–Слушай, давай чего-нибудь закажем и… выпьем,– предлагаю я, решая, что нам стоит переместиться из спальни на кухню или в гостиную.
Желательно ещё и одетыми.
–И поговорим,– соглашается Ника.
Одевшись первой, Ника уходит на кухню. А я делаю заказ в службе доставки и поднимаю рубашку с пола. Чувствую себя по дурацки, надевая её обратно и застёгивая пуговицы.
Квартира у Ники раза в четыре меньше моей, но тут уютнее. Ничто не говорит о том, что она сюда переехала не так уж давно. Каждый сантиметр выглядит обжитым и комфортным. Кухня у неё небольшая, да и гостиная тоже. Почти всё пространство съедается диваном, рабочим столом и горкой с телевизором и подборкой книг. На диван небрежно накинуто вязаное покрывало и разноцветные подушки, которые так и манят развалиться на них.
Не могу припомнить, когда последний раз задерживался у женщины. Обычно с утра линял со скоростью ветра, а сейчас бежать никуда не хочется. Я тут, словно у себя, даже сегодняшняя ситуация и предстоящий разговор никак не уменьшают ощущения счастья, которое снизошло вдруг на меня.
В дверь уже звонят, и я кричу Нике, что открою. Несмотря на пятницу и дождь, доставка работает быстро. Я забираю пакет у курьера и иду на кухню, где Ника гремит чашками. Она переоделась в домашнее свободного покроя платье, и мне трудно сдержаться, чтобы не подойти и не сгрести её в охапку. Боюсь, если снова начну тискать и целовать её, остановиться будет проблематично. А сейчас это совсем не то, что нам надо.
Когда я раскладываю еду на столе и достаю из сушилки над раковиной тарелки и приборы, Ника начинает улыбаться.
–Прекрасно. Вижу, тебе лучше,– кидаю и подхожу, чтобы обнять за плечи и поцеловать в висок.
Всё так естественно, будто бы и не было этого странного и отчасти пугающего начала вечера.
–Да, мне определённо лучше.
Щёки у Ники порозовели, и выглядит она точно лучше, чем задыхающаяся и теряющая контроль посреди кровати. Она даже розовеет, когда я пальцами глажу её щёку.
–Давай перекусим, а потом – выпьем в гостиной?– предлагаю я, кивая на доставленную вместе с едой бутылку красного сухого.
Ника чуть нервно сглатывает и кивает. Пока мы ужинаем, я стараюсь отвлечь её какими-то общими разговорами. Начинаю рассказывать про учёбу в Лондоне и год на побегушках в европейском филиале «Пруденшал Файнаншиал». Болтаю о разнице между менталитетами лондонцев и нью-йоркцев, в общем – только бы она не замыкалась в себе.
После ужина мы перемещаемся на диван с гостиную.
–Итак?– мягко подталкиваю я, потому что надо дать ей понять, что я готов слушать.
Ника отодвигается, и я даю ей это личное пространство. Мои объятья могут не просто помешать разговору, но и вызвать слёзы.
–Ещё бы понять, с чего начать. И я… чувствую себя ужасно. Это слишком, рассказывать тебе о таком, но… я не знаю, как иначе.
–Всё нормально, Ника,– спокойно киваю я и со смешком добавляю:– Мне тоже не по себе. Я на тебя, фактически, вывалил своё признание, а потом примчался к твоему порогу и колошматил в дверь в истерическом припадке.
–Насколько помню, ты деликатно постучал,– поправляет она.
–Деликатно? Мне так не показалось.
Ника смущённо улыбается, но через секунду улыбка гаснет и лицо её темнеет.
–Я начну с Дениса. Моего бывшего мужа, ладно?– уткнувшись в бокал с красным, бормочет она.
Я киваю и молчу.
–У него своя непростая история,– вздыхает она.– Он с родителями попал в аварию, они ехали с какой-то вечеринки и отец сел пьяным за руль. В результате – машина вдребезги, двое на кладбище, а на Денисе ни царапины. Так что с двенадцати где-то он жил у сестры матери, просто счастье, что она взяла над ним опеку, а не отправила в детский дом. В любом случае, из-за того, что только он и остался жив, в нём посеялось и взросло чувство вины.
Если Ника ждёт, что я начну его жалеть, то это не тот случай. История печальная, но никакое горе не позволяет человеку превращаться в животное и портить жизни кому бы то ни было.
–А вместе с чувством вины и злость на весь мир,– добавляет Ника.– Я тебе уже говорила, что мы с детства дружили, а потом, повзрослели и все стали воспринимать нас как парочку. Мирный небольшой городок, таких сотни в России, ты же понимаешь, что это такое, да?
Я понимал, хоть и вырос в мегаполисе.
–У Дениса всегда руки из нужного места росли, он увлекался и машинами, и ремонтом, и что-то там чинил, и крыши крыл. Учился так себе, а я пока и не понимала, кем хочу стать. Больших планов и амбиций не было, а мама постоянно ездила по ушам, что я в девках засижусь. Так что выйти замуж и обзавестись детьми – было самой ясной перспективой. Всё как у всех.
Ника замолкает и начинает розоветь. Щёки становятся всё краснее и краснее, пока она, наконец, не произносит:
–Я была такой скромной девочкой. Сентиментальные романы, конечно, почитывала, но… мама всегда строго говорила, что ждать надо до свадьбы. Может, у них так с папой было, я не знаю. Наверное, да. Всё-таки времена были другие и нравы. Поэтому… Денис не давил на меня. Каких-то откровенных вольностей мы себе не позволяли, ну так… целовались и обжимались, как все нормальные парочки, но не больше. Решили подождать брачной ночи, не заниматься до этого сексом, но всё пошло совсем не так, как предполагалось в начале. В тот вечер… – паузы между предложениями у Ники становятся всё длиннее.– В тот вечер у Дениса был мальчишник… а у моей мамы… ночная смена на работе…
Я смотрю, как бокал в руке Ники начинает подрагивать, и ей приходится поставить его на столик, и сжать руки на коленях, чтобы унять эту нервную дрожь.
–Сразу скажу, что мы поженились, когда я отучилась. Это тоже было обязательным условием моей мамы: сначала образование, потом уже всё остальное. Мне только исполнилось двадцать один. И в тот вечер… Денис изрядно напился. Да вот сейчас я уже понимаю, что тяга к алкоголю, возможно, передалась ему от отца, но тогда я просто делала вид, что всё в порядке. Да и что ужасного в нескольких бокалах пива или рюмочках водки, это же Мирный. Там большинство мужчин так расслаблялись.
Ника снова зависает, но я молчу, никак её не подталкивая, просто жду.
–Когда я открыла дверь, я даже сразу не поняла, чем всё закончится. Таким я Дениса ещё не видела. Не знаю, его это были мысли или друзей. Он нёс, что я его отталкиваю, что вовсе не люблю, что я чуть ли не заставляю его терпеть, а он ведь мужчина и у него есть свои потребности. Потом заладил, что свадьба через несколько дней и чего нам ждать. Нёс какой-то бред, потом скатился в мольбы и уговоры, душил в объятьях, чуть ли не умолял, говорил, что жить без меня не может и… – Ника тяжело вздыхает.– Не знаю почему, но я уступила. Наверное, любила его всё-таки. И всё прошло не так, как… должно. Это был мой первый раз, я понимала, что будет больно, но что настолько, даже не предполагала. Денис был довольно грубым. Пока… пока он… я… мне было очень плохо. Боль была просто ужасная. Я просила его остановиться, просила прекратить, но он ничего не слышал и не слушал. Помню, что просто лежала под ним и позволяла делать это с собой. Спасибо, что всё закончилось быстро.
