Она все чаще отмалчивалась, в отличие от болтливой Сары. К слову, сама Сара больше не казалась мне мужененавистницей. Как оказалось, у нее и вправду был нюх на плохих парней. А Наоми… Она вела себя загадочно. Могла выдерживать долго паузу и только после этого отвечать. Могла и вовсе проигнорировать вопрос, чем вгоняла парней в краску. Чем было вызвано такое поведение – я не понимала.
Бары закончились. Снова время творчества. Первая картина выглядела обычной: это была позолоченная клетка, местами в прутьях были нарисованы цветы. В самой клетке сидел нераскрывшийся бутон.
Вторая картина выглядела примерно также, вот только клетка не отливала золотом, она была серебряной. В последующих она все меркла и меркла. В конце концов, она стала черной. Бутон в ней не раскрылся, наоборот – завял.
Скука. Вот причина этому настроению. Наоми наскучил родной город, обстановка, бары. Ей хотелось чего-то нового. Новых людей, новых эмоций. Именно так я могла объяснить ее поведение, да и новое воспоминание стало тому подтверждением.
Мы сидели в мастерской вместе с наставником и заполняли заявку в ту самую центральную академию. Наставник, к слову, был стройным мужчиной с длинными волосами и татуировками, что покрывали левую руку. Он с огромным рвением заполнил мою заявку и велел немедленно собирать чемоданы, ведь был безоговорочно уверен, что меня возьмут. По лицу Наоми я поняла, что она сомневалась. Но не в том, возьмут ли ее, а в том, следует ли поступать. С этими сомнениями мы вернулись домой.
Мне бы хотелось, чтобы Наоми поделилась своими переживаниями с семьей, но она закрылась в комнате и уткнулась в телефон. Поклонники. Их так много. Они буквально заваливали мессенджеры и социальные сети заявками. Среди сотен сообщений скрывались и предложения о выставках. Предлагали как персональную выставку, так и стать частью проекта.
И все же Наоми решилась отправиться к Средиземному морю. Вырвалась из родительской клетки и серых будней. Одна. Ни один из потенциальных парней не удостоился чести отправиться с ней. Интересно то, что одиночество Наоми не пугает. Она расправила крылья навстречу новым впечатлениям и вдохновению. Вот она – любовь к себе. То, о чем мне говорили ребята. Наоми нестрашно оставаться наедине с собой – она наслаждается этими моментами. Ей не страшно открыть новые горизонты, потому что она есть у себя. И словно груз упал с плеч. Я вместе с Наоми выдохнула и приготовилась к путешествию.
В этой жизни все точно будет хорошо. Наоми умела ценить моменты. Она жадно впитывала все, начиная от сдачи чемоданов в багаж, заканчивая посадкой, пускай и пыталась скрыть эмоции на лице. Я чувствовала. Как бы ей не хотелось быть загадочной художницей, она все равно оставалась падкой на эмоции.
И снова череда рисунков. На первом была изображена девушка, сидящая спиной. На ее голове пышный венок из цветов. Сидела она на берегу моря. В небе летали чайки, солнце садилось за горизонт. Такая простая картина, но от нее веяло солью, свежестью и теплом. На второй картине – мастерская. И если я правильно поняла, то это мастерская в новой квартире. Ничего примечательного на первый взгляд, но следы в виде лепестков приковывали внимание. Если приглядеться, то и в окне все заполнено цветами. Выглядело как легкий нарциссизм. Третью картину заполнил уличный шум. Наоми изобразила местные магазинчики, колоритных и тучных продавцов, шкодливых детей, которых еле удерживали мамочки, и цветочный шлейф. Он как ветер следовал за всеми, наполняя своим присутствием. Именно такой Наоми видела себя.
Все последующие картины были схожи между собой: фонтаны, вокруг которых витали цветы, площадь, с рассыпанными лепестками и скучное белое здание. И не успела я рассмотреть его получше, как оно возникло передо мной. Пространство наполнилось звуками: сигналящие водители и людской смех. Я заметила Наоми, что стояла рядом с незнакомым мне мужчиной. Он воодушевленно что-то рассказывал, но слов его понять я не могла.
Мы вошли внутрь. Оказалось, что это выставочный зал. Мужчина настаивал, чтобы Наоми раз в сезон выставляла здесь свои картины. Его слова звучали крайне убедительно. Он широко махал руками, расписывая толпу и восторженные возгласы. Наоми льстило это внимание, но виду она не подавала. Она блаженно скользила вдоль стен, касаясь пустых рамок.
–Я нестабильна,– промолвила Наоми, одарив его быстрым взглядом.
–Никаких сроков.– Он вскинул ладони и сладко улыбнулся.– В этом вся прелесть. Эта выставка только твоя.
И вот тут я не совсем уловила суть его слов. Кто он? Почему так заинтересован в моей деятельности? Откуда столько поблажек и возможностей для молодой художницы?
–А вы щедры.
–Люблю долгосрочные вложения. Твой талант уникален. И я хочу иметь возможность прикоснуться к нему.
Двусмысленная фраза выбила воздух из моих призрачных легких. Я приблизилась к Наоми, словно могла ей помочь.
–Вы меня не интересуете, как мужчина,– голос прозвучал твердо.
–Не подумай, я не…– он растерялся.– Я не совсем это имел ввиду. Боже, какой же я идиот.– Нервный смешок сорвался с губ.– Видишь ли, был бы жив Пикассо, я бы, несомненно, желал с ним поработать. Открыть двери, предоставить возможность. Я об этом.
–Будьте осторожны в своих словах. Звучат они противозаконно.
–Я молчу,– пальцем он провел по губам, словно застегнул рот.
–Тогда можно попробовать, Давид.
В следующем воспоминании я оказалась в академии, где и выяснила, что Давид мой преподаватель. Не успела я разобраться в этом фрагменте, как Голос его сменил. Видимо, это значило, что Давид не так сильно повлияет на мою судьбу.
Эта жизнь мне все же нравилась. Она была спокойной и размеренной. Наоми не торопилась, она наслаждалась каждой секундой. Словно сумела впитать в себя все ошибки прошлого. Я понимала, что чем дольше наблюдала за ней, тем больше растворялась в ее умиротворении. Неужели можно расслабиться? Можно не переживать за то, что смерть снова станет мои другом? Это так непривычно.
Учеба и выставки наполнили мою жизнь. В чередующихся фрагментах было мало сути: Наоми возвращалась из академии и закрывалась в мастерской. В этой рутине рождались прекрасные картины. Их набралось так много, что Наоми открыла первую выставку.
Люди. Их было так много, что они стояли на улице. Все хотели увидеть цветочную художницу. Давид с довольным видом приветствовал каждого. Я отвлеклась от него и отправилась на поиски Наоми. Странно, но возле картин ее не было. Я обошла зал несколько раз, но лишь услышала похвалу в свой адрес.
–Попрошу тишины!– обратился ко всем Давид, встав на импровизированный пьедестал.– Хочу представить вам мою ученицу, безмерно талантливую художницу и невероятно красивую девушку – Наоми!
