—Стелла,— без улыбки произносит он, свободно ощупывая моё тело глазами.— Приятно снова тебя увидеть.
Поза и взгляд, которым он на меня смотрит,— будто я новоприбывшая стажёрка на собеседовании,— вызывают острое желание ему нагрубить, а лучше — выставить за дверь. «Какого хрена ты тут забыл?— хочется рявкнуть мне.— И кто дал тебе право так меня разглядывать?» Непонимание и раздражение — вот что я чувствую. Ненавижу быть застигнутой врасплох.
—Ты кабинетом не ошибся, Матвей?— холодно уточняю, опуская на стол заготовленный блокнот.— У меня здесь встреча.
—Надо же. Ты запомнила, как меня зовут.— Сопляк смотрит мне на грудь и только потом в глаза.— Это очень приятно. Нет, я не ошибся, Стелла. У тебя встреча со мной.
—Мне необходимо с тобой обсуждать свои будущие проекты?— переспрашиваю я, растерявшись. Слишком уж уверенно и расслабленно звучит его голос для того, кто пытается врать или шутить.
Собеседник изучающе ощупывает моё лицо и, склонив голову набок, щурится.
—А твой муж тебе не сказал? Я занимаюсь инвестиционным прогнозированием. Соответственно, решаю, будет компании выгоден твой проект или нет.
Я лишаюсь дара речи. Они что, серьёзно? Да Роман из ума выжил, если доверяет распределение собственных средств юнцу вроде него! «Родинский и партнёры» инвестирует десятки миллионов ежемесячно, а этот парень только вчера университет окончил.
—Присядешь?— Сопляк встаёт и выдвигает для меня кресло.— Ты ведь, наверное, хотела обсудить детали нашей совместной работы?
Мне хочется сжать переносицу и помотать головой. Бредятина, на хрен. Совместной работы? С кем? С тем, кому по возрасту полагается до беспамятства накидываться в клубах и зависать в «Макдональдсе» с милкшейками?
—Для начала я хочу поговорить со своим мужем.— Забираю со стола блокнот, проклиная себя и заодно Рому за то, что выставил меня такой идиоткой.— Потому что у меня есть большие сомнения в том, что к твоему мнению стоит прислушиваться.
—Ну да.
Саркастично улыбнувшись, парень выпускает из рук спинку кресла, которое выдвинул для меня, и отшагивает назад. В карих глазах отчётливо проступает лёд.
—Ты ведь считаешь меня чьим-то блатным сынком, протирающим здесь брюки.
Чтобы не вступать в бесполезную полемику, я разворачиваюсь и выхожу из зала совещаний. От злости и негодования подрагивают руки. Что вообще происходит? «Я решаю, выгоден компании проект или нет»,— с издевкой повторяю, шарахая дверью своего кабинета. Это больше похоже на розыгрыш. Может быть, это он и есть? Так Рома хочет вынудить меня сидеть дома?
—Что это было?— цежу я в трубку, когда слышу голос мужа.— Да мне домашнее задание с ним в пору проверять!
Надтреснутый смех Ромы заставляет кровь прилить к лицу.
—Я знал, что ты так и отреагируешь.
—То есть это розыгрыш такой? В компании появилась новая традиция? Боевое крещение новобранцев?
—Ты меня за кого держишь, Стелла? Данилов мой ведущий сотрудник. Я потом тебе про него расскажу.
Я прикрываю глаза, пытаясь обуздать поднявшийся гнев. Иногда кажется, что муж мне за что-то мстит, ну или ему как минимум доставляет удовольствие надо мной потешаться. Что ему стоило предупредить меня обо всём заранее? Он прекрасно знал, какой может быть моя реакция. Какому специалисту со степеньюMBAпонравится быть на побегушках у двадцатилетнего выскочки?
—Нет уж, Ром,— твёрдо чеканю я.— Расскажи о нём сейчас.
—В двух словах,— великодушно отвечает он.— Я его у Оленичева переманил. Пацан своего рода инвестиционный вундеркинд. В цифрах и прогнозах шарит лучше любого опытного экономиста. Сам бы не поверил, если бы не имел возможности убедиться. Уж не знаю, какой процессор встроен ему в башку, но пока он приносит мне такие деньги, Данилов меня устраивает.
Значит, вот почему парень отреагировал так на террасе и сейчас. Не понравилось, что я назвала его чьим-то сынком, принятым по знакомству. Вундеркинд? А с виду совсем не скажешь. Гениев я представляла с засаленными волосами и в толстых роговых очках.
—Сколько ему лет, ради Бога, Ром?
—Двадцать два или двадцать три, я уж и не помню. У подружки своей, Веры, можешь спросить, она поточнее скажет. Даже университет не закончил, представляешь?— Судя по редкой весёлости тона, муж явно в восторге от своей авантюры.— Если я глаза на его возраст закрыл, тебе точно придётся. Всё, иди работай. А если что-то не устраивает, всегда можешь домой вернуться и стать, наконец, примерной женой.
Трубку я вешаю, плотно сжав зубы. Не могу до конца понять своей реакции. Финансированию проекта всегда требовалось одобрение, и это воспринималось нормально. Так что изменилось сейчас? У Романа есть недостатки, но ветреность и кретинизм к ним не относятся. Если этот парень действительно так хорош, как он говорит,— какая мне разница?
Пытаясь свыкнуться с этой мыслью, снова смотрю на дверь. Я ведь не собираюсь возвращаться домой, так же как не планирую осуществлять в компании переворот с увольнениями новых сотрудников. Двадцать два ему или двадцать три — наплевать. Я пришла сюда работать.
6
Матвей
Я смотрю на захлопнувшуюся дверь, чувствуя себя полным идиотом. И что мне теперь делать? Вернуться к себе или подождать?
Никак не могу понять, на кого злюсь больше: на стерву Стеллу, которая уже во второй раз ведёт себя так, будто я не достоин дышать с ней одним воздухом, или на её мудака-мужа, не удосужившегося ввести свою жену в курс дела. Не люблю становиться свидетелем чужого унижения, а Стелла выглядела именно такой: растерянной и униженной. Правда моментально реабилитировалась, попытавшись в ответ унизить меня. Аплодисменты ей. Это существенно снизило градус моего сочувствия.
Может, просто встать к херам и уйти? В смысле насовсем. Я не держусь за эту должность. Пока никак не получается прикипеть к материальным благам, дарованным Родинским, как и почувствовать принципиальную разницу между дешёвыми джинсами и брюками за двадцать косарей, предписанными местным дресс-кодом. Возможно, причина такого свободомыслия — пришедшее понимание, что с моим «даром», как тут принято называть банальную арифметику и интерес к мировым новостям, я не останусь на улице. Для местных бизнес-воротил я вроде того осьминога-оракула, предсказывающего результаты спортивного чемпионата. Каждый жаждет заполучить меня в свой бриллиантовый аквариум.
Со стуком открывшейся двери я вскидываю глаза. Она снова заходит в кабинет. Лицо спокойное, взгляд сосредоточенный. В руке всё тот же блокнот. Что она записывать собралась? Моё имя? Она его, к счастью, и без того запомнила.
—Рад, что ты вернулась,— говорю абсолютно искренне и встаю, чтобы повторно выдвинуть для неё кресло.
Джентльменских манер во мне — кот наплакал. Просто она принадлежит к такому типу женщин, в присутствии которых любой испытает потребность это сделать.
