—Просто попробуй.
Не успеваю возразить, потому что он уже ловит за руку проходящего официанта.
—Принеси ноль два такого же,— просит, указывая глазами на свой стакан.
Я снова чувствую беспомощное раздражение. Мы, чёрт возьми, не на свидании, где ему необходимо впечатлить понравившуюся девушку правильным сочетанием блюд. Я отлично знаю вкус пива и осознанно предпочитаю вино. Но и шипеть на него в присутствии остальных не могу. Здесь я со всеми на равных, и давить авторитетом из-за стакана пива точно будет ни к чему.
—А ты до нас где работал?— продолжает допытываться Алена.
—Примерно в такой же компании, как у вас.
—А почему ушёл?
—Меня не устроило расположение. Не люблю метро. И денег у вас предложили больше. На тот момент они были мне нужны.
—Ну у нас-то ты надолго задержишься?
В этот момент официант ставит передо мной стакан с пыльно-золотым содержимым. Оценив вспененный ободок, я смотрю Сопляку в глаза, давая понять, что такое самовольство не приводит меня в восторг, и впредь я не намерена его спускать.
—Я пока никак не могу решить,— отвечает он, чертя линию от моей переносицы к шее.— Просто попробуй, Стелла. Дай крестьянскому напитку шанс.
Марьина разглядывает меня во все глаза. Ещё бы. Едва ли кто-то в офисе мог бы позволить себе заказывать пиво жене генерального, да ещё и так запросто обращаться к ней на «ты».
—Только чтобы твои старания не пропали зря,— с нарочитой лёгкостью говорю я, поднося стакан к губам.
Запах солода щекочет ноздри и неожиданно наполняет рот слюной. Мне вдруг начинает дико хотеться сделать глоток и ощутить этот забытый вкус. Наверное, срабатывает эффект чипсов. Ты всегда обходишь их в супермаркете, но стоит открытому пакету оказаться рядом — нет шансов устоять.
Холодное золото с шипением затекает в горло, щекочет пузырьками нёбо. Господи, это вкусно. На контрасте с терпкостью вина, его танинами, кислотностью и прочей хернёй, которую принято прокручивать в голове каждому уважающему себя ценителю этого напитка, пиво сражает своей понятностью и простотой.
Отпив почти половину, я возвращаю стакан на стол и тянусь к бургеру. Знаю, что Матвей за мной наблюдает, но подтверждать его правоту я не планирую.
—Тебе понравилось,— самодовольно произносит он.— Я и так вижу.
«Пошёл к чёрту, грёбаный Нострадамус»,— с невидимой улыбкой мысленно отвечаю я, впиваясь зубами в сочный кусок мяса.
—Коллеги, я буду вынужден вас оставить,— подаёт голос Кудосов, который ещё в начале вечера предупредил, что в Минске живёт его родная сестра и ночевать он поедет к ней.— Увидимся завтра на конференции. Хорошо вам досидеть.
Его уход напоминает мне, что стоит взглянуть на часы. Почти полночь. Конференция начинается в одиннадцать. Если я хочу нормально выспаться и не ходить полдня с запавшими глазами, лучше уйти сейчас.
—Думаю, нам тоже пора собираться.— Я делаю знак официанту, прося счёт, и через секунду спохватываюсь: — То есть вы, конечно, можете оставаться.
Марьина увлечённо крутит в руке бокал, ничего не отвечая, и тем самым даёт понять, что предпочла бы провести время в компании Сопляка. Бедная секретарша Романа. Она и не подозревает, что у неё появилась ещё одна великовозрастная соперница.
—Все вместе пойдём.— Матвей забирает у официанта книжку со счётом и достаёт из бумажника карту.
—Я заплачу за себя сама,— говорю твёрдо, чтобы пресечь любую мысль о неуместном джентльменстве.
—Да, Матвей, не надо…— неуверенно мямлит Алёна, чем вызывает во мне приступ раздражения. Обычно таким тоном просят сделать всё в точности наоборот.
Это ведь не посиделки друзей, а ужин коллег, двое из которых старше его и более чем прилично зарабатывают. То есть трое. Есть ведь ещё Кудосов, которому навскидку тридцать шесть-тридцать семь и который ушёл не заплатив. Может быть, просто забыл, но сути это не меняет.
—Угомонись уже,— дерзко отрезает Сопляк, прикладывая серебристую карту к терминалу.
Мне чудится, что его голос звучит неприязненно, но уже в следующую секунду он отпускает очередную шутку:
—Командировочные слишком жгут карман.
Я снова чувствую беспомощность. Ну и что мне теперь делать? По-пенсионерски ворча и причитая, пихать ему купюры? Был бы ещё на его месте кто-то другой, я бы отнеслась спокойнее. Но ради Бога, ему ведь всего двадцать два! В таком возрасте деньги никогда не бывают лишними.
—Спасибо, Матвей,— выдыхает Марьина, глядя на него с ещё большим энтузиазмом.
Акции Сопляка стремительно ползут вверх.
—Не за что.— Он отодвигает стул и встаёт.— Выйду покурить.
11
В отель мы возвращаемся пешком. Алёна без умолку трещит о своих впечатлениях от сегодняшних выступлений, Матвей шагает чуть поодаль и курит. Дуновение ночного ветра доносит до меня сигаретный дым, внезапно воскрешая в памяти террасу «Рауля» и звёздное небо. Запахи — настоящая машина времени. Я, как выясняется, и сама не против сейчас закурить. Вино давно перестало сильно пьянить, а вот стакан пива определённо добавил легкомыслия настроению. Хочется даже остановиться где-нибудь и сфотографироваться. И не в замороженной позе, а изобразить что-нибудь дерзкое, вроде расставленных ног и задранных вверх рук. Наверное, так действует ветер. Испортив мне причёску, он сделал неважным то, как я выгляжу.
—Оставь мне сигарету,— прошу Матвея, когда мы оказываемся возле входа в отель.— Хочу немного постоять.
—Конечно,— отвечает он, опуская руку в задний карман брюк. Извлекает оттуда пачку и смотрит на застывшую возле дверей Алёну.— Я тоже покурю. Спокойной тебе ночи.
Я забираю предложенную сигарету и гадаю, о чём Марьина сейчас подумала. Только слепая не заметит, что Сопляк уделяет мне слишком много внимания. Её присутствие совсем не прояснило ситуацию, как я предполагала, а даже напротив — запутало. Для чего ему замужний журавль вроде меня, когда есть такая соблазнительная и доступная синица?
—Давай прикурю.
Пламя зажигалки, вспыхнувшее перед глазами, подсвечивает его большой палец. Я не могу удержаться от разглядывания. Мне нужно получить доказательства, что Сопляк — это действительно сопляк. Увидеть рваную кутикулу, грязь под ногтями и прочее уродство, свойственное его возрасту. Макаю в пляшущий огонёк кончик «Мальборо» и, затянувшись, с разочарованием отступаю назад. Он будто в рекламе крема для рук приехал сниматься. Красивые у него пальцы. И к ногтям не придраться.
—Нравится Минск?— Он прикуривает свою сигарету и, переступив с ноги на ногу, смотрит на меня.— Ты ведь здесь не в первый раз?
—В третий. Люблю этот город. Он сильный духом.
—Подобное тянется к подобному.
Я приподнимаю брови.
