Софи.– Лотти взяла Софи на руки, и это было ее ошибкой. Ну как устоять перед этими дрожащими усиками и огромными горестными глазами.– Ну, хорошо. Я с тобой поделюсь. Дам тебе половину своего рулетика.
Софи ласково лизнула ее в щеку.
–Ты хорошая девочка, Лотти, ma belle
[2],– пробормотала она, щекотно уткнувшись носом Лотти в ухо.
Они сидели за большим столом в кухне и старались почувствовать себя одной большой дружной семьей, но им все равно было неловко и неуютно. Никто не завел разговор о том, что будет теперь, когда Лоттин папа вернулся домой. О том, как все изменится. Словно никто не хотел обсуждать эту тему, никто не хотел об этом говорить.
Хотя Лотти очень хотела. Просто не знала, с чего начать.
Чтобы нарушить неловкое молчание, дядя Джек заговорил о Горации и о его превращении. Он поставил на стол блюдце с семечками, Гораций, устроившись рядом с блюдцем, принялся задумчиво рассматривать угощение.
–Это хорошие семечки, маслянистые,– сказал дядя Джек.
Гораций подхватил семечко клювом и тут же его уронил.
–Хочешь сочную толстую мышку?– спросил Дэнни.
Гораций демонстративно повернулся к нему спиной, но когда Дэнни принялся ухать по-совиному, сердито глянул на него через плечо.
–Детей должно быть видно, но не слышно. Особенно если они говорят только глупости.
Дэнни облизал испачканные шоколадом пальцы и ухмыльнулся, но дядя Джек тяжело вздохнул:
–Вообще-то в чем-то он прав. Э… Гораций? Ты останешься попугаем или опять превратишься в филина? Если да, тогда надо что-то решать. Насчет твоих… э… пищевых привычек.
–Папа имеет в виду, что не надо питаться зверюшками из нашего магазина,– пояснил Дэнни, и Лотти чуть не подавилась кусочком рулетика.
–Каждый из нас совершает ошибки. Я на секунду забылся,– проворчал Гораций.– Поддался глупому раздражению на мальчишку. После такого-то потрясения, когда Том вернулся…
Лотти кивнула. Папино возвращение потрясло всех. И было так странно слышать, как Гораций называет ее папу Томом. Хотя, если подумать, что в этом странного? Феникс знал ее папу задолго до того, как тот стал папой.
–И ты все это время не менял облик?– нахмурился Том.– Сколько лет?– спросил он, и его голос дрогнул.– Сколько лет меня не было?
–Восемь,– прошептала Лотти.
Том так побледнел, что это было заметно даже под загаром.
–Восемь лет?! Не может быть!– Он уставился на свои руки, а потом тяжело вздохнул.– Кого я хочу обмануть? Конечно, так все и было. Но мне казалось, что я отсутствовал не так долго. Как такое возможно? Почему я ничего не помню?
–Совсем-совсем ничего?– робко спросила Лотти.
Папа покачал головой.
–Почти ничего. Только долгую дорогу домой. Помню, как я тайком пробирался на корабли. На какие-то грузовики. Я знал, что мне нужно добраться в какое-то важное место. Хотя и не знал, куда именно. Теперь-то я понимаю, что возвращался домой.– Он на секунду умолк и добавил:– И единороги. Я помню единорогов.– Он настороженно оглядел всех сидящих за столом, словно боялся, что они ему не поверят, и снова уставился на свои руки.
Когда он поднял глаза, все, кто был в кухне, кажется, затаили дыхание.
–Что?
Дядя Джек медленно поставил на стол чашку с кофе:
–Когда ты уехал… восемь лет назад… ты поехал искать единорогов. В джунглях у подножия Гималаев.
Том задумчиво кивнул.
–Я их нашел,– сказал он. Потом покачал головой:– Но я не помню, почему я к ним поехал. Не помню, что было раньше.– Он растерянно нахмурился и опять побледнел, словно ему стало плохо.
–Я сомневался начет единорогов. Я тебе не поверил. На самом деле я пытался отговорить тебя ехать. Я говорил, что это глупо, бессмысленно и безответственно,– сказал дядя Джек.– Никто не хотел, чтобы ты уезжал. Но ты был уверен, что слухи не врут. Ты уверен, что единороги действительно существуют?– Его голос дрогнул, словно он об этом мечтал, но боялся надеяться.
Но Лотти нисколько не интересовали единороги – по крайней мере, не прямо сейчас.
–Это все было подстроено!– выпалила она.– Это Пандора распустила слухи о единорогах. Она хотела тебе отомстить. Хотела разлучить тебя с мамой и со мной!
Папа изумленно уставился на нее.
–Кто такая Пандора? И твоя мама…– Он тихонечко застонал.– Я даже и не подумал… Конечно. Я понимаю, как это сейчас прозвучит, но я и ее тоже не помню. Совсем не помню. Где она?
–Во Франции,– сказала Лотти.– Она там работает. Поэтому я живу здесь. Когда ты пропал, мы переехали в Лондон. Мама не знает о магии. Неужели ты ничего не помнишь?!– сердито выпалила она.
–Совсем ничего. Извини, Лотти. Я не нарочно. Расскажи мне. Кто такая Пандора?
Лотти беспомощно посмотрела на дядю Джека. Ей не хотелось рассказывать папе о его бывшей девушке, превратившейся в сумасшедшую колдунью; это было бы совсем уж странно. Но мысли, теснившиеся у нее в голове, были слишком настойчивы, чтобы так просто от них отмахнуться. Она не могла рассказать папе, но не сумела сдержать эти мысли – и показала.
Софи свернулась калачиком у нее на коленях и передала ей часть своей силы, чтобы придать больше плотности странному видению, внезапно возникшему над столом.
