Но все же все эти разговоры привели к первому конфликту. Наоми своего не добилась – Ачилл вновь обманул ее.
Рисунок. Сколько в нем боли и отчаяния. Сколько в нем правды. Я увидела глаза, наполненные слезами. Увидела губы, которые вот-вот раскроются в крике. Увидела дрожащие ладони. А после брызги. Отчаянные брызги черной краски, что олицетворяли собой слезы.
Пустая комната. Безразличный голос бросал какие-то фразы. Искусственные стоны отдавались эхом. Скупое «люблю» прозвучало где-то на фоне. Крах уже близок.
Все смешалось настолько, что я едва различала события. Лишь звонок Сары сделал воспоминания более четкими для восприятия. Кажется, она велела мне куда-то прибыть и взглянуть самой. Я понимала, о чем она, а Наоми нет. Она упорно продолжала отрицать очевидное.
Очень странный ориентир «красный дом, черная крыша». Я попыталась опередить очевидное, но Голос пригвоздил меня к Наоми, заставляя заново переживать все те эмоции. Мы блуждали вокруг да около. Наоми не могла решиться, а я больше не хотела ждать. Я попыталась еще раз вырваться из мертвой хватки, но все попытки были тщетными.
Наконец, Наоми решилась зайти. Любопытство сменило страх. Что произойдет со мной после увиденного? Неужели вновь наступит выбор? Неужели я опять выберу смерть? Но ведь Наоми такая жизнерадостная. Из всех моих жизней лишь в этой я живу. Лишь в этой я радуюсь солнцу и новому дню. Нет. Она не совершит такую ошибку.
Дверь приоткрыта. Женский смех коснулся слуха. Сколько же в нем фальши. Дорожка из свечей приковала мое внимание. Не было смысла идти дальше, но мы шли. Наоми обязана убедиться в происходящем. Убедилась.
Равнодушная фраза вызвала истерику. Мрак настиг, и лишь плач дал понять, что воспоминание продолжилось. Вибрация. Настойчивая вибрация разбавляла всхлипывание. Наверное, это Сара.
Огоньки. Их блики застилали взгляд. Я слышала рваное дыхание рядом с собой.
–Если бы я могла никогда…
Что никогда? О чем она говорит?
И снова свет фар ослепил. Мощный сигнал ударил по слуху. Визг шин. Темнота.
Туман.
–Я умерла?
–Да.
–Но ведь в конце не было выбора!
–Ты же знаешь, что он был.
–Как это произошло? Почему вы обрываете воспоминания?
–Ты выбежала на дорогу, по которой ехал грузовик. Детальные воспоминания не позволяют обрести душе покой.
–И что же будет, если я его не обрету?
–Ты застрянешь здесь.
–Здесь, это где?
–В вечности.
–Вы постоянно говорите загадками!
–Я могу назвать это место больницей, но суть не изменится. Не обретя покой, ты навечно будешь бродить по коридорам со знанием прошлого. Ты навечно будешь изводить себя собственными жизнями и молить о том, чего не смогла обрести.
Я вздохнула, сложив руки на груди. Перспектива застрять в этом месте не из лучших.
–Ты готова увидеть шестую жизнь?
–Да.
–Пусть будет так.
Элеонора
Моя последняя жизнь. Какая же ты будешь? Чего от тебя ждать? Что пожелала я себе?
Туман рассеялся и появились первые очертания помещения. Это квартира. В глаза бросились желтые обои с золотистыми вензелями. Выглядели очень броско, но они меня мало интересовали. Куда интереснее звучали голоса. Я пошла на звук. Оказалась на кухне. За столом сидели две девушки, похожие друг на друга: русые кудри, узкий разрез карих глаз и пухлые губы. Помимо этого, у них схожее телосложение и движения – не успевала одна поправить копну волос, как вторая тянулась к шевелюре.
–Дэйв будет рад этой новости!– девушка с вишневыми губами широко улыбалась.
–Сомневаюсь. Он далеко несерьезный человек.
–Эмма, прекрати! Дэйв точно обрадуется! Рождение ребенка от любимой женщины – что может быть лучше?
–Например, несколько бутылок виски,– пожала плечами Эмма, разбивая радость девушки напротив.– Джейн, лучше ему об этом не говорить.
–Ты с ума сошла? Только ребенком я смогу его удержать!
–Тогда нужен ли он тебе? Ребенок не игрушка, которой можно воспользоваться в удобный момент. Это живой человек, ему нужна любовь, забота, уход, воспитание, а не папаша, который засыпает и просыпается в обнимку с бутылкой.
–Все! Не хочу больше ничего слышать! Трепать мне нервны не нужно, я в положении.
–Когда он возвращается?– вздохнула Эмма, бросая робкий взгляд на сестру.
–Через три месяца! К тому моменту уже появится животик!
Эмма и Джейн растворились, но я по-прежнему оставалась в квартире. В бедной и скупой на мебель квартире. Обои местами были оборваны, местами отклеены. Маленькая прихожая, в которой стояла вешалка на ножке и коврик с надписью «Добро пожаловать». Далее была комната. В ней стоял диван, журнальный столик и комод. Бедная обстановка напомнила мне об Уайлли. Это и есть желание Наоми?
Наконец, из кухни вновь донеслись голоса. Я ринулась туда и обнаружила Джейн, рыдающую на полу. Эмма сидела рядом и умоляла сесть ее на стул.
–Он ему не нужен!
–Джейн, пожалуйста, ты же беременна!
–Да будь проклят этот чертов ребенок!– закричала Джейн, обрушив ладони на пол.– Умоляю, отведи меня на аборт! Если он ему не нужен, то и мне подавно!
–Джейн, у тебя слишком большой срок. Пожалуйста, встань, полы холодные.
Джейн – моя мать. Эта информация обрушилась на меня, словно ведро холодной воды. Я присела рядом с ней, пытаясь разглядеть в глазах раскаяние. Его не было. Лишь глубокая ненависть ко мне. К еще не родившейся мне.
Джейн продолжала утверждать, что Дейв любовь всей ее жизнь. Она кричала, рыдала, выла. Делала все, чтобы убить меня. И лишь Эмма убеждала ее одуматься. Она заботливо усадила ее на стул, налила ромашковый чай и мягко поглаживала по руке. Мне нравится Эмма.
Истерика продолжалась еще какое-то время. После Джейн начала клевать носом, и Эмма уложила ее на диван. Закрывшись на кухне, она позволила себе несколько минут поплакать. Ее дрожащие руки подпирали голову.
Резко выдохнув, Эмма вытащила коробку с верхней полки и пересчитала деньги. Спрятав их в карман брюк, она оделась и ушла, оставив меня наедине с Джейн.
