Дверь аккуратно открылась, и перед генералом предстал человечек очень даже миниатюрный, почти карлик, с большим и высоким лбом, с короткой шеей, с морщинистым лицом, с короткими руками и ногами, зато с погонами подполковника. Короткие руки прижимали к груди папочку из, похоже, натуральной крокодиловой кожи. А в папочке находились, надо полагать, какие-то важные документы.
—Здравия желаю, товарищ генерал. Разрешите представиться. Старший следователь по особо важным делам Следственного управления ФСБ России подполковник Щелоков Гавриил Герасимович,— произнес он высокомерно, осознавая собственную значимость.
—Чем могу быть полезен такой серьезной конторе, как ваша?— сразу взял, что называется, быка за рога генерал Сумароков, выпрямившись и демонстративно свернув карту фронта, разложенную на столе.— Готов помочь во всем, что будет в моих силах.
Но заверения генерала, кажется, не произвели на подполковника должного впечатления, и он продолжил тем же чуть-чуть высокомерным, слегка скучным тоном:
—Нам доподлинно известно, что на вас вчера было совершено покушение, и мы желали бы поговорить с любыми из покушавшихся на вашу жизнь людьми.
—К сожалению, товарищ подполковник, это невозможно. Киллеров было двое. Одного из них застрелил мой адъютант, он же мой охранник капитан Николай Николаев, причем застрелил, сам получив перед этим две пули автоматной очереди.
—А второй?— спросил Щелоков.
—Второй…— криво усмехнулся генерал.— Я же тоже стрелять умею — боевой, так сказать, офицер, и я не стал дожидаться, когда он разрядит в меня свой крупнокалиберный револьвер, кстати, российского производства — «Слонобой»
[7]. Успел пустить ему пулю прямо в лоб, что позволило считать инцидент исчерпанным.
—Не совсем, товарищ генерал, не совсем… Нам известно, что у вас в кабинете работали четверо сирийских рабочих. Мне лично трудно предположить, что двое из них замышляли покушение, а двое других о нем ничего не знали. Скорее всего, киллеров было больше. Еще двое могли быть организаторами…
Подполковник Щелоков, видимо, ждал, что его пригласят хотя бы сесть за стол, чтобы продолжить беседу, но он как вошел в дверь, так возле нее и остался, не решаясь в присутствии генерал-полковника самовольно пройти в кабинет, а сам генерал его не приглашал, не считая, видимо, необходимым.
—Я тоже так думаю,— согласился генерал-полковник.— И двое других должны быть причастны. Потому я сразу и послал надежных людей из спецназа военной разведки в палатку строителей. И что оказалось?
—И что оказалось?— заинтересованно переспросил Гавриил Герасимович.
—Мы запросили Управление военной разведки Сирии, и оказалось, что под именем Халила Мостафы скрывается находящийся в розыске бывший акыд сирийской военной разведки Ахмед Самаам.
—Акыд — это, кажется, полковник?
—Он самый. Ему бы в сирийском спецназе служить. Почти два метра ростом, сто сорок килограммов веса. Руки толщиной, как у обычного человека ноги. Что, подполковник,— обратился генерал к Бармалееву.— Взял бы себе такого?
—Никак нет, товарищ генерал, не взял бы…
—Почему?— удивился Сумароков.— Он же в состоянии в одиночку танк поднять и перевернуть. Ну, если и не танк, то хотя бы БТР.
—А вы попробуйте, товарищ генерал-полковник, такую тушу носить на ногах. Самаам после пары километров марш-броска от нашего темпа загнется. Так что я лучше обойдусь такими бойцами, как Яков Крендель.
—Это тот старший сержант, что полковника Самаама убил одним ударом руки — объяснил Сумароков Гавриилу Герасимовичу.
—Как убил?— растерялся старший следователь по особо важным делам.— А допросить его…
—Извините уж, что вас не дождались,— съехидничал генерал-полковник.— Беда в том, что акыд пытался бежать. При попытке задержания ему сначала прострелили ногу, но он все равно готов был убежать, и старший сержант вынужден был нанести этот удар. Он, конечно, не рассчитывал, что удар будет смертельным. Тем не менее мы остаемся с тем только, с чем остаемся…
—А есть у нас еще и непонятный подозреваемый — некто Гуйчи Кхалед. Как мне до него добраться?— резко поинтересовался старший следователь.
—А вот здесь я вам не помощник,— ответил генерал-полковник.— Дело в том, что в палатке строителей мы его не застали. Успел убежать,— соврал он.— Но на военном самолете территорию Сирии не покидал. Я лично каждый рейс контролирую. Могу дать гарантию. Мог, конечно, и к «бармалеям» податься, но здесь уж мы бессильны что-либо сделать.
—В розыск его объявили?— поинтересовался Щелоков.
—Пока не стали. Сами ищем, своими силами, не вмешивая в дело местную полицию. А с чего вдруг он вас так заинтересовал?
—Да так, есть кое-какие вопросы к нему,— уклонился от прямого ответа подполковник.— Есть кое-какие подозрения, что он каким-то образом связан с прокурором по надзору Генеральной прокуратуры России Аллой Александровной Курносенко, которую застрелили при выезде из аэропорта в Москве, когда она прилетела из Сыктывкара.
—Вы бы, товарищ подполковник, присели.— Генерал указал своей широкой ладонью на стул по другую сторону стола и, видимо, тут только сообразил, что и сам стоит все время разговора, и сел в удобное офисное кресло, что стояло за его спиной.
Старший следователь по особо важным делам уже, кажется, устал стоять, как школьник у доски, и с удовольствием приглашением воспользовался.
—Итак, мы прервали разговор на вашем сообщении, что прокурора застрелили при выезде из аэропорта…— серьезно и хмуро сказал Сумароков.
—Вернее будет сказать,— добавил маленький человечек,— что на выезде с летного поля аэропорта, куда машину, как специальную, запустили. Но самое неприятное, това-рищ генерал, заключается в том, что застрелили Аллу Александровну из винтовки для биатлона.
Подполковник смотрел на генерала прямо, точно так же, как генерал на него. Ни у того, ни у другого взгляд не дрогнул.
—Что ты хочешь этим сказать?— спросил Сумароков, переходя на «ты».— Да, у меня дочь мастер спорта по биатлону.
—Стреляли, предположительно, из черного «Форда Фокус», который сразу же после выстрела покинул место стоянки. У вашей дочери есть черный «Форд Фокус»?
—У меня есть. Но им пользуется в основном Дарья. Я предпочитаю ездить на служебном «шестисотом» «Мерседесе». Он, кстати, и сейчас здесь находится.
—Где?— спросил старший следователь, скорее пытаясь отвлечь генерал-полковника от болезненной для него темы, чем реально интересуясь автомобилем.
