Ответа не было. Ни ответа, ни Софи.
Глава 5
Лотти в панике выбежала на улицу. В ноябре темнеет рано, и Лотти с ужасом представляла, как Софи бродит совсем одна по пустынному темному городу. Куда она убежала? Где ее искать? Лотти остановилась посреди тротуара, растерянно глядя по сторонам. На улице было темно, и только бледные пятна света желтели под фонарями.
На крыльцо вышел Дэнни.
–Ты уверена, что она вышла на улицу?– спросил он Лотти.– Как-то тут холодновато, а ты же знаешь, что она ненавидит мерзнуть. Наверняка прячется где-нибудь в магазине.
Лотти кивнула и вернулась в дом. Ей так хотелось надеяться, что Дэнни прав! Она закрыла глаза и попробовала мысленно дотянуться до Софи еще раз. И еще раз, и еще. Она чувствовала всех мышей – всех до единой, даже Генриетту, искушенную в магии мышку, умевшую менять окраску и становиться невидимой, когда нужно. Она чувствовала Селину и Шпроту, которые снова дергали лапами замки на двери своего вольера на случай, если вдруг что-то изменилось с тех пор, как они их проверяли в последний раз. Она чувствовала хомяка Джерри, который пыхтел, выполняя вечернюю пробежку в своем колесе. Но она совершенно не чувствовала Софи. Ни в магазине, ни где-то еще.
Лотти в отчаянии обернулась к Дэнни:
–Ее здесь нет. Я не знаю, куда она убежала, и не могу до нее дотянуться. Я ее даже не чувствую, Дэнни! Ее вообще нигде нет!
–Погоди, успокойся. Что ты ей такого сказала, Лотти? С чего она так обиделась?
Черный крысюк Септимус, с которым Дэнни не расставался ни на минуту, выглянул из капюшона толстовки Дэнни, чтобы тоже послушать.
–Я попросила ее помочь с чарами,– сказала Лотти, глядя в темноту за окном в надежде увидеть, как маленькая черная такса мчится по улице к дому.– Чтобы позвать кролика. Но Софи не захотела мне помочь. Она ревнует меня к кролику и не хочет его спасать. Она специально искажала чары, и я ее отчитала. Я… я пыталась ей показать, каково жить у хозяев, которые ее не любят, но она поняла все неправильно. Она подумала, что я больше ее не люблю. А я ее очень люблю!
–Лотти, Софи это знает,– спокойно проговорил Септимус.– Может, сейчас она и обижается, но завтра она успокоится и поймет, что ты имела в виду.
–Меня не волнует, что будет завтра. Меня волнует, что с ней сейчас!– пробормотала Лотти.– Она где-то бродит одна, в темноте и на холоде!
–Софи нигде не пропадет,– заметил Септимус.– Она очень смекалистая собака. Наверняка найдет милую добрую старушку, которая питает нежнейшую слабость к маленьким симпатичным собачкам. Может, уже через пять минут после выхода из магазина Софи сидела на чьем-то мягком диване и уплетала чьи-то сосиски. Прошу прощения, saucissons
[2]. Ты же ее знаешь, Лотти. Уж что-что, а сделать умильные глазки она умеет.
Лотти шмыгнула носом и кивнула:
–Да, наверное, ты прав. Но я не хочу, чтобы ей приходилось делать умильные глазки. Я хочу, чтобы она была дома, со мной. А вдруг она встретит Пандору? Пандора теперь ее знает. А вдруг Софи вообще никогда не вернется?
–Вернется,– твердо проговорил Септимус, но при этом он быстро взглянул на Дэнни и перебрался из капюшона к нему на плечо. Как будто хотел быть поближе к своему другу. Как будто ему не нравилось направление этого разговора.
–Наверное, она сильно обиделась,– сказала Лотти, чуть не плача.– Может быть, навсегда… Если она и вправду считает, что я ее не люблю… Она не хочет со мной разговаривать, Дэнни. Я не могу до нее дотянуться!
–Надо будет как следует перед ней извиниться,– сказал Септимус.– Софи очень гордая, Лотти. Она никогда не сделает первый шаг к примирению. Возможно, тебе придется умолять ее о прощении.– Он задумчиво посмотрел на нее.
Лотти вздохнула:
–Да, наверное. Я на нее разозлилась. Мне показалось, она ведет себя как эгоистка. Но, наверное, я тоже была не права. Дэнни, скажи дяде Джеку, что мне не хочется ужинать, ладно? Я попробую снова ее позвать. Буду просить у нее прощения. Спасибо, Септ.
Поднявшись к себе, Лотти села у окна. Дядин дом был высоким и узким, и из окна на втором этаже отлично просматривалась вся округа вплоть до Нитербриджского холма. Лотти зябко поежилась. Будем надеяться, что Софи не пошла на холм. Глядя на звезды – большие и яркие, словно игрушки на рождественской елке,– Лотти мысленно сосредоточилась на Софи.
«Софи, пожалуйста, отзовись,– умоляла она.– Прости меня, Софи. Я не подумала… Я переживала за кролика и не подумала, что ты можешь обидеться. Не обижайся, Софи. Я тебя люблю. Ты самая лучшая такса на свете. Пожалуйста, Софи, вернись…»
Лотти ждала, с надеждой глядя на звезды, такие далекие, яркие и холодные. Она ждала долго, но Софи так и не отозвалась.
* * *
С тех пор как Лотти и Софи узнали о существующей между ними магической связи, Софи каждую ночь спала в Лоттиной комнате, свернувшись калачиком в изножье кровати, а иногда и в обнимку с Лотти под одеялом, если в комнате было холодно. Софи нравилось лежать головой на подушке, и Лотти никогда бы не подумала, что будет скучать по ушам Софи, которые щекочут ей щеки и лезут в рот.
Следующим утром она проснулась несчастная и одинокая, и настроение ни капельки не улучшилось даже тогда, когда она встретилась с Руби – как всегда на мосту по дороге в школу.
–Что произошло?– спросила Руби, как только увидела Лотти.– Вид у тебя совершенно кошмарный.
Лотти даже не возмутилась из-за «кошмарного» вида. Она рассказала Руби обо всем, что случилось, и та сразу же помрачнела:
–Ой, Лотти, нет! И ты не знаешь, где ее искать?
–Я ее даже не чувствую. Давай не будем сейчас об этом говорить, хорошо? Мне даже думать об этом не хочется.
Всю дорогу до школы Лотти молчала и сердилась на Руби за то, что та тоже молчит. Да, Лотти сказала, что ей не хочется говорить о пропаже Софи, но ее задело и даже обидело, что Руби не стала ее расспрашивать. Вроде бы Руби все сделала правильно и отнеслась с уважением к ее просьбе, но почему-то от этого стало только хуже.
На первом уроке миссис Лоренс дала им такое задание: каждый должен нарисовать схему дома, в котором живет. Отличное задание, подумала Лотти. Можно вообще не включать мозги, и не надо ни с кем разговаривать: просто сиди и рисуй. Но она не учла, что если не включишь мозги, то в голову лезут унылые мысли.
«Папа пропал. Кто знает, где он сейчас и вправду ли он возвращается к нам. Мама уехала работать в другую страну и не взяла меня с собой. Выходит, не очень-то я ей нужна. Дядя Джек согласился меня приютить лишь потому, что так надо. А теперь даже Софи от меня убежала! Что со мной не так?»
От этих мыслей ей стало так плохо, что захотелось на кого-нибудь наорать. На первого, кто подвернется под руку. Увы, этим первым оказалась Руби.
