—Мы с Романом будем разводиться,— говорю я, решив не ходить вокруг да около, и тут же запиваю озвученное глотком вина.
Вера опрокидывает свой бокал следом и смотрит на меня во все глаза.
—Вот это новости, Звезда Андреевна. Забудь всё, что я про Ваську сказала. Подождёт. И как это вы решились? В смысле кто инициатор и вообще?..
—Инициатор я. У нас уже давно не всё гладко, так что, наверное, просто пришло время.
—Хм-м…— тянет Вера, глядя на меня с сомнением.— Вот так просто взяла и решила? Ни с чего?
—А что, сложно поверить?
—Поверить не сложно, учитывая пиздопротивный характер нашего многоуважаемого Романа Анатольевича.— Картинно прикрыв рот ладонью, Вера делает испуганные глаза.— Извиняюсь, вырвалось. Но я же тоже не слепая, Стеллусь. Сдаётся мне, у тебя кто-то появился. На работу одеваешься как на праздник, всегда в настроении, мягче стала. Выглядишь счастливой, в общем. Я всё ждала: вдруг захочешь поделиться.
Неужели я была такой жуткой злыдней и настолько хреново выглядела, что малейшие изменения во мне так бросаются в глаза окружающим? Таня ведь почти то же самое сказала. И тоже заподозрила меня в измене.
Я колеблюсь. Вера не Таня. С ней нас не связывает дружба семьями, а ещё она куда более приземлённая и лояльная к человеческим порокам.
—Да,— подтверждаю, разглядывая белёсую гравировку на дне бокала.— Я развожусь не поэтому, но у меня действительно есть мужчина.
—Слава богу, ты не стала отпираться!— Вера воздевает глаза к потолку, будто рассчитывала на это признание.— Кто-то тебя, может, и осудил бы, но точно не я. Даже наоборот, Звезда моя. Я за тебя очень рада!
—Спасибо,— усмехаюсь я.— Очень мило поздравить меня с изменой мужу.
—Ну ты же знаешь, что я никому. Тихо порадуюсь за тебя, и всё. Так, а подробности? Сколько лет? Женат али свободен?
—Свободен, конечно.— Я даже хмурюсь предположению о том, что могла увести мужчину из семьи. В моём представлении измена мужу не идёт с этим ни в какое сравнение. Уподобиться беспринципной проститутке Елисеевой? Нет уж, увольте.
—Отлично,— удовлетворённо комментирует Вера.— С этим разобрались. А годков-то ему сколько?
Это самое сложное. Врать я не хочу, но разве просто сказать правду?
—Он меня младше,— отвечаю уклончиво, на что брови Веры удивлённо взлетают вверх.
—Вот как! Ну это, может, и неплохо. Намного?
Я чувствую лёгкое раздражение от всей этой ситуации. Две взрослые женщины, а играем в идиотскую угадайку. Я ведь хотела с кем-то поделиться и этим. С кем ещё, если не с Верой? Уж точно не с мамой, которая с большой вероятностью расстроится и начнёт плакать, узнав, что её великовозрастная дочь ушла от мужа и упала в объятия двадцатитрёхлетнего любовника.
—Это Матвей,— твёрдо говорю я, глядя Вере в глаза.— Твой любимый Золотой мальчик.
Повисает молчание. Вера открывает рот, будто что-то хочет сказать, но потом снова его закрывает. Поднимает и опускает бровь и, нащупав бокал, осушает его до дна.
—Об этом никто не должен знать,— напоминаю я, чтобы разбить повисшую тишину. Становится неуютно.
—Да, конечно, я понимаю, ты что ж,— тараторит Вера, начиная крутить головой по сторонам.— А гаврош наш куда запропастился? Хочу второй бокал заказать.
Мой личный дискомфорт нарастает. Я ожидала удивления, смеха, распахнутых глаз и даже сочную матерную фразу, но только не этого. Вере выглядит так, будто ей резко стало не по себе.
—Вижу, новость тебя настолько впечатлила, что ты перестала смотреть мне в глаза,— замечаю я, стараясь звучать легко и иронично.
Вера перестаёт обыскивать зал и поворачивается ко мне. Даже начинает улыбаться. Только улыбка выходит не совсем естественной.
—Ну так конечно!— Её тон чересчур шутливый, а голос громкий.— Такое без подготовки услышать. Что ещё сказать? Я рада за тебя, Стелл. И за Золотого мальчика рада. Такую звезду себе отхватил. Сам, наверное, одурел от счастья.
Ощущение фальшивости происходящего не даёт мне воспринимать её слова серьёзно. Я знаю Веру. Получить от неё настолько скомканную реакцию — признак того, что она кривит душой.
—А что ты на самом деле думаешь?
Снова повисает пауза. Наносная весёлость пропадает из её взгляда, Вера вздыхает.
—Я надеюсь, что ты решила уйти от Родинского не из-за мальчишки. Ну не верю я в долгосрочность таких отношений, хоть тресни.— Её лицо сочувственно кривится.— Стелл, ты не думай: выглядишь ты прекрасно, да и Матвей парень умный. Мозгами уж точно старше своих сверстников-распиздяев. Но это всё сейчас. А потом что? Ты к определённому уровню жизни привыкла и к тому же детей родить хочешь в ближайшее время. Я верю, что у вас и секс фееричный,— Ирка на кухне как-то слюной брызгала — и весело вам, и хорошо. Просто дальше-то что? Потом, когда ты семью захочешь.
Меня будто прибили гвоздями к стулу. Я даже пошевелиться не могу от той тяжести, которая обрушилась на меня с этой тирадой. Даже Вера. Моя свободолюбивая демократичная Вера не верит в то, что нас с Матвеем надолго хватит. Становится горько до сухого жжения в груди. И хочется уйти, да. Делиться переживаниями и обсуждать развод желание исчезло.
—Вер, я счёт попрошу, ладно?— говорю я, из вежливости дёрнув губы вверх. Знаю, что сама притащила её сюда, но заставлять себя не хочу. Это ведь моя жизнь, а не просто болтовня.— Мне пора ехать.
—Стелл.— В глазах Веры мелькает вина напополам с раскаянием.— Я расстроила тебя, да? Прости. Нужно было своё мнение при себе держать. Это же мои тараканы. Я в такие моменты сразу начинаю думать про целлюлит и морщины. Не слушай меня, ладно? Делай так, как считаешь нужным.
—Всё нормально,— натянуто улыбаюсь я, не в силах делать вид, что её слова не ударили по мне. Они бы и не ударили, не озвучь Вера мои собственные страхи и мнение большинства о том, что отношения, где женщина намного старше и обеспеченнее, обречены на провал.
Я оплачиваю счёт целиком, несмотря на возмущения Веры, и вызываю такси. Если до этого я сомневалась, ехать к Матвею или нет, то сейчас увидеть его стало жизненной необходимостью. Другой поддержки у меня нет. Единственный человек, который, по моему мнению, мог быть на нашей стороне, только что выступил против.
Звонок мужа застаёт меня, когда я выхожу из такси рядом с домом Матвея. Левую половину груди простреливает тревогой. Роман должен прилететь только завтра.
—Слушаю, Ром,— говорю я, непроизвольно отворачиваясь от гранитного фасада.
—Ты где?— голос мужа звучит резко и с угрозой.
—Я… была в баре с Верой.— Сама не зная почему, я начинаю быстро идти к воротам, отдаляясь от нужной подъездной двери.
—Приезжай домой сейчас же. Буду через полчаса.
С этими словами он отключается.
