— Необходимо отдавать себе отчет: если ты хочешь, чтобы он продолжал ухаживать, то не должна поддаваться обольщению. Мужчина может говорить разные приятные вещи, но все это лишь проверка. Он никогда не сделает тебе предложение, если ты ляжешь с ним в постель до свадьбы.
Филиппа, не сдержавшись, громко прыснула.
— Я говорю серьезно, Флип.
Филиппа честно попыталась собраться с мыслями.
— Я знаю, Ливи. И какими бы глупыми ни казались мне некоторые принятые в обществе правила, я понимаю, что ты беспокоишься обо мне. — Она вздохнула. — Но согласись, лилии были прелестны.
— Да, но это только цветы. Ты должна мне верить. У меня больше опыта в общении с мужчинами, чем у тебя.
Филиппа понимала, что может рассказать Ливи кое-что такое, что заставит сестру покраснеть.
— Я учту твой совет, — сказала она, отчаянно сожалея, что у нее нет карманных часов, чтобы узнать точное время, — но я не готова отказаться от Беннета. — Одна только мысль о том, что она может его больше никогда не увидеть, вызывала тошноту и головокружение.
— Ты сегодня утром разговаривала с мамой или папой? Им не очень понравилось то, что произошло вчера в Лэнгли-Хаусе, — сказала Оливия и помахала знакомому, шедшему по другой стороне улицы.
Филиппе тоже все это не понравилось.
— Я думаю, сначала Керо хотела защитить Беннета, — миролюбиво заметила она. — А потом Беннет был вынужден защищать Керо.
— Но ведь капитан Лэнгли едва не лишился уха! А потом капитан Вулф разбил ему нос и подбил глаз.
Да, и мартышка, и ее хозяин действовали весьма эффективно.
— Я не хочу говорить об этом.
— Вероятнее всего, тебе придется, когда мы вернемся. Филиппа поморщилась.
— Тогда мы будем гулять очень долго, не возражаешь?
Оливия не возражала. Прогулка и болтовня о парижских модах — вечная и неиссякаемая тема — отвлекала Филиппу от мыслей о Беннете. По ее соображениям, Лэнгли должен был извиниться за литературное воровство, а Африканская ассоциация — поставить Беннета во главе следующей экспедиции, когда бы та ни планировалась.
— Ты меня слушаешь? — возмутилась Оливия. Филиппа встряхнулась.
— В основном да, — честно ответила она.
— О чем ты думаешь?
Что она должна была на это ответить?
— Ты привыкла иметь поклонников, — в конце концов, сообщила Филиппа, — а для меня это несколько необычно.
— Особенно таких, которые лазят в окно гостиной посреди ночи, — добавила Оливия.
— Что? — раздался громкий голос.
Филиппа вздрогнула от неожиданности и, обернувшись, увидела Джона Клэнси, который как раз спешился рядом с ними.
— Кто лазит в окна? — спросил он.
— Твой друг капитан Вулф. — Оливия скрестила руки на груди. Теперь весь ее облик говорил об оскорбленных сестринских чувствах.
— Он залез в окно гостиной? А почему не воспользовался дверью?
— Откуда нам знать? — сердито ответила Оливия. — Кстати, доброе утро, Джон.
Улыбнувшись, он склонился к руке Оливии.
— Доброе утро. Хочу сказать, что я не имею привычки лазить в окна, если это считается достоинством.
— Учту, — усмехнулась Оливия.
— О, пожалуйста, — раздраженно буркнула Филиппа. Она решительно повернулась и направилась в сторону дома. Если они и дальше будут идти в противоположном направлении, то скоро упадут в Темзу.
— Флип, — позвал Джон и ускорил шаг, чтобы догнать ее. — Если Беннет тебе надоедает, пожалуйста, скажи мне. Я с ним поговорю, и не важно, с какими дикими зверями он может справиться.
— Он не надоедает мне, — выпалила она, не скрывая раздражения. — Он за мной ухаживает, то есть делает именно то, что говорит. Я знаю, что никто в это не верит, но он действительно меня любит.
— Я верю, что он тебя любит, — ответил Джон. Теперь выражение его лица стало задумчивым. — Со мной он редко говорит о чем-нибудь или о ком-нибудь другом.
— Правда?
— Джон, не говори ей подобные вещи, иначе в следующий раз он залезет к ней по каминной трубе.
— Как скажешь, Ливи. Могу я проводить вас домой?
— Да, конечно.
Джон предложил Ливи руку, и они вдвоем пошли впереди, оставив Филиппу беседовать с конем Джона по кличке Броди.
— Как у тебя дела? — спросила она.
Серый мерин скосил на нее глаз и фыркнул. Впрочем, разговор с ним оказался таким же содержательным, как большинство светских бесед. Джон оглянулся через плечо, но она махнула ему рукой, чтобы он не отвлекался от болтовни с Оливией. Будь ее воля, Филиппа позаимствовала бы у Джона коня и отправилась в Эйнсли-Хаус узнать, как там дела.
Хорошие новости для Беннета — это плохие новости для нее. И наоборот. Утверждать, что он сделает ей предложение, пока еще находится в Лондоне, — это одно. Но как он поступит, если появится шанс уехать? Захочет ли, чтобы она последовала за ним? А захочет ли отправиться в неизвестность она?
Когда впереди показался Эддисон-Хаус, Филиппа замедлила шаг. На подъездной аллее стоял огромный гнедой Беннета Арес. Значит, встреча в Ассоциации завершилась.
— Боже мой, — прошептала она, потому что увидела на крыльце хозяина коня.
— Что-то он не выглядит счастливым, — заметил Джон. В этот момент Беннет повернулся к двери спиной. Заметив их, он сбежал по ступенькам и пошел навстречу.
— Филиппа.
— Беннет, что случилось?
— Мне нужно с тобой поговорить. — Он крепко взял ее за руку.
— Эй, дружище, отпусти-ка Флип!
Беннет взглянул на Джона с таким выражением, что Филиппа немедленно вклинилась между ними.
— Все в порядке, Джон. Не беспокойся. Пойдем в сад, Беннет.
— Хорошо.
Теперь, когда она шла рядом, Беннет слегка ослабил хватку.
— Беннет, скажи мне, что случилось.
— Прежде всего, твой отец не впустил меня в дом. Я как раз собирался снести эту чертову дверь, когда заметил вас.
— Что? — поразилась Филиппа. — Но почему он так поступил?
— Если верить вашему дворецкому, я нецивилизованный человек, негодяй, который без всякого повода лезет в драку. И я не должен приближаться к тебе на пушечный выстрел.
— Как? Но я же… — Филиппа лишилась дара речи. Нельзя же из-за одной, вполне понятной, ссоры отталкивать единственного человека, который решил за ней ухаживать! — Я поговорю с ним.
— Я бы сам с ним поговорил, если бы он подошел к этой чер… к двери.
Филиппа крепко сжала его пальцы.
