Настроение улучшилось. Больше не хотелось завернуться в одеяло и смотреть фильмы. Захотелось драйва. Новых эмоций. Знакомств. Музыки и движений. Легкого флирта и глубоких поцелуев. От этих мыслей на губах появилась улыбка. Белла замерла с вилкой в руке и уставилась на вазу с пышными розами.
–Ты здесь?– шепнул Джейсон.
–Нет,– на выдохе ответила девушка.
Ей тяжело было усидеть на месте. Взгляд то и дело устремлялся к бару. Все эти бутылки, наполненные янтарной, коричневой, красной, желтой жидкостью, манили. Белла понимала, что не может бесследно исчезнуть, но и демонстративно встать и уйти тоже не могла. Это бы вызвало лишние вопросы, жалостливые взгляды и долгие разговоры. Она прекрасно это понимала, но сделать ничего не могла. Ведомая жаждой, Белла молча встала и направилась к бару, моля всех Богов о том, чтобы она осталась незамеченной.
–Что с ней?– Луис нахмурил брови, проследив взглядом за Беллой.
Джейсон пожал плечами.
–Тогда сам узнаю.
Луис поправил коричневую оправу очков и медленно встал. Он не слишком любил встревать в личную жизнь своих подопечных, но и игнорировать их проблемы не мог.
–Белла,– Луис встревожено взглянул на девушку.
–Луис, не читай нотаций, пожалуйста.
–Я не могу бездействовать, когда ты спиваешься уже целый месяц.
–Я не спиваюсь,– Белла опрокинула в себя стакан, выпивая его содержимое залпом.
–Ты можешь со мной поговорить.
–Я могу с тобой поговорить,– подтвердила девушка, глупо улыбаясь.
Его лицо расплывалось, как и улыбка Беллы. Девушке все тяжелее было контролировать себя и свое поведение, но именно это было ей на руку. Луис не любил панибратские разговоры. Он намеренно избегал их, стараясь осторожно напомнить ребятам, что они коллеги, а не друзья. Но если Луис и намеревался нарушить собственные заповеди, то явно не в первую половину дня и не в туре, где каждый концерт отбирает у него силы, а отмененные и перенесенные рейсы – терпение.
–Белла.
–Луис,– вскрикнула девушка, разводя руками.– Мы оба знаем, что этот разговор закончился, не успев начаться. Дай мне двадцать минут.
Луис опешил, но все же кивнул. Он обессилено сполз со стула, уступая свое место Джейсону, который тоже подошел к бару.
–Не начинай,– взмолилась девушка, упираясь локтями в столешницу.
–Тебе можно, а мне нет? Вообще-то я старше тебя.
Белла удивленно улыбнулась.
–Ему, что и мне, а мне, что и ему,– пробормотала девушка, опуская голову на руки.
Вскоре к ним присоединились и остальные. Они так же заказали сок с водкой и заняли оставшиеся барные стулья. Диджей, заметив столпотворение, даже включил музыку.
–Пить рано утром – что может быть лучше?– Джексон задумчиво осмотрел коктейль, а после залпом выпил.
–Вы не обязаны пить.
–Если наш брат решил напиться, мы обязаны напиться вместе с ним!– Томас одним махом опустошил свой бокал.
В течение следующих двадцати минут ребята настойчиво пытались опустошить все запасы водки с соком. Но в этой битве победу одержал бар. Заодно и бармен, чье утро заметно улучшилось за счет щедрых чаевых.
Ребята не собирались уходить, пока Луис не стал настойчиво названивать Томасу. Как оказалось, машина уже ждала у входа.
Луис сурово поглядывал на них из-под опущенных очков, а после снова погружался в свой телефон.
Ты не сможешь осудить меня сильнее, чем осуждаю себя я. Но что поделать, если алкоголь – лучшее обезболивающее. Как мне усмирить бурю, если ветер лишь усиливается? Это начало – начало сильнейшего потопа, но, честно говоря, я не думаю, что смогу выжить. Вода уже достала до колен, скоро перекроет мне доступ к воздуху. Я тону, Луис, и ни один из вас не сможет меня спасти. Пожалуйста, не смотри так. Я знаю все сама.
От высокой скорости подступает тошнота. Ребята давно сопят на своих сиденьях, и лишь Луис продолжает терроризировать своей телефон. Интересно, а как ты, Луис, переживаешь свое одиночество? Тяжело ли смотреть на объект вожделения и не касаться его? Я знаю, как никто другой, что тяжело, ведь мой объект вожделения сидит напротив меня. Вот только твой объект не против, а мой занят. Нет, я не имею права рушить чужую жизнь. Не в моих правилах. А ты, Луис, дурак, да и только. Если бы Томас ответил мне взаимностью, то все было бы иначе.
И снова бокал с алкоголем. На его дне мои проблемы. Они не растворяются. Нет. Остается небольшой осадок. Но когда бокал наполняется снова, проблемы всплывают. И снова оседают. И так по кругу. Вот только не легчает. Смотрю в продолговатое зеркало заднего вида и вижу тень. Собственную тень. Парни пытаются остановить, но этот бой проигран. Нет, не ими. Мной.
Я проспала взлет. Я проспала полет. Проснулась лишь на посадке и первым делом обратилась к стюардессе. Ее осуждающий взгляд блуждал по моему лицу. Цокает языком, закатывает глаза, но несет вожделенную бутылочку. Маленькую, но со жгучим ядом внутри. И как только яд оказывается во мне, мир снова обретает краски. Мыслями я не здесь. Мыслями я где-то далеко.
А потом память рвется на части. Вот я спускаюсь по трапу, чуть соскальзывая со ступенек. Вот сажусь в машину и откидываю голову на сиденье. Вот я в отеле, разбрасываю вещи из своего потрепанного чемодана. Последнее воспоминание, как падаю на пол. Тяжелые веки так и норовят сомкнуться. Во рту слишком много слюны. Она стекает по губам и скапливается на плитке. А дальше полнейшая мгла.
Изабелла
Спустя месяц
Нирвана длится вечность. С момента как я рухнула на пол и до сегодняшнего дня прошел целый месяц. Месяц, который я помню обрывками. Было очень много разговоров, много криков и алкоголя. И я тонула в нем как в океане. Плескалась как маленький ребенок. Наполняла себя им и сигаретами, не замечая, как жизнь теряет всякий смысл.
Больше не могу смотреть в зеркало. Вечно опухшая, с потерянным взглядом и резким шлейфом спирта. И если раньше я просто не принимала свое мужеподобное тело, то теперь ненавидела все. Абсолютно все.
Я искала спасенье. В других людях. Но никто не брал на себя эту ношу. Никому не было дела до странной девушки, с зелеными волосами и вскрытыми гнойными ранами. Я протягивала руку, а они предлагали постель. Словно секс решит все мои проблемы. На мою ухмылку, руку сжали до посинения. Я помню, как сверкнули карие глаза. Наполнились кровью и возбуждением. Выглядело, как неудачная шутка. Эй, сэр, сегодня не Хэллоуин, снимайте свою маску. Но это была не маска, а истинное лицо.
Прошла всего неделя. Неделя, наполненная разочарованием и грустью. Все мои мечты рухнули в одночасье, все мои надежды растворились в тишине. Ракетные залпы во мне не утихали. И пускай я попыталась вывернуть себя наизнанку, рассыпать боль по полу, а после заново зашить эту рану, у меня не получалось. Вокруг меня росла стена, которая не позволяла ребятам из команды приближаться. Безопасная дистанция. Для меня и для них. Я видела, как опускаются руки, как слова режут глотку, как эмоции берут верх, но ничего поделать не могла. Свою боль я проживала, как могла.
