–Люди не спасательный круг, Элеонора. Каждый сам вершит свою судьбу. И твоя мама в том числе.
–Не согласна,– нервно засмеялась Нора, теребя прядь волос.
–Она же знала, что алкоголь и наркотики разрушают ее жизнь. Знала, что, обращаясь к ним, она теряет свое здоровье.
–Она искала в них утешение,– чуть менее увереннее заявила девушка.
–Ты в это веришь?
–Она хотела умереть. Считала своим единственным выходом. И я с ней солидарна.
–Глупость,– отмахнулась Одилия, скривив губы.
–Разве ты не думала об этом?– Элеонора кивнула в сторону Ореста.
–Желать себе смерти только потому, что мой брат психически больной? Самая большая глупость на свете, которую я только слышала,– усмехнулась Одилия, запрыгивая на подоконник.– Послушай, жизнь подкидывает нам сложности, но только те, с которыми мы можем справиться. Смерть, возможно, избавит тебя от проблем, но ведь ты не знаешь, что будет дальше. Когда глаза сомкнутся, а с губ сорвется последний вздох, уверена ли ты, что дальше только пустота? Лично я – нет. С Орестом сложно, и сложно было всегда. Родители, как проклятые, работали днями и ночами, чтобы обеспечить ему должное лечение. И именно я сидела с Орестом, насколько опасно это не было. И если ты думаешь, что я думала о суициде, то глубоко ошибаешься. Я ценю и люблю свою жизнь, насколько бы мрачной она не была.
–Твои порезы на руках говорят об обратном.– Элеонора заметила их случайно, когда Одилия закатала рукава толстовки.
–До жути банально, но это наша кошка,– мягко улыбнулась Одилия, проводя пальцем по порезам.– Не думай, что я пыталась вскрыть себе вены, только потому что мой брат далек от идеала.
–Наши взгляды не сходятся,– тихо произнесла Элеонора, опустив голову.– Для меня смерть – это выход.
–Элеонора,– Одилия коснулась ее подбородка, чуть приподняв голову.– Тебе было всего пять. Ты не могла отнять ее бутылку, не могла сломать шприц. Тебе было всего пять лет. Все, что от тебя требовалось,– это читать книжки, играть в куклы и засыпать в обед. Не взваливай на свои плечи эту непосильную ношу. Не вини себя в том, чего не сделала. И не ищи выход там, где его нет. Знаешь, чем плоха мысль о смерти?
–Чем же?
–Подумав об этом хоть раз, ты постоянно будешь возвращаться к этой мысли. Словно смерть решит все твои проблемы по щелчку пальца. Словно у нас есть лимит жизни, и у тебя в запасе еще пять. Я не думаю, что ты настолько слаба, чтобы так быстро сдаваться.
Элеонора отмахнулась от ее слов, придерживаясь собственного мнения. Но что-то дрогнуло в каменном сердце, и лед дал трещину. Смотря на Одилию и Ореста, она не понимала, как у первой не возникала эта мысль. Ведь жить с таким братом сложнее, чем жить с тетей Эммой.
–Сбрось этот багаж прошлого. Не тащи его с собой. Это ни к чему не приведет,– чуть подумав, добавила Одилия.
–Почему он всегда молчит?– Элеонора вновь кивнула в сторону Ореста.
–Ему нечего сказать. А когда нечего говорить, лучше промолчать.
Элеонора спрыгнула с подоконника и направилась в сторону одной из палат. Обстановка была угнетающей, несмотря на то что больница была заброшена.
–Если прислушаться, можно услышать их крик.
Нора нахмурилась и, поначалу, хотела прислушаться, но передумала. Куда интересней было рассматривать стены, с облупленной краской, заброшенные кресла, покрытые пылью, и сломанные каталки, на которых перевозили больных.
–Часто ты здесь бываешь?
–Не так часто, как хотела бы,– пожала плечами Одилия, проведя пальцем по стеклу.
–А почему ты приходишь сюда?– Элеоноре не понравилось собственное любопытство. Плотно сомкнув челюсть, она сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони.
–Здесь умерла наша надежда. После закрытия больницы, мы не смогли выбить место для Ореста и обеспечить ему хорошее лечение. Я прихожу сюда, чтобы напомнить себе, что жизнь не сказка и чудеса редко случаются.
Элеонора вскинула брови, осмысливая сказанные Одилией слова.
–Да шучу я,– расхохоталась девушка.– Это место напоминает мне о детстве и той беззаботности, которая у меня была. Бегая по коридорам, я никогда не задумывалась, для чего мы приходим сюда. Орест был для меня особенным, не таким как все. И только со временем я поняла, насколько сложно быть особенным человеком.
–Много школ сменили?– выпалила Элеонора, не успев подумать.
–Достаточно. Люди не любят людей с особенностями. Что уж говорить о подростках. Хватит о нас, ты и так узнала достаточно. Расскажи о себе.
Вопрос застал врасплох. Элеоноре никогда не требовалось рассказывать о себе, потому что никто не интересовался. И уж тем более она никогда не горела желанием поделиться с кем-нибудь своей жизнью. Но что-то в Одилии привлекало ее. Заставляло довериться и поделиться. Она определенно была не такой, как остальные ребята из класса. В этих карих глазах скрывалось столько боли, а под жизнерадостной улыбкой таилась грусть. Маска, что Одилия носит, спадает не часто, но именно сегодня она спала.
–Мне нечего о себе рассказать. Живу с тетей, страдаю от бессонницы, плохо учусь,– Элеонора развела руками, остановившись напротив Одилии.
–О чем мечтаешь?– беззаботно спросила Одилия, усаживая брата рядом с собой. Орест больше не выглядел беспокойным. Он мирно осматривал больничные стены, чувствуя себя в полной безопасности рядом с сестрой.
–Звучит глупо, но я хочу уснуть с наступлением ночи и проснуться утром, как и все остальные,– Элеонора соврала, не придумав ничего получше.
–Думаешь, буду осуждать?– лукаво улыбнулась Одилия, чуть склонив голову.
–Как минимум посмеешься.
–Это твоя мечта, как я могу над ней смеяться.– Улыбка сползла с ее лица. Она откинула волосы за спину, встряхнув головой.
Элеонора не захотела комментировать ее ответ, лишь кивнула головой. Тучи за окном сгустились, отчего на улице резко потемнело.
–Дождь,– отрешенно сказала Одилия, подтягивая к себе колени.– Ты любишь дождь?
–Может быть,– неоднозначно ответила девушка, приближаясь к окну.
Потоки ветра вновь закружили листву и потащили в сторону кладбища. Элеонора сощурилась в попытках разглядеть надгробный камень матери. В памяти всплыли обрывки воспоминаний с похорон. В тот день так же лил дождь.
Людей было немного. Пришли лишь соседи, несколько маминых подружек-собутыльниц, и она с Эммой. Когда ударила молния, она прижалась к ноге тети и зажмурилась. В тот момент Эмма ласково погладила ее по голове и едва заметно улыбнулась. Она посчитала этот жест, как первый шаг на пути к крепкой семье.
–Орест боится грозы. В детстве он прятался под моей кроватью, когда гремел гром. Страх был настолько силен, что даже мне он не позволял себя успокоить.
–Он считает тебя самым близким человеком?
