—Чёрт,— шёпотом ругаюсь я, когда «Вог», неловко задетый кончиком зажигалки, выпадает из моего рта. Прокатившись по отшлифованным деревянным доскам, заваливается в узкий паз между ними и замирает, издевательски мерцая иссиня-белым. От расстройства я прикрываю глаза. Это моя единственная сигарета.
—Можно было просто попросить помочь тебе прикурить,— слышится тягучий голос моего соседа совсем близко. Примерно в метре от меня.
Глубоко вздохнув, я оборачиваюсь. Чего уж теперь? Ритуал расслабления всё равно безнадёжно испорчен.
Выгоревшая прядь волос, нависающая над карими глазами, крупный, чётко очерченный рот, гладкая, будто лаковая кожа. Я почти близка к тому, чтобы завистливо вздохнуть. Такая кожа бывает только у двадцатилетних, и то не у всех. Только у тех, кому повезло с генетикой.
От парня не пахнет туалетной водой — это меня удивляет. Я привыкла, что каждый, кто имеет хоть какое-то отношение к Роману, благоухает, как дорогая парфюмированная фабрика, а потому просто не могу этого не отметить. Второе открытие — и оно неприятное — расстояние между нами гораздо меньше метра. Ещё какой-то полушаг, и случится вторжение в зону поцелуев.
—Как видишь, сейчас это не имеет смысла,— киваю я себе под ноги, туда, где валяется тонкий «Вог».— Давай я лучше попрошу у тебя сигарету.
—Увы, у меня последняя.
Я смотрю, как сложенные галочкой пальцы поднимаются к его рту и как округлый кончик сигареты с шипением покрывается магмой. Парень глубоко и с наслаждением затягивается, отворачивает голову в сторону и выдыхает. Струя дыма щекочет моё плечо, покрывая его мурашками. Лучше отступить, потому что платье провоняет, и Рома будет полвечера ворчать.
—Держи.— Карие глаза ловят мой взгляд, а пальцы, сложенные галочкой, вдруг оказываются близко к моему лицу.
Непонимающе смотрю на точку фильтра, направленную к моим губам, и снова удивляюсь: он что, серьёзно?
Парень следит за мной с интересом и руку не убирает. Будто играет в свой личный тотализатор. Хочет, чтобы я курила из его рук, как пьяная малолетка?
Он вопросительно поднимает бровь, ободряюще дёргает уголком рта, будто спрашивая: ну и что, струсишь? И тогда я делаю то, чего сама не ожидаю: подаюсь вперёд и сжимаю фильтр губами. Если уж я всё равно пропахла сигаретным дымом и придётся выслушать ворчание Ромы, то пусть это, по крайней мере, будет не впустую.
Рот наполняет незнакомый вкус: густой, терпкий, непривычно горький. Сигарета куда крепче, чем я привыкла. Никотиновый туман за секунду обволакивает лёгкие и ударяет расслаблением прямиком по мозгам.
—А ты рисковая,— с явным удовольствием отмечает парень.
Отшагнув, выпускаю в воздух рваную струйку дыма. Кажется, боль в висках отпустила. Это ли не чудо?
—Я совсем не рисковая.— Запрокинув голову, смотрю в усыпанное серебристыми точками небо. Красивый, оказывается, сегодня вечер.— Просто ты выглядишь безопасным.
—Вот как? Безопасным как человек без инфекций или безопасным как мужчина?
—И то и то.
—Звучит почти как оскорбление,— серьёзно заявляет мой собеседник, но его глаза при этом откровенно надо мной насмехаются.
Неожиданно это злит. Для парня его возраста и женщины моего положения он ведёт себя вызывающе панибратски. Я совсем не высокомерная стерва, делящая людей на классы, нет… Но, чёрт, если он здесь, значит работает на моего мужа. Ему бы стоило проявить побольше уважения.
—Мой младший брат лет на пять тебя старше, не говоря уже обо мне,— с нарочитой холодностью произношу я, присовокупляя к ней снисходительную улыбку.— Конечно, ты абсолютно для меня безопасен.
—Сколько тебе?— Он снова подносит сигарету к губам.
—А сколько ты думаешь?
—Тридцать четыре-тридцать пять,— отвечает не задумываясь.
Не то чтобы я стыжусь своего возраста, но такой ответ приводит меня в лёгкое замешательство. В подобных угадайках мне всегда давали не больше тридцати и уж точно не накидывали лишний год.
—Угадал?
—Мне тридцать четыре,— говорю, глядя ему в глаза.
—Значит, угадал. Я забыл представиться. Матвей.
На это мне хочется ответить что-нибудь дерзкое, вроде того, что его имя меня не интересует. Вот смешно, да? Я старше его лет на десять, а вести себя как инфантильной малолетке хочется именно мне.
—Стелла. Спасибо за затяжку, но мне пора идти.
—И даже не попробуешь сравнять счёт и угадать, сколько лет мне?
Сейчас я могу позволить себе улыбнуться со всей искренностью, потому что впервые чувствую своё превосходство над этим зарвавшимся парнем. Он думал, что заинтересовал меня настолько, что я непременно захочу с ним поиграть? Если так, то пусть послушает.
—Мне этого не нужно. Без диплома об окончании магистратуры в компанию моего мужа тебя бы всё равно не взяли, значит, тебе есть двадцать четыре. Средний возраст сотрудников компании — тридцать лет, потому что Роман не берёт людей без опыта. Тридцати тебе точно нет, значит, ты сын кого-то из его влиятельных друзей, бесцельно просиживающий свои дорогущие брюки в офисе в обмен на какую-нибудь услугу.
Не дожидаясь ответной реакции на своё наблюдение, я поворачиваюсь к двери. На ходу разглаживаю платье, чтобы стряхнуть с него никотиновый запах. Голова полностью прошла, в теле появилась кипящая бодрость. Оказывается, ещё есть шанс неплохо провести вечер.
—Счёт остаётся один — ноль, Стелла,— догоняет меня хрипловатый раскатистый смех.— Потому что ты ни хрена не угадала.
3
Матвей
—Так темно,— хихикает моя спутница, наобум постукивая узкой ладонью по моему плечу.— У тебя же есть свет?
Я давно усвоил, что не все женские вопросы осмыслены и требуют ответа, поэтому просто пихаю локтем выключатель. Лампочка под потолком вспыхивает, освещая непритязательный интерьер моей съёмной квартиры: узкий коридор, застеленный светлым ламинатом, зеркальный шкаф-купе и тяжеловесный дубовый комод с бронзовыми ручками, который сюда даже с большой натяжкой не вписывается. Арендодатели явно перевезли его из квартиры какого-нибудь умершего родственника. Лично я бы предпочел его выбросить, но, возможно, он дорог им как память.
Остановившись посреди гостиной, Ира крутит головой по сторонам.
—А у тебя мило.
«Мило» — едва ли то слово, которым можно описать моё жилище. Когда два месяца назад я искал квартиру, то руководствовался по большей части той небольшой суммой денег, которую готов был за неё отдать, а не внешней привлекательностью. На сегодняшний день я не настолько стеснён в финансах, но перевозить вещи в другое место пока не настроен. Рано. Я всё ещё не уверен, что решу задержаться в компании Родинского.
—Хочешь чего-нибудь?— предлагаю скорее для проформы.— Кофе? Чай?
