Остановившись возле входной двери, поворачиваю голову в немом вопросе: откроешь? В ту же секунду из-за моего плеча выныривает его рука и резко проворачивает замок.
— Спасибо за игру и за кофе, - вежливо говорю я, взявшись за дверную ручку. - Они были на высшем уровне. И приношу свои глубочайшие извинения за стояк. Тебе с ним все-таки всю ночь мучиться.
Реакции Камиля на сказанное я решаю не дожидаться и предусмотрительно выскакиваю в подъезд. Губы кривятся в улыбке. Последнее слово обязано было остаться за мной.
29
Моя первая мысль этим утром, пришедшая после неудачной попытки открыть глаза: «Черт, ведь давала же себе слово не ложится с макияжем». Кое-как сумев разлепить слипшиеся от туши ресницы, я смотрю в стену и с каждой секундой испытываю непреодолимое желание снова проваливаться в сон. Лет этак на пять.
Некстати ноют виски, напоминая о количестве выпитого накануне шампанского, тогда мне нужно обзванивать риэлторов и собирать вещи, ведь вчера выяснилось, что Ильдар, которого я наградила почетным званием своего парня, никакой мне не парень, а лживый гад. Закряхтев, я медленно поворачиваюсь на другой бок. Нет, дела определенно придется отложить до завтра. Одна мысль о том, чтобы встать, вызывает тошноту.
Мазок за мазком память дорисовывает картину вчерашнего вечера, и чем дольше это происходит, тем меньше шансов уснуть остается. Вот я стою перед дверью Камиля с дурацкой улыбкой, вот наклоняюсь над бильярдным столом, целясь в шар, вот иду навстречу хозяину квартиры с твердым намерением его соблазнить. Бдыщ! Кадр того, как я и Камиль страстно целуемся взрывается в голове яркими брызгами и опаляет жаром низ живота.
Ох, Дина-блядина, - бормочу я, поморщившись. - Умеешь ты добиваться своего. Задалась целью сделать вечер незабываемым - и сделала. Только как теперь на работу ходить будем?
Будем ходить, как раньше, - невозмутимо парирует внутренний голос - тот, который разумный. - Ничего непоправимого не случилось, кроме, разве что, досадного проигрыша в бильярд. Спать-то ты домой пришла, правильно? За выходные придешь в себя, а в понедельник делаешь покер-фейс и будешь вести себя, как ни в чем не бывало. Пусть Камиль гадает, то ли тебя постигла алкогольная амнезия, то ли ты настолько бессовестная.
Прикинувшись дурой ждать, пока он вызовет меня на ковер и уволит? - жалобно переспрашивает неразумный.
Стоп. Да с чего ему меня увольнять? В квартиру Камиль пустил меня сам, и бесчинствовала на бильярдном столе я не одна. Когда силы появятся, надо будет заглянуть в зеркало. Наверняка на ягодице остался синяк от его пальцев.
Эти воспоминания отзываются новым приливом неконтролируемого возбуждения, от которого я даже невольно свожу ноги. Допустим, вчера меня алкоголь сподвиг на чокнутые эксперименты. А сегодня-то что?
Проведя около часа в противоречивом диалоге с собой, я в конце концов засыпаю, а просыпаюсь от телефонного звонка. Нащупав мобильный в кровати, смотрю на экран. Имя, танцующее на нем, вызывает усиление головной боли. Ильдар.
Выключив звук, я утыкаюсь лицом в подушку. Ответить на звонок означает автоматическую необходимость собирать вещи, а к этому я все еще не готова. Поговорю с ним вечером или завтра. Мое сегодняшнее состояние точно не вытянет выяснения отношений.
Примерно через минуту в ухо вонзается звук входящего сообщения. Нехотя повернув голову, я изучаю его одним глазом.
«Ты спишь еще, да? Видимо, хорошо погуляли. А я вчера с трубой разобрался и уснул».
Сантехник херов, - провозмогая боль, громко говорю я экрану, перед тем как отвернуться.
Я почти уговорила себя не думать о предательстве Ильдара, но его сообщение перечеркнуло это намерение. Злость расцветает во мне кровавым бутоном, быстро заполняя собой грудную клетку, так что становится сложно дышать.
Я тут и так с тошнотой мучаюсь, а этот будто назло продолжает врать. Как же несправедливо: обманщик среди нас двоих Ильдар, а съезжать нужно мне. При таком раскладе мучаться угрызениями совести за то, что немного похулиганила в квартире его старшего брата, точно будет лишним.
Молодец, Дина, - хвалю я себя. - На том и порешим.
Только ближе к вечеру мне удается заставить себя сходить в душ и перекусить бутербродом: сыр и хлеб - это единственное, что нашлось из съедобного на кухне. Можно спуститься в кофейню и съесть что-нибудь там, но мне жутко не хочется выходить на улицу. Почему не хочется, пока понять не могу.
Приоткрыв окно, чтобы вдохнуть свежего воздуха, я выглядываю во двор и, словно по издевке судьбы, вижу Камиля, идущего к своему автомобилю.
Разглядывая его спину, облаченную в очередную темную толстовку, убеждаю себя, что стыдиться мне нечего. К тому же, есть еще целых два дня, чтобы себя в этом убедить.
Камиль берется за дверь «Ауди», а потом неожиданно поворачивается и смотрит прямо на мое окно. Ойкнув, я прячусь за подоконником. Сердце колотится так, будто меня застали за ограблением банка.
А вот и ответ, почему мне так не хочется выходить на улицу. Что бы я себе не говорила, видеться с ним я пока морально не готова.
30
Даже на собственный день рождения я не собиралась с такой тщательностью, как на работу в этот понедельник. На рубашке нет ни единой складки, юбка сидит как влитая, а волосы настолько тщательно выпрямлены утяжком, что окружающие могут видеть в них свое отражение. Я давно уяснила, что презентабельный внешний вид добавляет уверенности, и если уж сегодня мне предстоит увольнение, то пусть оно выглядит как отставка королевы.
За выходные у меня даже пару раз мелькнула шальная мысль положить заявление на стол Камиля, но каждый раз я поднимала себя на смех. Жертвенность и глупая гордость мне не свойственны. Для них я слишком практична и меркантильна.
Нет уж. Захочет меня уволить, пусть скажет мне это в глаза. Мол, дорогая Дина, я понимаю, что таких ценных кадров днем с огнем не сыщешь, но вот незадача: воспоминания о нашем поцелуе стали моей навязчивой идеей, и они не дают мне нормально работать. В качестве компенсации прими от нашей компании премию в тройном размере.
Я бы молча взяла конверт и удалилась с гордо поднятой головой, оставив Камиля с сожалением глазеть на мои ноги, обутые в эти великолепные шпильки.
С такими мыслями я и приезжаю в «Холмы», где на меня со входа налетает Диляра, горящая желанием поведать о своих пятничных приключениях. Я узнаю, что вернулась она домой лишь под утро, и что все выходные у нее жутко болела голова - о чем было сообщено с особенным удовольствием. Еще Женя взял номер ее мобильного, и они целыми днями переписываются.
Я решаю не комментировать бесперспективность отношений на расстоянии: уж слишком счастливой и возбужденной она выглядит. Виртуальный диалог, не получающий развития, в любом случае им обоим быстро надоест.
— А ты как? - Диляра заговорщицки стреляет в меня глазами. - Неужели просто спать легла?
